"Серебряный дождь",В.Соловьёв, далее везде.
Эту радиостанцию я нашёл не сразу. В Центр Космическо- медицинских исследований, меня не пустили, хотя моё давление 120 на 80. А соседняя калитка без опознавательных знаков меня ненадолго смутила. Но как только переговорное устройство на калитке прокашляло мне, что это и есть она самая-«Серебряный дождь», я смог проникнуть на территорию «четвёртой власти».
Греческий философ Гераклит говорил: «Всё течёт - всё меняется» и я с ним в то утро был солидарен. Ещё 2600 лет назад я бы мог похлопать его по плечу и сказать: «Как ты прав ,братан!». Раньше люди пытались попасть на экскурсии в храмы искусства, приобщится к далёкому и прекрасному, а сейчас не брезгуют и недалёким и стремятся попасть в храмы «радиовещания».
Девушка на «рецепшене» отвела нашу группу в небольшую комнатку «Музей- заповедник», обклеенную фотками звёзд, звёздочек и звездулек, где все внимательно стали обшаривать стены взглядами. Попробовав крепко ли приклеен Сергей Рост, я потерял интерес к этому многообразию лиц и физиономий .
Так как у меня аллергия на стадные чувства, то, вооружившись фотоаппаратом , я не крадучись , а вполне спокойно вышел на свободную охоту, т.е в холл. В соседней аппаратной, сквозь приоткрытые жалюзи просвечивались Соловьёв и его тёзка- Матецкий.
Кто не знает Матецкого и его «Лаванду» «Луна, луна», "Было, но прошло", "Дикие лебеди", "Хуторянка", "Засентябрило", "Лунная радуга", можете дальше не читать! Может вы и «Ассу» не смотрели!? Мы родились с вами в разное время и на разных планетах!
Я фотографировал урбанистический интерьер холла и полузакрытые жалюзи аппаратных, когда из эфирной вышел Соловьёв. Его я проигнорировал - пусть знает наших! Если он теле- и радиозвезда, это не значит, что я побегу его снимать.И сосредоточенно продолжал снимать какую-то корову, забредшую на второй этаж. Корова была пластмассовая.С минуту поговорив по телефону он, удивившись такой неприкрытой наглости и открытому хамству- удалился.Корова осталась.
Пока Оля, наш экскурсовод, щебетала что-то в Privat Room, из соседней эфирной студии вошёл к нам Матецкий
.-Можно я заберу свой пакет?- он тронул меня за плечо.
-Конечно- легко согласился я освободив ему проём в двери. - Как прошёл эфир? Хорошо ли пели?- непринуждённо спросил я мэтра.
- Отлично пели!- соврал Матецкий…(У него в эфире, люди пытаются петь по телефону. Впрочем, без особого успеха). Через секунду он исправился: - Сегодня мы не пели.
Я практически не удивился и простил ему эту маленькую ложь.
Мы подержали в руках Серебреную калошу (серебряную штыковыю лопату, висевшую в коридоре, мне не доверили) и обременённые этим временным успехом, все прошли на «улицу Освобождения». Все стеснительно разглядывали оригинальную люстру из множеств лампочек, подвешенную в курилке на 100,1 метров проводов, а я в это время опробовал одну из кабинок. Надо же было и мне что- то оставить там!
Наша провожатая говорила о Киркорове. Который (гад) переплавил калошу во что- то более существенное, и неожиданно заговорчески предложила подсмотреть нам в замочную скважину непонятной двери.
Денежки, о которых так много напоминали нам - пригодились!
Кинув два сольдо в монетоприёмник, мы по очереди смотрели в замочную скважину в железной двери. Экскурсовод, пообещала первому смелому, что в глаз ему никто не плюнет, снисходительно объяснив нам позже, что мы увидели первый спускаемый аппарат, возивший на непродолжительную прогулку на орбиту Белку и Стрелку.(конечно же,у Лайзы Минелли, гостившей в Москве летом, монеты не нашлось, поэтому она так и не поняла ,что увидела).
