Intemperie
«Нет уж, давай будем считать, что это Каракум. Так… Солнце на западе, значит, Ашхабад - там. Пошли».
Из х/ф «Кин-дза-дза»
«Затерянный в глубине своего пути,
В ста тысячах пустынь, которые не пускают меня обратно,
Чувствую, что дорога, сжигающая меня день за днём,
Ведёт к ещё одной пустыне».
Луис Эдуардо Ауте. «Intemperie»
Надо было идти. Иван Иванович собрался с силами и встал на ноги.
Повсюду, куда не кинь взор, расстилалась серая земля, поросшая редкой растительностью. На горизонте она смыкалась с таким же серо-свинцовым небом. Сплошная слоистая облачность скрывала солнце, но по интенсивности освещения можно было предположить, что светило находится в зените.
Иван Иванович устало переставлял ноги в пыльных ботинках. Идти, в сущности, было нетрудно, главное - не сбиваться с темпа. Было не холодно и не жарко, если точнее - температура совсем не ощущалась, как и воздух вообще. По субъективным ощущениям, Иван Иванович шёл уже несколько часов. Небо сохраняло неизменную яркость и пейзаж тоже не менялся.
Ещё несколько часов. Потом ещё. Ивану Ивановичу начал надоедать этот бесцельный путь. Бесцельный, почему бесцельный? Ясно, что цель - выбраться отсюда... куда? Да покамест куда-нибудь.
- Потерпи ещё немного, вон за теми холмами сделаем привал, - сказал Гэндальф. - Перекусим, а там уж и до пещеры Смога недалеко. Тверда ль твоя рука и остр ли твой меч? Готов ли ты освободить наши земли от чудовища?
- Я готов, наставник! - ответил Иван Иванович. - Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мной, твой жезл и твой посох - они успокаивают меня.
- Я чувствую, что ты преисполнен решимости. Не зря Провидение указало мне на тебя. Нас ждёт великая победа. Все сокровища Смога станут по праву твоими, и лучшие девушки Эсгарота почтут за честь соединить с тобой свои судьбы...
- Замечательно, - сказал Иван Иванович. У тебя далеко консервный нож? Жрать охота, надо бы тушеночку открыть.
Ответа не последовало.
Иван Иванович вздохнул. Перед ним расстилалась всё та же неизменная серая пустошь. Естественно, никаких холмов на ней не наблюдалось. Как и признаков живых существ, кроме него самого. Иван Иванович зашагал дальше.
Полное отсутствие ориентиров сильно смущало Ивана Ивановича. Не было понятно, идёт ли он в правильном направлении. Временами так вообще казалось, что он никуда не продвигается. Надо было подумать, как правильно поступить в такой ситуации.
Подняв валяющийся на земле айфон, Иван Иванович проверил работу GPS. Как и следовало ожидать, ни один спутник ловиться не хотел. Зато на верху экрана призывно горела пиктограмма "3G". Запустив в броузере Google, Иван Иванович набрал "пустошь серая без смены дня ночи как выбраться". Ничего внятного в выдаче поисковика не нашлось. Иван Иванович задумался, а корректно ли слово „пустошь“ по отношению к окружающему пейзажу. А ведь от этого зависит применимость выданных Гуглом рецептов. Может, надо использовать в поисковом запросе слово "степь"? Или "пустыня"? "Степь пустыня пустошь различия" - бодро набил Иван Иванович одним пальцем. Почитав про степи и пустыни, Иван Иванович захотел узнать этимологию терминов и полез дальше по перекрёстным ссылкам. Информация из Википедии была очень любопытной, и непременно захотелось изучить побольше источников, ничего не упустить из виду.
...Почитав про сражения с печенегами в Дикой Степи, Иван Иванович начал было знакомиться с историей русско-византийских отношений, но его вернуло к действительности всплывшее на экране окно: «Внимание! Заряда осталось меньше пятнадцати процентов».
Иван Иванович вздохнул и сел на землю, обняв колени. Ну вот почему у него никогда не выходит сконцентрироваться на одном деле и выполнить его до конца? Соорудил бы релевантный запрос и всё прошерстил в Гугле - глядишь, и нашёл бы что-нибудь, а так зря батарею посадил. Ничего, ну решительно совсем ничего не получается сделать правильно. Вот и заслужил жизнь такую горемычную. Сам творец своей судьбы. Ничего вокруг, кроме однообразного и неизменного пейзажа. Эта серая пустошь была здесь вчера, будет и завтра, и послезавтра. И ничего не поменять. Ой сумно, як же сумно...
