Обмен по-божески
ОБМЕН ПО-БОЖЕСКИ
Вечнозеленый серебряный дуб не помнил, кем был в предыдущей жизни. Но иногда прохладной январской ночью дереву снился хрупкий глубокий снег по пояс, обитые камусом лыжи, устало топчущие наст, и тяжелое дыхание косоглазого охотника, несущего на плечах кровоточащую заднюю часть оленя. Или вдруг во время тропического шторма хотелось взмахнуть огромными кожистыми крыльями и взлететь над бушующим океаном, перекрывая рев бури гортанным криком ящера в погоне. Взмахиваешь ветвями и рвешься ввысь, но корни крепко держатся за планету. Наверное, это к лучшему, потому что те, кто слишком хотел улететь, лежат на земле и завтра будут распилены на дрова.
Что такое сны? Говорят - это ложная память. У деревьев в старости - бывает. Да и не только у деревьев. А если не ложная? Скорее всего те, кому положено стирать память души, сработали не очень добросовестно. Или кто-то из богов распорядился: «это стереть, это оставить». А может душа, корчившаяся в муках чистилища, нашла силы и мужество не отдать сокровенное? Ведь так больно, когда у тебя стирают прошлое, а ты не хочешь этого! Проще подчиниться и уйти в новое тело с чистой, как первый снег, душой. Живи и радуйся, в новой сущности. А богам вольно наказать или наградить тебя снами за веру и неверие, за правду и кривду, за нежность и счастье... И особенно жестоко за наглость желать невозможного.
И что значит вчерашний яркий, как жизнь, кровавый и сладостный сон: блестящие доспехи и герб князя Серебряного, верная дружина и сеча у стен родного города, кубок драгоценного вина на пиру и огненные ласки юной княжны?
***
Ожидание и любовь. Что может быть более значительным для живых? Наверное - верность и смерть? Все остальное только производные в формуле жизни. Сегодня дерево ждало гостя.
Гость пришел пешком, без обычных громов и молний, без свиты и рабов, невидимый для всего живого. Но Серебряный почувствовал его и веткой указал на садовую скамеечку. Высокий благообразный мужчина с пышной седой бородой колечками и в белом хитоне тяжело опустился на скамейку, вынул из складок одежды сосуд и прильнул к горлышку. Пара глотков , видимо, согрели душу пришедшего, он расслабился и спросил:
- Пить будешь?
- Шотландский виски? Не буду. Это для меня - яд. Но когда-то мне этот сорт нравился. А что, нектар уже не берет?
- Хорошего нектара, князь, не достать. Даже мне. Секрет утерян, а плохой лучше и не пробовать. Изжога, знаешь ли...
- Изжога у Бога Богов? Никогда бы не подумал. А теплое молоко пробовал? Говорят - снимает.
- Пробовал и теплое молоко, и соду, и активированный уголь. Не приемлет душа модифицированные продукты, а на небесах, сам знаешь, с харчами не густо. Обленились боги. Им бы баловать да интриги разводить, пахать никто не хочет, вот и пробавляемся чудесами. А от них изжога...
- Да, баловства там у вас развелось немеряно. Семеныч, рыбак местный, на днях слезно жаловался - достали своими шутками. Приструнил бы ты их.
- Пробовал, да ведь за каждым не уследишь. Совсем оборзела бессмертная молодежь - страх потеряла. И с рыбаком этим не все так просто. Сам нарывается на неприятности. Мазохист, что ли? Или того хуже - романтик. Тот еще фрукт. Не скучно с ними, князь.
Дерево сочувственно вздохнуло и отогнало веткой стайку москитов, собравшихся было поужинать божией кровушкой.
Бог Богов опять приник к сосуду и сделал пару глотков.
- Может, все же плеснуть пару капель в дупло?
- Уговорил. Побрызгай немного на корни. Быстрее добежит.
Всемогущий щедро плеснул из сосуда на корни. В воздухе поплыл изысканный запах дорогого напитка. Князя Серебряного даже чуть-чуть повело - отвык, знать. Багровое солнце неторопливо тонуло в Мексиканском заливе. Благочестие происходящего дополнялось вечерним бризом, привычным шелестом морской волны и криками чаек. Хорошо то как! Жаль, что редко.
