Город Детство: остановка первая
Намедни навеяло мне, господа, вспомнить о своём детстве.
Не скажу, что мысль была взята из ниоткуда. Так получилось, что в последнее время мне часто попадается информация, связанная тем или иным образом с психологией детей, и влияния случаев раннего детства на их последующую жизнь. А ещё я читала блог своего друга, который так здорово описал несколько случаев из "Города Детства", что захотелось мне тоже непременно что-нибудь такое смешное и увлекательное о себе в период гамаш, синтетических шуб и белого фартучка на коричневом школьном платье вспомнить и изложить...
Однако, задача оказалась не из простых. Перебирая вчера с сестрёнкой эпизоды моего детства, выяснилось, что в памяти моей остались только какие-то тревожные и волнительные сцены: стычки и бунты в Литве, бесконечные переезды, разбитый нос в попытке выхватить место в автобусе, увозящем людей в аэропорт, а потом рождение сестрёнки и моя автоматическая переквалификация в "Няню Десятилетия"...
Я расстроилась: у меня же было хорошее детство! Так почему в голову лезут всякие "не те" воспоминания!..
Но, как известно, кто ищет - тот всегда найдет: вооружившись блокнотом и карандашом, я устроила настоящую пытку архивам своего мозга, пытаясь выудить что-нибудь весёлое. Помогла мне Вероника, которая видя мои страдания, присоединилась и напомнила о нескольких эпизодах...
Итак, Pro-детство... :)
Остановка первая: Литва, город Каунас. Возраст 4 - 5,5 лет
Как я напугала папу
Однажды я напугала папу. Причем очень сильно. Мама при гостях говорит, что он чуть весь не поседел после этого случая, а мне втихаря добавляет, что в половине его лысинки явно виновата я.
Мы жили в крохотной однокомнатной квартирке в районе Шанчей в Каунасе, который ни тогда, ни сейчас не считался благополучным. Бейби-ситтеров тогда не было, и мои родители справлялись со мной своими силами. В тот вечер папа ушёл провожать маму куда-то... То ли она ехала в Вильнюс сдавать сессию, то ли у неё встреча была с друзьями - об этом история умалчивает. Меня, четырёхлетнюю, оставили дома одну. И вроде бы ненадолго, и вроде бы ещё не кромешная ночь, а всё же папа ужасно переживал, и обратно домой бежал на всех парах.
Оставаться дома одной для меня не было ничем удивительным, но скуку, понятное дело, надо было убивать. Телевизор в то время был такой, что родители мне строго-настрого запрещали его включать. И дело вовсе не в платных каналах (откуда в то время такая роскошь?), а в модели телека. Видимо, мама и папа боялись, что он может от возраста своего взорваться, перегореть или ударить меня током...
В общем, пока никого не было, я решила развлечь себя чисто женским занятием, чтобы потом встретить папочку красивой-прекрасивой! Тогда ещё мама не прятала свою косметику высоко или далеко от моего взора... Водрузившись на табурет у старого трюмо, я начала практиковать то, что сейчас называют мейк-ап дизайн...
Смеркалось за окном, когда папа наконец пришёл домой. Я была настолько увлечена процессом, что даже не слышала, как он вошел в дом! Папа начал нервничать: дочь не встречает у двери. Ну, а поскольку искать можно было только в одном месте, то он незамедлительно, не включив свет, вошел в комнату.
Я сидела спиной к двери, и сначала меня папа не заметил. Но тут я заметила его и стала медленно поворачиваться к нему лицом.
Папа говорит, что он словно примёрз к полу и совершенно растерялся: кто это и что делать?
На него смотрело Чудовище-карлик: огромный кроваво-красный рот, синюшные глаза, круглые розовые пятна на щеках, волосы сбиты в колтун, на шее, ушах и руках какие-то цацки (видимо, ритуальные), на ногах какие-то огромные туфли-лодочки и жуткий, резкий, вонючий запах...