Всхлипнув, Иван Иванович вскинулся и побежал изо всех сил. В боку закололо, дыхание начало сбиваться, пару раз он запнулся и чуть не упал, но продолжал бежать, пока стук сердца в голове не стал оглушительным и взор не начала затуманивать серая пелена. Сделав по инерции ещё пару шагов, Иван Иванович остановился. Наклонившись и уперев руки в колени, он тяжёло дышал. Потом с трудом поднял тяжёлую голову. Впереди, сзади и по бокам была всё та же серая пустошь. Ноги Ивана Ивановича подогнулись, он бессильно упал на бок и лежал так какое-то время. Дыхание восстановилось, шум в голове утих, но Иван Иванович всё лежал, не двигаясь. Глаза его были открыты и ничего не выражали.
Айфон в кармане зазвонил. Номер не определился - ну это неудивительно, ведь телефонная книга была пуста.
- Алё, Ванька? Это Серёга!
- Серёга? Какой ещё Серёга?
- Да кореш твой лучший! Одиннадцатый Бэ, забыл, что ли?
- Ого, Смирнов, ты? - оживился Иван Иванович. - Сто лет не видел тебя! Как дела?
- Да вот, сижу тут, - ответил Смирнов. - На степь гляжу. Гляделки есть - вот и гляжу. Хотя глядеть, по правде, особо и не на что.
- Степь? Ты говоришь, степь? - оживился Иван Иванович.
- Ну да, натурально. А что, у тебя не так?
- Так, так! - закричал Иван Иванович. - Блуждаю по ней уже невесть сколько, а выбраться никак не могу. И ничего умного в голову не приходит.
- Что значит «выбраться»? - удивился Серёга. - Как можно из неё выбраться? Кроме неё больше же нет ничего.
- Ну как же, как же, - запротестовал Иван Иванович. В книгах же пишут... Вот мы, помнишь, с тобой на литературе изучали...
- Да сказки всё это, - уверенно ответил Серёга. - Мало ли что эти умники напишут. Я и сам было думал, может, это со мной что-то не так, метался, искал, плакал даже. А потом понял, что всё это так и должно быть. Сижу вот теперь - посиживаю, никуда не ношусь, нервы себе не порчу. А что? Светло, тепло. Еды, правда, нет, но и есть вроде как и не надо. Чем не жизнь?
- Ты действительно так считаешь?.. - упавшим голосом спросил Иван Иванович.
- Ну натурально, зуб даю, - сказал Серёга. - Все к этому приходят рано или поздно. Я вот тут ещё на встрече класса с ребятами разгова...
Связь прервалась, экран потух. Заряд батареи айфона окончательно иссяк.
Иван Иванович вздохнул, выпустил телефон из рук, и подтянул ноги к подбородку. Сколько он так пролежал, сложно сказать. Апатия, овладевшая им было, начала незаметно отступать. Но в голову не вернулись случайные обрывки мыслей, бесполезные воспоминания и воображаемые сущности, всегда населявшие её. Быть может, впервые за долгое время Иван Иванович приблизился к полному внутреннем у спокойствию. В этом состоянии было что-то притягивающее. Чтобы увеличить удовольствие, Иван Иванович перевернулся на спину и закрыл глаза.
Когда он их снова открыл, темнота не отступила. Он потерял способность видеть. Но почему-то это его совсем не испугало. Точнее - он даже не отметил этот факт. Он подумал про другое. В отличие от бесплотной атмосферы серой пустоши, темнота вокруг была осязаема и казалась тёплой.
Иван Иванович хотел было ущипнуть себя за нос, чтобы избавиться от наваждения - это всегда срабатывало, когда его слишком далеко уносило воображение. Но обнаружил, что не чувствует свои руки. Как, впрочем, и свой нос. Чувство теплоты было единственным доступным ощущением - всё остальное как будто растворилось в нём. И опять Иван Иванович спокойно принял это как данность.
Где-то слева, на грани видимости, что-то блеснуло. Затем блеснуло ещё раз. Иван Иванович повернулся на свет и увидел мерцающий вдали серебристый огонёк. Иван Иванович не стал задаваться вопросом, как ему удалось «повернуться» без тела, что значит «вдали» в пространстве, которое, очевидно, не является евклидовым и, быть может, даже не является измеримым, и не является ли огонёк обманом зрения. Ему всё вдруг стало понятно - хотя и слово «понятно» едва ли передаст то ощущение, которое его посетило. Иван Иванович вздохнул - скорее по привычке, чем по надобности. Мысленно перекрестился. И начал движение.
