Брат брату рознь,
или Пара слов о родственных связях
Недавно в одном из постов топового блогера затрагивалась тема «братского родства» русского народа с другими. Автор выражал искреннее недоумение: разве могут быть одни братья более родными, чем другие (имелся в виду Крым, который Россия по-братски приняла, и Донбасс - брат, которого «забирать» не желает). Не касаясь темы международных и политических взаимоотношений, а токмо в плане общего развития :о)) я написала автору поста, что таки да, братья, как ни крути, бывают разные. И политика или уровень историко-экономических связей здесь ни при чем. Просто братское родство, действительно, бывает разных видов. И я не о двоюродности или троюродности говорю.
Я имею в виду те, основательно - если не сказать капитально! - забытые слова, ушедшие из нашей повседневной речи. Как обеднел наш язык! Насколько упростился. Взять хоть сегодняшние объяснения держателей собако-кошек по поводу «интересных положений» своих домашних питомиц. У нас уже и кошка, и собака бывают… беременными и рожают. Хотя изначально эти слова могли быть отнесены исключительно к женщине, т.е. человеческому существу.
Про кошку же говорилось, что она СУКОТНА и должна ОКОТИТЬСЯ, про собаку - СУЩЕННА и ОЩЕНИТЬСЯ. Более того: свиньи бывали супоросны, лошади - жеребы, коровы - стельны. (Вот, даже «всезнающий» Word отказывается признавать эти слова русскими и нещадно подчеркивает их красной чертой :о)) Когда же приходило их время, коровы не «рожали», а телились, свиньи поросились, кобылы жеребились, а овцы, как и кошки, кстати, котились. Сегодня слова «опорос», «окот», «отёл» остались, наверное, только в лексике ветеринаров, да и то, пожалуй, исключительно в сельской местности.
Но это сфера животноводства. А вот что мне действительно жалко, что многие очень красивые и абсолютно понятные и не допускающие двойного толкования, слова из жизни нормальных людей тоже уходят безвозвратно. Взять те же «братские» узы, с которых я начала рассказ. Сегодня это сложно представить, но когда-то каждая(!) форма такого родства имела свое название.
Так, например, если у двух людей оба родителя были общие - мама+папа одни и те же, - то таких братьев/сестер называли РОДНЫМИ. Если общим был только отец, тогда речь шла о КРОВНЫХ братьях/сестрах. Если была одна мама, а отцы разные, говорилось о ЕДИНОУТРОБНЫХ братьях. Если же родители вообще разные (просто поженились, уже имея детей от других браков), то тогда это были те самые СВОДНЫЕ братья (банально сведенные под одну крышу). Были в старину, правда, еще братья молочные, но кто сейчас кормит чужого ребенка грудью!
Вообще, тема межродственных связей из нашей лексики уходит безвозвратно. Кто кем кому доводится внутри семейного клана, вернее, кто как называется, порой не знают и сами родственники. И мы, зачастую, слушая чьи-нибудь излияния о проблемах с родней, уже через пару фраз начинаем путаться - про какого брата, женатого на какой сестре идет речь. А ведь когда-то… Впрочем, лучше меня о семейных связях прошлого и причинах упрощения этого вида лексики расскажет небольшой отрывок из книги Максима Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва», точнее, глава "Семейные ценности" (привожу ее полностью, она, по-моему, того стоит).
««После многих глав, посвященных названиям профессий и разным профессиональным жаргонам, хочется забыть о работе и подумать о семье. Слава Богу, нам есть чем гордиться. В области терминов родства русский язык - один из самых богатых. Ну действительно, что, к примеру, в английском: motherinlaw, fatherinlaw, daughterinlaw?.. Сплошная юриспруденция, а не семья. Попробуйте перевести, скажем, motherinlaw на русский язык. Пока не станет ясно, о чьей матери - мужа или жены - идет речь, ничего не получится. И так почти с каждым словом. Наша же семейная лексика - повод для патриотизма. И для пессимизма тоже.
Дело в том, что она постоянно сокращается. Давно ушли и забыты такие славные - и когда-то, казалось, столь необходимые - слова, как вуй, стрый, ятровь. Вместо вуя и стрыя, например, мы теперь просто говорим дядя, пренебрегая важнейшим в добрые старые времена различием. Для нас теперь совершенно все равно, по какой - материнской или отцовской - линии этот дядя.
Из остального лексического богатства часть слов, увы, прочно перебралась в так называемую пассивную лексику. Конечно, все слышали слова золовка, деверь, шурин, свояченица, свояк, сват и сватья, - но уже почти никто не помнит, что каждое из них значит. Да и тот, кто еще помнит, скорее скажет сестра мужа вместо золовка или брат жены вместо шурина. А уж то, что свояки - это мужчины, женатые на сестрах, сейчас уже почти никому не известно. О пушкинской сватье бабе Бабарихе современного городского человека лучше не спрашивать. Сватью путают со свахой (которая к родству вообще отношения не имеет), а сноху - с невесткой, и лишь тёща с зятем благоденствуют - благодаря их вечному архетипическому конфликту, а главное - городскому фольклору на эту тему.
Итак, печальный итог. Сегодня мы активно используем лишь слова, связанные с ближайшим кровным родством: мать/отец, сын/дочь, брат/сестра, дядя/тетя, племянник/племянница, внук/внучка, бабушка/дедушка. Из того, что прежде называлось свойством (еще одно постепенно забываемое слово, означающее родство не кровное, а через брак), кроме мужа и жены, используются лишь уже упомянутые тёща да зять и реже свекровь да невестка.
О чем это говорит? Прежде всего, об изменениях, происходящих в нашей жизни и культуре. Огромная русская семья со сложной иерархией отношений и фиксированными ролями скукожилась до скромной ячейки общества, состоящей из родителей и их детей и (как правило, чаще уже приходящих) бабушек и дедушек. И где-то на периферии - родительские братья и сестры с их детьми. Большая же употребимость слов тёща и свекровь по сравнению с тестем и свёкром (кстати, не всякий напишет его правильно в именительном падеже!) свидетельствует о более активной роли женщин в семейных делах, неважно - положительной или отрицательной.
Консервативность языка проявляется в том, что он отражает все эти социальные изменения, - но с некоторым опозданием. Например, не отбрасывает окончательно устаревшую лексику, а сохраняет ее в пассивном словарном запасе как слегка размытое воспоминание о сравнительно недавнем прошлом - своего рода коллективное подсознание. А вдруг всплывет! Ведь вернулись же слова, связывающие людей посредством крещения: крёстный и крестник (и конечно крёстная c крестницей), и даже более редкие кум да кума.»
Впрочем, справедливости ради, должна уточнить, что все же некоторые из старых «близкородственных» слов пытаются прорваться в наше сегодня. Например, когда в 2002 году в России проходила перепись населения, на анкетных обложках, которые раздавались каждому переписчику, в виде таблицы приводились все эти «девери», «золовки» и «шурины» с переводом на современный язык, чтобы было проще сориентироваться. Но когда в конце кампании я полюбопытствовала у переписчиков из моей группы, встречались ли им хоть раз такие слова, ребята единодушно ответили: «Нет!» Никто, объясняя степень внутрисемейного родства, ни разу таких слов не использовал…