"Отмёрзнув" секунд через двадцать, папа решил включить свет. Чудовищем оказалась я, вся перемазанная маминой косметикой, напялившая все её бусы и браслеты и бабушкины клипсы, обувшая мамины вечерние туфли на самом высоком каблуке, ну а запах... Эх, мамины духи, подумала я тогда, это хорошо, и пахнут вкусно, но папин одеколон мне тоже нравится. В итоге, я побрызгалась и тем, и другим. Амбре дома стояло ещё несколько дней, а папа в тот вечер выпил стопочку рижского бальзама...
Вокзалы и пирожки
Маленькие дети имеют привычку мучить родителей какой-нибудь одной постоянной просьбой. Либо они просят каждый день включать им один и тот же мультфильм, либо прочитать одну и ту же сказку в миллионный раз - я просила своих родителей отвести меня на вокзал. В этом случае я не могу отрицать такое явление как карма: кто бы мог подумать, что в дальнейшем моя жизнь будет так сильно напоминать вокзал с его суетой, залами ожидания, приходящими и уходящими рейсами или поездами, потоком людей... Родители удивлялись моему настойчивому желанию таскаться на вокзал, но поскольку это стопроцентно поднимало мне настроение лучше любого парка аттракционов и работало кнутиком наказания ("плохо себя будешь вести - не пойдем на вокзал!"), то они послушно выполняли родительский долг. Важным ритуалом было на вокзале купить мне пирожок с картошкой. Это было самое лучшее лакомство в детстве, вкуснее которого я тогда не знала.
Когда приехали папины родители из Казахстана знакомиться со мной, то очень удивились наставлению: "Когда пойдете гулять, обязательно отведите её на вокзал и погуляйте с ней там. И главное - купите ей пирожок!"...
Детские горки и первые травмы
Не знаю почему, но в детстве я всегда каталась лицом вперёд: будь то с горок или на санках. То ли обзор у меня в таком положении был лучше, то ли я чувствовала себя так безопаснее - не знаю. Однажды папе позвонили в часть и велели срочно приехать в садик, так как меня, по их словам, надо было везти в реанимацию.
На служебном УАЗике папа примчался ко мне и увидел потрясающую картину: все воспитательницы в припадке паники носятся вокруг меня, заламывая руки, ахают, причитают, щебечут на литовском, но не притрагиваются ко мне. Я сижу в своём дутом синтетическом и очень модном в те времена комбинезоне на краю горки с залитым кровью лицом и реву во всё горло. Думаю, в тот момент у папы ещё больше волос поседело или пропало, но он мужественно держался в этом истеричном женском обществе. Он окинул меня взглядом, понял, что я чувствую себя нормально, а реву только в качестве реакции на всеобщую панику, и начал с расспросов. На ломанном русском языке воспитательницы и нянечки начали наперебой говорить, что "никто не видеть страшную картинку", и что я, как всегда, решила прокатиться на пузе с горки. При этом мне хотелось, чтобы скорость была немаленькая, и я, разбежавшись на лесенке, подпрыгнула в воздухе, приземлилась на металлическую основу горки, лбом ударившись о бортик.
Папа попросил зелёнку, перекись и воду. Он умыл мне лицо, обработал рассечённый лоб, понял, что швов не требуется, и забрал меня, горемычную, к себе в часть. Вскоре после этого меня перевели в русский садик, а шрам на лбу до сих пор остался. Папа говорит, что это у меня тогда открылся "третий глаз" :))
Первые санки
У всех ребят в садике были санки, а у меня нет. Родители мои были молодыми, своих санок, понятное дело, у них не осталось, и старших братьев или сестёр, от которых я могла унаследовать это чудо, у меня тоже не было. Зато был в стране жуткий дефицит на все эти вещи. А мне так мечталось, чтобы меня тоже катали, как маленькую принцессу, на голубеньких санках со спинкой, и чтобы пледик там был постелен, а я - такая красивая в своей белой пушистой шапочке и рукавичках - еду по улице, и все на меня смотрят и восхищаются! Эдакие замашки маленькой барыньки, видимо, уже тогда начали проявляться...