Из х/ф «Кин-дза-дза»
«Затерянный в глубине своего пути,
В ста тысячах пустынь, которые не пускают меня обратно,
Чувствую, что дорога, сжигающая меня день за днём,
Ведёт к ещё одной пустыне».
Луис Эдуардо Ауте. «Intemperie»
Надо было идти. Иван Иванович собрался с силами и встал на ноги.
Повсюду, куда не кинь взор, расстилалась серая земля, поросшая редкой растительностью. На горизонте она смыкалась с таким же серо-свинцовым небом. Сплошная слоистая облачность скрывала солнце, но по интенсивности освещения можно было предположить, что светило находится в зените.
Иван Иванович устало переставлял ноги в пыльных ботинках. Идти, в сущности, было нетрудно, главное - не сбиваться с темпа. Было не холодно и не жарко, если точнее - температура совсем не ощущалась, как и воздух вообще. По субъективным ощущениям, Иван Иванович шёл уже несколько часов. Небо сохраняло неизменную яркость и пейзаж тоже не менялся.
Ещё несколько часов. Потом ещё. Ивану Ивановичу начал надоедать этот бесцельный путь. Бесцельный, почему бесцельный? Ясно, что цель - выбраться отсюда... куда? Да покамест куда-нибудь.
- Потерпи ещё немного, вон за теми холмами сделаем привал, - сказал Гэндальф. - Перекусим, а там уж и до пещеры Смога недалеко. Тверда ль твоя рука и остр ли твой меч? Готов ли ты освободить наши земли от чудовища?
- Я готов, наставник! - ответил Иван Иванович. - Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мной, твой жезл и твой посох - они успокаивают меня.
- Я чувствую, что ты преисполнен решимости. Не зря Провидение указало мне на тебя. Нас ждёт великая победа. Все сокровища Смога станут по праву твоими, и лучшие девушки Эсгарота почтут за честь соединить с тобой свои судьбы...
- Замечательно, - сказал Иван Иванович. У тебя далеко консервный нож? Жрать охота, надо бы тушеночку открыть.
Ответа не последовало.
Иван Иванович вздохнул. Перед ним расстилалась всё та же неизменная серая пустошь. Естественно, никаких холмов на ней не наблюдалось. Как и признаков живых существ, кроме него самого. Иван Иванович зашагал дальше.
Полное отсутствие ориентиров сильно смущало Ивана Ивановича. Не было понятно, идёт ли он в правильном направлении. Временами так вообще казалось, что он никуда не продвигается. Надо было подумать, как правильно поступить в такой ситуации.
Подняв валяющийся на земле айфон, Иван Иванович проверил работу GPS. Как и следовало ожидать, ни один спутник ловиться не хотел. Зато на верху экрана призывно горела пиктограмма "3G". Запустив в броузере Google, Иван Иванович набрал "пустошь серая без смены дня ночи как выбраться". Ничего внятного в выдаче поисковика не нашлось. Иван Иванович задумался, а корректно ли слово „пустошь“ по отношению к окружающему пейзажу. А ведь от этого зависит применимость выданных Гуглом рецептов. Может, надо использовать в поисковом запросе слово "степь"? Или "пустыня"? "Степь пустыня пустошь различия" - бодро набил Иван Иванович одним пальцем. Почитав про степи и пустыни, Иван Иванович захотел узнать этимологию терминов и полез дальше по перекрёстным ссылкам. Информация из Википедии была очень любопытной, и непременно захотелось изучить побольше источников, ничего не упустить из виду.
...Почитав про сражения с печенегами в Дикой Степи, Иван Иванович начал было знакомиться с историей русско-византийских отношений, но его вернуло к действительности всплывшее на экране окно: «Внимание! Заряда осталось меньше пятнадцати процентов».
Иван Иванович вздохнул и сел на землю, обняв колени. Ну вот почему у него никогда не выходит сконцентрироваться на одном деле и выполнить его до конца? Соорудил бы релевантный запрос и всё прошерстил в Гугле - глядишь, и нашёл бы что-нибудь, а так зря батарею посадил. Ничего, ну решительно совсем ничего не получается сделать правильно. Вот и заслужил жизнь такую горемычную. Сам творец своей судьбы. Ничего вокруг, кроме однообразного и неизменного пейзажа. Эта серая пустошь была здесь вчера, будет и завтра, и послезавтра. И ничего не поменять. Ой сумно, як же сумно...
