Мозаика
У нас девчонка одна серьезная. Красивая была, "Мисс Башкирия". Но это было раньше, а сейчас не так. Кололась в ноги, ноги гниют, теперь не может ходить. И вот приехал замечательный доктор Вайман её смотреть. Покачал головой, подумал, говорит, что попытаемся справиться.
А у нас с Владиславом Алексеевичем была одна история невероятная. Парень-немец был в рабстве в Казахстане шесть лет. Родители в Германии, его уже все потеряли давно, а он в рабстве. И он убежал. Бежал по степи босиком, вышел на пограничников, весь израненый, с переломанными ногами и попал в больницу. Ступни гниют - переломы, решили ампутировать ноги выше колена. Кому он там нужен, с ним возиться? И ему кто-то дал наш телефон. Лена Гирс у нас занималась и Малёнкин и еще много людей. И Владислав Алексеевич включился. Там, кроме переломов, была проблема - начиналась гангрена и ступни израненые никак не затягивались. А на ступни, на подошвы кожу пересадить невозможно. И Владислав Алексеевич работал с ним каждый день, использовал все технологии, вплоть до скэнер-терапии и поставил его на ноги! И мы сумели найти его родителей. Это была невероятная встреча. И потом уже германский Красный крест помогал, и парень сейчас в Германии.
А потом Владислав Алексеевич зашел в галерею, где выставка Брусиловского, а там сам Брусиловский сидит. И эти два могучих мудрых человека разговаривали о жизни в полную силу и я рядом пристроился и послушал.
Брусиловский рассказал, как они под вагонами из Киева ехали на похороны Сталина, как они двигались в толпе, поджав ноги и их несло людским течением по упавшим людям.
А Вайман рассказал историю про отца доброго доктора Александра Шаламова.
Михаил Шаламов попал на фронт сразу после артиллерийского училища. Этих убивали сразу. И практически в первом бою расчет накрыло прямым попаданием. Погибли все. А Михаилу осколком вспороло живот и выпали все внутренности. Он их быстро собрал в полу шинели и побежал в сторону медсанбата. Пробежал несколько километров до медсанбата и упал. Все видят, что он безнадежный, а там только что приехали два молодых хирурга. Им начальник медсанбата и говорит: "Этот безнадежный, можете на нем потренироваться!" Ну они молодые, неопытные, сделали ему операцию, очень старались и он выжил! А потом его комиссовали и он работал военруком в техникуме. Между делом, сам его закончил. Стал работать учителем географии в школе и ходил с детьми в походы по всему Уралу, и дети всегда его любили. Прожил долгую счастливую жизнь и умер где-то году в 2010-м.
Как жалко, что у меня нет возможности записывать эти рассказы!
А потом мы с Брусиловским зашли к реставраторам. И целый час Максим Ратковский, руководитель реставрационного отделения, разговаривал с Мишей Шаевичем и показывал иконы. Они оба выпускники Академии, и говорят на одном языке. Миша Шаевич сидел с увеличительным стеклом, смотрел приемы письма Невьянских икон и сказал: "Женя, это, конечно, не живопись. Это другое явление. В каких-то аспектах это даже выше живописи. Но должен тебе сказать, что технологии иконописцев, особенно касающиеся написания ликов и разделки одежд на уровне художников Возрождения"
Я очень доволен, что это услышал, потому что я это вижу, а сказать об этом вслух мне не хватило бы дерзости.
Потом фотки покажу.