И вот однажды папа забирает меня из садика, а в руках у него...санки! Самые настоящие, а главное - мои собственные! Я потребовала незамедлительно их распаковать и прикрутить спинку. С первым папа, конечно, справился, а со вторым без отвёртки было труднее. Ну да ладно, "На первый раз, - решила я,- и так сойдет". Санки оказались не голубенькими с серебристым отливом: они были тёмно-зелёные, с деревянными полосками таких же хаки и тёмно-красных оттенков. Они были "мальчуковые"! Я была в ужасе. Но совсем недолго. Буквально несколько секунд я смотрела на них, остолбенев от неожиданности, но потом решила, что всё же лучше такие санки, чем вообще без них. Да, я была золотым ребёнком!.. :))
Кататься хотелось немедленно, и счастливый папа, чудом добывший "мальчуковые" санки, вёз меня домой.
Мне было 4 годика. Я завалилась пузиком на санки (спинки же нет, зачем изображать из себя принцессу?), и мне казалось, что мы едем ооочень быстро. От восторга я не могла дышать, и только видела впереди себя попеременно поднимающиеся в быстром, упругом шаге подмётки папиных армейских сапог и полы его шинели...
Атлас "Мир и человек"
Это был лучший подарок, сделанный мне спонтанно моими родителями. Я не расставалась с этой книжкой нигде, даже когда ложилась спать. В пять лет я знала наизусть карту звёздного неба и все национальные костюмы народов мира. Больше в этом атласе меня ничего не привлекало. Мне не было интересно читать про разных животных и круговорот воды в природе, но возвращаясь к вопросу о карме: как так получается, что меня до сих пор зомбирует карта мира? В детстве я могла часами изучать границы государств, знала все столицы Европы и даже всех Советских ССР, и даже - даже! - могла отличить национальный костюм латыша и литовца, хотя сейчас этого сделать не смогу.
Однажды в садике у меня попросили его посмотреть, и в процессе ознакомления выпало несколько листков. Боже, что тут началось! Я плакала так, словно... не знаю, какое сравнение придумать, чтобы отобразить всю боль от травмы потери чего-то важного у четырёхлетнего ребёнка. В общем, я ревела, на мой крик прибежала воспитательница, и начала приделывать странички обратно. Тогда ещё не было скотча. Зато была изолента! Плотная, тёмно-синяя, закрывающая первые три буквы в каждом первом слове в строке. Но меня это не пугало: я всё равно знала её наизусть!..
Мой атлас был спасён, и как ни странно, меня не расстраивало то, что он больше не был новеньким. А это уже постарались родители, которые мне сказали, что Атлас стал таким образом "взрослее" и "мужественнее", как настоящий путешественник!..
Как я вынудила маму к вандализму
До эпохи вокзалов с пирожками, я страстно любила стихотворения Агнии Барто. Читать я тогда ещё не умела, поэтому просила маму. Особенно мне нравилось стихотворение под названием "Твой праздник", это там есть такие строчки: "У москвички две косички, у узбечки двадцать пять". Каждый вечер было одно и то же: "Мама, почитай мне про косички и узбечек!". Мама мужественно выносила "все тяготы и лишения" материнства, но спустя какое-то время, она начала понимать, что скоро сойдет с ума. Пошли хитрые методы: книжка пряталась, а Рите говорили, что книги нет. Тогда у мамы был "отпуск" на неделю или на несколько дней... Потому что Рита всё равно находила эту книжку, к удивлению мамы, прибегала с ней, садилась на колени и коротко просила: "Читай!".