- Слышь, князь. Ты тут не засохнешь от безделья? - завел Всемилостивейший разговор по существу. С твоим характером, наверное, не легко быть деревом, - и плеснул еще грам сто на корни.
- А я не жалуюсь, - почувствовав подвох, ответил князь, - в архангелы не пойду. Низко кланяться не учен. И в боги тоже - бессмертия не желаю.
- У меня другое предложение. Давай махнемся телами?
- Лобстеру предложи. Он из герцогов. Не откажется.
- Не подходит. Этот меня потом обратно не пустит. Кроме того, слишком прямолинеен и честен. Дров наломает - мало не покажется.
- А я, значит, подлец и негодяй - в самый раз?
- Я этого не говорил. Но посуди сам - у кого еще из достойных такой опыт? Царь Иван Грозный рекомендовал. И Борис Годунов тоже. И еще от Малюты Скуратова личный поклон и пожелание хорошего здоровья.
- Ну и команду вы там себе подобрали.
- Это только запасные. Видал бы ты основной состав, - с гордостью произнес Бог Богов и тут же загрустил, - тяжелый народ. Устал я, брат. Честное слово - устал. «Ни сна, ни отдыха измученной душе». Надеялся - ты поможешь, дашь немного отоспаться.
- Ну разве что на какое-то время...
- Вот и ладушки, - обрадовался Бог Богов, погладил шершавую кору подобревшего от виски дерева, и обмен душами свершился.
- Эй, постой,- заорал князь, бросился к дубу и стал молотить кулаками по стволу, - пусти меня обратно!
- Поздно, мой друг, - прошелестело листвой дерево, - Согласие получено, обмен произошел, теперь обратного пути у тебя нет. Поднимайся на небеса, организуй опричнину или партию «единые небеса» - тебе виднее. Наведи порядок с документацией, финансами, трудовой дисциплиной, переселением душ и наследственной памятью. Малюта пособит. А я пару десятков лет вздремну.
Дуб прощально взмахнул веткой, слегка пошевелил плечами, устраиваясь поудобней, и затих. Заснул наверное.
- И чего только не натворишь после шотландского, - обреченно вздохнул князь Серебряный, вызвал дежурное облако и порулил на небо - порядок наводить.
Вечнозеленый серебряный дуб не помнил, кем был в предыдущей жизни. Но иногда прохладной январской ночью дереву снился хрупкий глубокий снег по пояс, обитые камусом лыжи, устало топчущие наст, и тяжелое дыхание косоглазого охотника, несущего на плечах кровоточащую заднюю часть оленя. Или вдруг во время тропического шторма хотелось взмахнуть огромными кожистыми крыльями и взлететь над бушующим океаном, перекрывая рев бури гортанным криком ящера в погоне. Взмахиваешь ветвями и рвешься ввысь, но корни крепко держатся за планету. Наверное, это к лучшему, потому что те, кто слишком хотел улететь, лежат на земле и завтра будут распилены на дрова.
Что такое сны? Говорят - это ложная память. У деревьев в старости - бывает. Да и не только у деревьев. А если не ложная? Скорее всего те, кому положено стирать память души, сработали не очень добросовестно. Или кто-то из богов распорядился: «это стереть, это оставить». А может душа, корчившаяся в муках чистилища, нашла силы и мужество не отдать сокровенное? Ведь так больно, когда у тебя стирают прошлое, а ты не хочешь этого! Проще подчиниться и уйти в новое тело с чистой, как первый снег, душой. Живи и радуйся, в новой сущности. А богам вольно наказать или наградить тебя снами за веру и неверие, за правду и кривду, за нежность и счастье... И особенно жестоко за наглость желать невозможного.
И что значит вчерашний яркий, как жизнь, кровавый и сладостный сон: блестящие доспехи и герб князя Серебряного, верная дружина и сеча у стен родного города, кубок драгоценного вина на пиру и огненные ласки юной княжны?
***
Ожидание и любовь. Что может быть более значительным для живых? Наверное - верность и смерть? Все остальное только производные в формуле жизни. Сегодня дерево ждало гостя.
Гость пришел пешком, без обычных громов и молний, без свиты и рабов, невидимый для всего живого. Но Серебряный почувствовал его и веткой указал на садовую скамеечку. Высокий благообразный мужчина с пышной седой бородой колечками и в белом хитоне тяжело опустился на скамейку, вынул из складок одежды сосуд и прильнул к горлышку. Пара глотков , видимо, согрели душу пришедшего, он расслабился и спросил:
- Пить будешь?