Всхлипнув, Иван Иванович вскинулся и побежал изо всех сил. В боку закололо, дыхание начало сбиваться, пару раз он запнулся и чуть не упал, но продолжал бежать, пока стук сердца в голове не стал оглушительным и взор не начала затуманивать серая пелена. Сделав по инерции ещё пару шагов, Иван Иванович остановился. Наклонившись и уперев руки в колени, он тяжёло дышал. Потом с трудом поднял тяжёлую голову. Впереди, сзади и по бокам была всё та же серая пустошь. Ноги Ивана Ивановича подогнулись, он бессильно упал на бок и лежал так какое-то время. Дыхание восстановилось, шум в голове утих, но Иван Иванович всё лежал, не двигаясь. Глаза его были открыты и ничего не выражали.
Айфон в кармане зазвонил. Номер не определился - ну это неудивительно, ведь телефонная книга была пуста.
- Алё, Ванька? Это Серёга!
- Серёга? Какой ещё Серёга?
- Да кореш твой лучший! Одиннадцатый Бэ, забыл, что ли?
- Ого, Смирнов, ты? - оживился Иван Иванович. - Сто лет не видел тебя! Как дела?
- Да вот, сижу тут, - ответил Смирнов. - На степь гляжу. Гляделки есть - вот и гляжу. Хотя глядеть, по правде, особо и не на что.
- Степь? Ты говоришь, степь? - оживился Иван Иванович.
- Ну да, натурально. А что, у тебя не так?
- Так, так! - закричал Иван Иванович. - Блуждаю по ней уже невесть сколько, а выбраться никак не могу. И ничего умного в голову не приходит.
- Что значит «выбраться»? - удивился Серёга. - Как можно из неё выбраться? Кроме неё больше же нет ничего.
- Ну как же, как же, - запротестовал Иван Иванович. В книгах же пишут... Вот мы, помнишь, с тобой на литературе изучали...
- Да сказки всё это, - уверенно ответил Серёга. - Мало ли что эти умники напишут. Я и сам было думал, может, это со мной что-то не так, метался, искал, плакал даже. А потом понял, что всё это так и должно быть. Сижу вот теперь - посиживаю, никуда не ношусь, нервы себе не порчу. А что? Светло, тепло. Еды, правда, нет, но и есть вроде как и не надо. Чем не жизнь?
- Ты действительно так считаешь?.. - упавшим голосом спросил Иван Иванович.
- Ну натурально, зуб даю, - сказал Серёга. - Все к этому приходят рано или поздно. Я вот тут ещё на встрече класса с ребятами разгова...
Связь прервалась, экран потух. Заряд батареи айфона окончательно иссяк.
Иван Иванович вздохнул, выпустил телефон из рук, и подтянул ноги к подбородку. Сколько он так пролежал, сложно сказать. Апатия, овладевшая им было, начала незаметно отступать. Но в голову не вернулись случайные обрывки мыслей, бесполезные воспоминания и воображаемые сущности, всегда населявшие её. Быть может, впервые за долгое время Иван Иванович приблизился к полному внутреннем у спокойствию. В этом состоянии было что-то притягивающее. Чтобы увеличить удовольствие, Иван Иванович перевернулся на спину и закрыл глаза.
Когда он их снова открыл, темнота не отступила. Он потерял способность видеть. Но почему-то это его совсем не испугало. Точнее - он даже не отметил этот факт. Он подумал про другое. В отличие от бесплотной атмосферы серой пустоши, темнота вокруг была осязаема и казалась тёплой.
Иван Иванович хотел было ущипнуть себя за нос, чтобы избавиться от наваждения - это всегда срабатывало, когда его слишком далеко уносило воображение. Но обнаружил, что не чувствует свои руки. Как, впрочем, и свой нос. Чувство теплоты было единственным доступным ощущением - всё остальное как будто растворилось в нём. И опять Иван Иванович спокойно принял это как данность.
Где-то слева, на грани видимости, что-то блеснуло. Затем блеснуло ещё раз. Иван Иванович повернулся на свет и увидел мерцающий вдали серебристый огонёк. Иван Иванович не стал задаваться вопросом, как ему удалось «повернуться» без тела, что значит «вдали» в пространстве, которое, очевидно, не является евклидовым и, быть может, даже не является измеримым, и не является ли огонёк обманом зрения. Ему всё вдруг стало понятно - хотя и слово «понятно» едва ли передаст то ощущение, которое его посетило. Иван Иванович вздохнул - скорее по привычке, чем по надобности. Мысленно перекрестился. И начал движение.