Агния Барто была Nickelodeon-ом и Cartoon Network-ом моего времени: зомбирование и зависимость детей развиты были всецело! Но если я была "зазомбирована", то маму начинал бить нервный тик.
Не выдержав такого накала страстей, моя мама, филолог по образованию, закончившая престижный Вильнюсский университет, на одной из древнейших кафедр этой Alma Mater, боготворящая книги и считающая их святыней в принципе своём, пошла на страшный подвиг в своей жизни - инквизицию книг!
Тайком, пока я была в садике, она выудила из тумбочки книжку стихотворений Агнии Барто, разорвала её на мелкие кусочки и выбросила в ведро. Видимо, испугавшись возможности книги "восстать из пепла", мама на всякий случай сразу вынесла мусор.
На этом этап Барто закончился, и начался Маршак и Чуковский...
Кошкин дом
Последний год в Литве мы жили в старом купеческом доме в самом центре города. Потолки в нашей квартире были очень высокими, комнаты - очень просторными, идущими анфиладой, кухня была общей на несколько квартир, а в зале была настоящая печка, сделанная ещё в конце 19 века.
Однажды мама прочитала мне сказку Маршака "Кошкин дом". Стоит ли говорить, что я, девочка сентиментальная, чувствительная, а главное - обожающая кошек, рыдала в голос, когда мама с выражением читала:"Тётя, тётя кошка, выгляни в окошко" и "Жмёмся мы друг к дружке, чтоб теплее стало". Но когда у Кошки сгорел дом, для меня это стало настоящей трагедией. Я спросила у мамы, почему же он у неё сгорел! На что мама, не задумываясь, ответила: "Печку плохо закрыли, вот и сгорел!".
Друзья мои, которые уже родители и которые собираются ими стать! Прежде чем отвечать ребёнку на вопрос, подумайте, а не сможет ли он ваш ответ-отмазку использовать потом против вас же?
Потому что для меня мамины слова стали сигналом к действию.
Каждый раз, когда папа собирался топить в доме печку, я устраивала истерику. Но в нашем доме истерики быстро присекались, поэтому я организовала "патруль" у печки. Когда у нас были гости с детьми, мы по очереди сторожили её, чтобы дом не сгорел. А когда я была дома одна, с родителями, то сама сидела у печки. А если хотела в туалет, то меня подменял наш сибирский кот, которому я доверяла, как лучшему другу!..
Первый языковой барьер
Для тех, кто ещё не знает, русский не является моим первым языком. С рождения и до четырёх лет я говорила по-литовски. На русском же я общалась по-собачьи, то есть, всё понимала, но ответить не могла, или говорила какими-то обрывистыми фразами.
Литовский язык в семье был нормой: мы жили в Каунасе, а это самый что ни на есть эпицентр чисто литовской культуры и национализма в высшей степени, мама с 9 лет жила в этом городе, бабушка тоже говорила на литовском - в общем, им было всё равно, на каком языке со мной разговаривать дома. Папа тогда служил в другом гарнизоне, соответственно, вмешаться не мог. Но когда он вернулся и увидел меня, то вскорости не выдержал и устроил бунт: "Что это такое? Русский ребёнок в русской семье, а ни слова не говорит! Вырастили мне лабаса!". Лабасами русские военные называли литовцев...
И меня было решено отдать в русский садик. И вот прихожу я к "новым деткам", разговариваю с ними, а реакции - ноль! И всё время странные звуки издают. Помню, пришла я тогда домой и заявила маме, что я уже большая, и в эти ясли ходить не буду, потому что мне уже надо в подготовительную группу, а тут детки ещё маленькие - разговаривать не умеют!
Следующая остановка: перевалочный пункт Кёнигсберг, он же - Калининград. Я начала ходить сама в магазин, присматривать за чужими детьми, уходить без спроса из дома, читать вслух, доводя родителей до коликов от смеха над моим ударением... Там же я умудрилась упасть, выбив себе несколько передних зубов, а также, там я узнала, что совсем скоро у меня будет братик...