- Шотландский виски? Не буду. Это для меня - яд. Но когда-то мне этот сорт нравился. А что, нектар уже не берет?
- Хорошего нектара, князь, не достать. Даже мне. Секрет утерян, а плохой лучше и не пробовать. Изжога, знаешь ли...
- Изжога у Бога Богов? Никогда бы не подумал. А теплое молоко пробовал? Говорят - снимает.
- Пробовал и теплое молоко, и соду, и активированный уголь. Не приемлет душа модифицированные продукты, а на небесах, сам знаешь, с харчами не густо. Обленились боги. Им бы баловать да интриги разводить, пахать никто не хочет, вот и пробавляемся чудесами. А от них изжога...
- Да, баловства там у вас развелось немеряно. Семеныч, рыбак местный, на днях слезно жаловался - достали своими шутками. Приструнил бы ты их.
- Пробовал, да ведь за каждым не уследишь. Совсем оборзела бессмертная молодежь - страх потеряла. И с рыбаком этим не все так просто. Сам нарывается на неприятности. Мазохист, что ли? Или того хуже - романтик. Тот еще фрукт. Не скучно с ними, князь.
Дерево сочувственно вздохнуло и отогнало веткой стайку москитов, собравшихся было поужинать божией кровушкой.
Бог Богов опять приник к сосуду и сделал пару глотков.
- Может, все же плеснуть пару капель в дупло?
- Уговорил. Побрызгай немного на корни. Быстрее добежит.
Всемогущий щедро плеснул из сосуда на корни. В воздухе поплыл изысканный запах дорогого напитка. Князя Серебряного даже чуть-чуть повело - отвык, знать. Багровое солнце неторопливо тонуло в Мексиканском заливе. Благочестие происходящего дополнялось вечерним бризом, привычным шелестом морской волны и криками чаек. Хорошо то как! Жаль, что редко.
- Слышь, князь. Ты тут не засохнешь от безделья? - завел Всемилостивейший разговор по существу. С твоим характером, наверное, не легко быть деревом, - и плеснул еще грам сто на корни.
- А я не жалуюсь, - почувствовав подвох, ответил князь, - в архангелы не пойду. Низко кланяться не учен. И в боги тоже - бессмертия не желаю.
- У меня другое предложение. Давай махнемся телами?
- Лобстеру предложи. Он из герцогов. Не откажется.
- Не подходит. Этот меня потом обратно не пустит. Кроме того, слишком прямолинеен и честен. Дров наломает - мало не покажется.
- А я, значит, подлец и негодяй - в самый раз?
- Я этого не говорил. Но посуди сам - у кого еще из достойных такой опыт? Царь Иван Грозный рекомендовал. И Борис Годунов тоже. И еще от Малюты Скуратова личный поклон и пожелание хорошего здоровья.
- Ну и команду вы там себе подобрали.
- Это только запасные. Видал бы ты основной состав, - с гордостью произнес Бог Богов и тут же загрустил, - тяжелый народ. Устал я, брат. Честное слово - устал. «Ни сна, ни отдыха измученной душе». Надеялся - ты поможешь, дашь немного отоспаться.
- Ну разве что на какое-то время...
- Вот и ладушки, - обрадовался Бог Богов, погладил шершавую кору подобревшего от виски дерева, и обмен душами свершился.
- Эй, постой,- заорал князь, бросился к дубу и стал молотить кулаками по стволу, - пусти меня обратно!
- Поздно, мой друг, - прошелестело листвой дерево, - Согласие получено, обмен произошел, теперь обратного пути у тебя нет. Поднимайся на небеса, организуй опричнину или партию «единые небеса» - тебе виднее. Наведи порядок с документацией, финансами, трудовой дисциплиной, переселением душ и наследственной памятью. Малюта пособит. А я пару десятков лет вздремну.
Дуб прощально взмахнул веткой, слегка пошевелил плечами, устраиваясь поудобней, и затих. Заснул наверное.
- И чего только не натворишь после шотландского, - обреченно вздохнул князь Серебряный, вызвал дежурное облако и порулил на небо - порядок наводить.