До встречи! .
Не скажу, что мысль была взята из ниоткуда. Так получилось, что в последнее время мне часто попадается информация, связанная тем или иным образом с психологией детей, и влияния случаев раннего детства на их последующую жизнь. А ещё я читала блог своего друга, который так здорово описал несколько случаев из "Города Детства", что захотелось мне тоже непременно что-нибудь такое смешное и увлекательное о себе в период гамаш, синтетических шуб и белого фартучка на коричневом школьном платье вспомнить и изложить...
Однако, задача оказалась не из простых. Перебирая вчера с сестрёнкой эпизоды моего детства, выяснилось, что в памяти моей остались только какие-то тревожные и волнительные сцены: стычки и бунты в Литве, бесконечные переезды, разбитый нос в попытке выхватить место в автобусе, увозящем людей в аэропорт, а потом рождение сестрёнки и моя автоматическая переквалификация в "Няню Десятилетия"...
Я расстроилась: у меня же было хорошее детство! Так почему в голову лезут всякие "не те" воспоминания!..
Но, как известно, кто ищет - тот всегда найдет: вооружившись блокнотом и карандашом, я устроила настоящую пытку архивам своего мозга, пытаясь выудить что-нибудь весёлое. Помогла мне Вероника, которая видя мои страдания, присоединилась и напомнила о нескольких эпизодах...
Итак, Pro-детство... :)
Остановка первая: Литва, город Каунас. Возраст 4 - 5,5 лет
Как я напугала папу
Однажды я напугала папу. Причем очень сильно. Мама при гостях говорит, что он чуть весь не поседел после этого случая, а мне втихаря добавляет, что в половине его лысинки явно виновата я.
Мы жили в крохотной однокомнатной квартирке в районе Шанчей в Каунасе, который ни тогда, ни сейчас не считался благополучным. Бейби-ситтеров тогда не было, и мои родители справлялись со мной своими силами. В тот вечер папа ушёл провожать маму куда-то... То ли она ехала в Вильнюс сдавать сессию, то ли у неё встреча была с друзьями - об этом история умалчивает. Меня, четырёхлетнюю, оставили дома одну. И вроде бы ненадолго, и вроде бы ещё не кромешная ночь, а всё же папа ужасно переживал, и обратно домой бежал на всех парах.
Оставаться дома одной для меня не было ничем удивительным, но скуку, понятное дело, надо было убивать. Телевизор в то время был такой, что родители мне строго-настрого запрещали его включать. И дело вовсе не в платных каналах (откуда в то время такая роскошь?), а в модели телека. Видимо, мама и папа боялись, что он может от возраста своего взорваться, перегореть или ударить меня током...
В общем, пока никого не было, я решила развлечь себя чисто женским занятием, чтобы потом встретить папочку красивой-прекрасивой! Тогда ещё мама не прятала свою косметику высоко или далеко от моего взора... Водрузившись на табурет у старого трюмо, я начала практиковать то, что сейчас называют мейк-ап дизайн...
Смеркалось за окном, когда папа наконец пришёл домой. Я была настолько увлечена процессом, что даже не слышала, как он вошел в дом! Папа начал нервничать: дочь не встречает у двери. Ну, а поскольку искать можно было только в одном месте, то он незамедлительно, не включив свет, вошел в комнату.
Я сидела спиной к двери, и сначала меня папа не заметил. Но тут я заметила его и стала медленно поворачиваться к нему лицом.
Папа говорит, что он словно примёрз к полу и совершенно растерялся: кто это и что делать?
На него смотрело Чудовище-карлик: огромный кроваво-красный рот, синюшные глаза, круглые розовые пятна на щеках, волосы сбиты в колтун, на шее, ушах и руках какие-то цацки (видимо, ритуальные), на ногах какие-то огромные туфли-лодочки и жуткий, резкий, вонючий запах...
"Отмёрзнув" секунд через двадцать, папа решил включить свет. Чудовищем оказалась я, вся перемазанная маминой косметикой, напялившая все её бусы и браслеты и бабушкины клипсы, обувшая мамины вечерние туфли на самом высоком каблуке, ну а запах... Эх, мамины духи, подумала я тогда, это хорошо, и пахнут вкусно, но папин одеколон мне тоже нравится. В итоге, я побрызгалась и тем, и другим. Амбре дома стояло ещё несколько дней, а папа в тот вечер выпил стопочку рижского бальзама...
Вокзалы и пирожки
Маленькие дети имеют привычку мучить родителей какой-нибудь одной постоянной просьбой. Либо они просят каждый день включать им один и тот же мультфильм, либо прочитать одну и ту же сказку в миллионный раз - я просила своих родителей отвести меня на вокзал. В этом случае я не могу отрицать такое явление как карма: кто бы мог подумать, что в дальнейшем моя жизнь будет так сильно напоминать вокзал с его суетой, залами ожидания, приходящими и уходящими рейсами или поездами, потоком людей... Родители удивлялись моему настойчивому желанию таскаться на вокзал, но поскольку это стопроцентно поднимало мне настроение лучше любого парка аттракционов и работало кнутиком наказания ("плохо себя будешь вести - не пойдем на вокзал!"), то они послушно выполняли родительский долг. Важным ритуалом было на вокзале купить мне пирожок с картошкой. Это было самое лучшее лакомство в детстве, вкуснее которого я тогда не знала.
Когда приехали папины родители из Казахстана знакомиться со мной, то очень удивились наставлению: "Когда пойдете гулять, обязательно отведите её на вокзал и погуляйте с ней там. И главное - купите ей пирожок!"...
Детские горки и первые травмы
Не знаю почему, но в детстве я всегда каталась лицом вперёд: будь то с горок или на санках. То ли обзор у меня в таком положении был лучше, то ли я чувствовала себя так безопаснее - не знаю. Однажды папе позвонили в часть и велели срочно приехать в садик, так как меня, по их словам, надо было везти в реанимацию.
На служебном УАЗике папа примчался ко мне и увидел потрясающую картину: все воспитательницы в припадке паники носятся вокруг меня, заламывая руки, ахают, причитают, щебечут на литовском, но не притрагиваются ко мне. Я сижу в своём дутом синтетическом и очень модном в те времена комбинезоне на краю горки с залитым кровью лицом и реву во всё горло. Думаю, в тот момент у папы ещё больше волос поседело или пропало, но он мужественно держался в этом истеричном женском обществе. Он окинул меня взглядом, понял, что я чувствую себя нормально, а реву только в качестве реакции на всеобщую панику, и начал с расспросов. На ломанном русском языке воспитательницы и нянечки начали наперебой говорить, что "никто не видеть страшную картинку", и что я, как всегда, решила прокатиться на пузе с горки. При этом мне хотелось, чтобы скорость была немаленькая, и я, разбежавшись на лесенке, подпрыгнула в воздухе, приземлилась на металлическую основу горки, лбом ударившись о бортик.
Папа попросил зелёнку, перекись и воду. Он умыл мне лицо, обработал рассечённый лоб, понял, что швов не требуется, и забрал меня, горемычную, к себе в часть. Вскоре после этого меня перевели в русский садик, а шрам на лбу до сих пор остался. Папа говорит, что это у меня тогда открылся "третий глаз" :))
Первые санки
У всех ребят в садике были санки, а у меня нет. Родители мои были молодыми, своих санок, понятное дело, у них не осталось, и старших братьев или сестёр, от которых я могла унаследовать это чудо, у меня тоже не было. Зато был в стране жуткий дефицит на все эти вещи. А мне так мечталось, чтобы меня тоже катали, как маленькую принцессу, на голубеньких санках со спинкой, и чтобы пледик там был постелен, а я - такая красивая в своей белой пушистой шапочке и рукавичках - еду по улице, и все на меня смотрят и восхищаются! Эдакие замашки маленькой барыньки, видимо, уже тогда начали проявляться...
И вот однажды папа забирает меня из садика, а в руках у него...санки! Самые настоящие, а главное - мои собственные! Я потребовала незамедлительно их распаковать и прикрутить спинку. С первым папа, конечно, справился, а со вторым без отвёртки было труднее. Ну да ладно, "На первый раз, - решила я,- и так сойдет". Санки оказались не голубенькими с серебристым отливом: они были тёмно-зелёные, с деревянными полосками таких же хаки и тёмно-красных оттенков. Они были "мальчуковые"! Я была в ужасе. Но совсем недолго. Буквально несколько секунд я смотрела на них, остолбенев от неожиданности, но потом решила, что всё же лучше такие санки, чем вообще без них. Да, я была золотым ребёнком!.. :))
Кататься хотелось немедленно, и счастливый папа, чудом добывший "мальчуковые" санки, вёз меня домой.
Мне было 4 годика. Я завалилась пузиком на санки (спинки же нет, зачем изображать из себя принцессу?), и мне казалось, что мы едем ооочень быстро. От восторга я не могла дышать, и только видела впереди себя попеременно поднимающиеся в быстром, упругом шаге подмётки папиных армейских сапог и полы его шинели...
Атлас "Мир и человек"
Это был лучший подарок, сделанный мне спонтанно моими родителями. Я не расставалась с этой книжкой нигде, даже когда ложилась спать. В пять лет я знала наизусть карту звёздного неба и все национальные костюмы народов мира. Больше в этом атласе меня ничего не привлекало. Мне не было интересно читать про разных животных и круговорот воды в природе, но возвращаясь к вопросу о карме: как так получается, что меня до сих пор зомбирует карта мира? В детстве я могла часами изучать границы государств, знала все столицы Европы и даже всех Советских ССР, и даже - даже! - могла отличить национальный костюм латыша и литовца, хотя сейчас этого сделать не смогу.
Однажды в садике у меня попросили его посмотреть, и в процессе ознакомления выпало несколько листков. Боже, что тут началось! Я плакала так, словно... не знаю, какое сравнение придумать, чтобы отобразить всю боль от травмы потери чего-то важного у четырёхлетнего ребёнка. В общем, я ревела, на мой крик прибежала воспитательница, и начала приделывать странички обратно. Тогда ещё не было скотча. Зато была изолента! Плотная, тёмно-синяя, закрывающая первые три буквы в каждом первом слове в строке. Но меня это не пугало: я всё равно знала её наизусть!..
Мой атлас был спасён, и как ни странно, меня не расстраивало то, что он больше не был новеньким. А это уже постарались родители, которые мне сказали, что Атлас стал таким образом "взрослее" и "мужественнее", как настоящий путешественник!..
Как я вынудила маму к вандализму
До эпохи вокзалов с пирожками, я страстно любила стихотворения Агнии Барто. Читать я тогда ещё не умела, поэтому просила маму. Особенно мне нравилось стихотворение под названием "Твой праздник", это там есть такие строчки: "У москвички две косички, у узбечки двадцать пять". Каждый вечер было одно и то же: "Мама, почитай мне про косички и узбечек!". Мама мужественно выносила "все тяготы и лишения" материнства, но спустя какое-то время, она начала понимать, что скоро сойдет с ума. Пошли хитрые методы: книжка пряталась, а Рите говорили, что книги нет. Тогда у мамы был "отпуск" на неделю или на несколько дней... Потому что Рита всё равно находила эту книжку, к удивлению мамы, прибегала с ней, садилась на колени и коротко просила: "Читай!".
Агния Барто была Nickelodeon-ом и Cartoon Network-ом моего времени: зомбирование и зависимость детей развиты были всецело! Но если я была "зазомбирована", то маму начинал бить нервный тик.
Не выдержав такого накала страстей, моя мама, филолог по образованию, закончившая престижный Вильнюсский университет, на одной из древнейших кафедр этой Alma Mater, боготворящая книги и считающая их святыней в принципе своём, пошла на страшный подвиг в своей жизни - инквизицию книг!
Тайком, пока я была в садике, она выудила из тумбочки книжку стихотворений Агнии Барто, разорвала её на мелкие кусочки и выбросила в ведро. Видимо, испугавшись возможности книги "восстать из пепла", мама на всякий случай сразу вынесла мусор.
На этом этап Барто закончился, и начался Маршак и Чуковский...
Кошкин дом
Последний год в Литве мы жили в старом купеческом доме в самом центре города. Потолки в нашей квартире были очень высокими, комнаты - очень просторными, идущими анфиладой, кухня была общей на несколько квартир, а в зале была настоящая печка, сделанная ещё в конце 19 века.
Однажды мама прочитала мне сказку Маршака "Кошкин дом". Стоит ли говорить, что я, девочка сентиментальная, чувствительная, а главное - обожающая кошек, рыдала в голос, когда мама с выражением читала:"Тётя, тётя кошка, выгляни в окошко" и "Жмёмся мы друг к дружке, чтоб теплее стало". Но когда у Кошки сгорел дом, для меня это стало настоящей трагедией. Я спросила у мамы, почему же он у неё сгорел! На что мама, не задумываясь, ответила: "Печку плохо закрыли, вот и сгорел!".
Друзья мои, которые уже родители и которые собираются ими стать! Прежде чем отвечать ребёнку на вопрос, подумайте, а не сможет ли он ваш ответ-отмазку использовать потом против вас же?
Потому что для меня мамины слова стали сигналом к действию.
Каждый раз, когда папа собирался топить в доме печку, я устраивала истерику. Но в нашем доме истерики быстро присекались, поэтому я организовала "патруль" у печки. Когда у нас были гости с детьми, мы по очереди сторожили её, чтобы дом не сгорел. А когда я была дома одна, с родителями, то сама сидела у печки. А если хотела в туалет, то меня подменял наш сибирский кот, которому я доверяла, как лучшему другу!..
Первый языковой барьер
Для тех, кто ещё не знает, русский не является моим первым языком. С рождения и до четырёх лет я говорила по-литовски. На русском же я общалась по-собачьи, то есть, всё понимала, но ответить не могла, или говорила какими-то обрывистыми фразами.
Литовский язык в семье был нормой: мы жили в Каунасе, а это самый что ни на есть эпицентр чисто литовской культуры и национализма в высшей степени, мама с 9 лет жила в этом городе, бабушка тоже говорила на литовском - в общем, им было всё равно, на каком языке со мной разговаривать дома. Папа тогда служил в другом гарнизоне, соответственно, вмешаться не мог. Но когда он вернулся и увидел меня, то вскорости не выдержал и устроил бунт: "Что это такое? Русский ребёнок в русской семье, а ни слова не говорит! Вырастили мне лабаса!". Лабасами русские военные называли литовцев...
И меня было решено отдать в русский садик. И вот прихожу я к "новым деткам", разговариваю с ними, а реакции - ноль! И всё время странные звуки издают. Помню, пришла я тогда домой и заявила маме, что я уже большая, и в эти ясли ходить не буду, потому что мне уже надо в подготовительную группу, а тут детки ещё маленькие - разговаривать не умеют!
Следующая остановка: перевалочный пункт Кёнигсберг, он же - Калининград. Я начала ходить сама в магазин, присматривать за чужими детьми, уходить без спроса из дома, читать вслух, доводя родителей до коликов от смеха над моим ударением... Там же я умудрилась упасть, выбив себе несколько передних зубов, а также, там я узнала, что совсем скоро у меня будет братик...
До встречи! .