Кстати, Ольга зря поведала нам о наличии за дверью барокамеры и центрифуги. Но на мой вполне естественный вопрос, спокойно заметила, что в эти два рубля, даже кратковременное сидение в барокамере и катание на центрифуге, не входит.
Кончился эфир у Соловьёва. Все побежали на к нему на фотосессию. А я степенно и не торопясь, подошёл к Матецкому. Роспись у него получилась графически точная и уверенно- размашистая. А вот каракуля В.Соловьёва мне не понравилась. Нечто среднее между «О», «В» и «С», слившиеся в обьятиях позднего застолья и обсуждающие бюрократическо-чиновничью элиту.
Я давно хотел напомнить Соловьёву о его ужасном комменте вместе с Гордоном во время финального матча по футболу. Но мои испачканные дёгтем замечания, не очень бы смотрелись на медовой, но похудевшей харизме Владимира. В душу я ему не полез.
Поэтому я просто решил задать нейтральный вопрос: И зачем-таки, Владимир, нужна была вам вся эта диета?
- Да… это не мне она была нужна, - Не колеблясь, отвечал тот.
Мда…наверное подлые законы телеэфира, - мой внутренний голос, также не колебался.
По окончании знакомства с радиостанцией нам предложили сувениры.
Я долго щурился на надпись «не для продажи», на очаровательной подарочной коробке с двойным диском «Френки-шоу», цокал языком на ценник и всё же купил его.
Ну, нравится он мне.
Все мы в какой-то мере живём в сумасшедшем доме!
Греческий философ Гераклит говорил: «Всё течёт - всё меняется» и я с ним в то утро был солидарен. Ещё 2600 лет назад я бы мог похлопать его по плечу и сказать: «Как ты прав ,братан!». Раньше люди пытались попасть на экскурсии в храмы искусства, приобщится к далёкому и прекрасному, а сейчас не брезгуют и недалёким и стремятся попасть в храмы «радиовещания».
Девушка на «рецепшене» отвела нашу группу в небольшую комнатку «Музей- заповедник», обклеенную фотками звёзд, звёздочек и звездулек, где все внимательно стали обшаривать стены взглядами. Попробовав крепко ли приклеен Сергей Рост, я потерял интерес к этому многообразию лиц и физиономий .
Так как у меня аллергия на стадные чувства, то, вооружившись фотоаппаратом , я не крадучись , а вполне спокойно вышел на свободную охоту, т.е в холл. В соседней аппаратной, сквозь приоткрытые жалюзи просвечивались Соловьёв и его тёзка- Матецкий.
Кто не знает Матецкого и его «Лаванду» «Луна, луна», "Было, но прошло", "Дикие лебеди", "Хуторянка", "Засентябрило", "Лунная радуга", можете дальше не читать! Может вы и «Ассу» не смотрели!? Мы родились с вами в разное время и на разных планетах!
Я фотографировал урбанистический интерьер холла и полузакрытые жалюзи аппаратных, когда из эфирной вышел Соловьёв. Его я проигнорировал - пусть знает наших! Если он теле- и радиозвезда, это не значит, что я побегу его снимать.И сосредоточенно продолжал снимать какую-то корову, забредшую на второй этаж. Корова была пластмассовая.С минуту поговорив по телефону он, удивившись такой неприкрытой наглости и открытому хамству- удалился.Корова осталась.
Пока Оля, наш экскурсовод, щебетала что-то в Privat Room, из соседней эфирной студии вошёл к нам Матецкий
.-Можно я заберу свой пакет?- он тронул меня за плечо.
-Конечно- легко согласился я освободив ему проём в двери. - Как прошёл эфир? Хорошо ли пели?- непринуждённо спросил я мэтра.
- Отлично пели!- соврал Матецкий…(У него в эфире, люди пытаются петь по телефону. Впрочем, без особого успеха). Через секунду он исправился: - Сегодня мы не пели.
Я практически не удивился и простил ему эту маленькую ложь.
Мы подержали в руках Серебреную калошу (серебряную штыковыю лопату, висевшую в коридоре, мне не доверили) и обременённые этим временным успехом, все прошли на «улицу Освобождения». Все стеснительно разглядывали оригинальную люстру из множеств лампочек, подвешенную в курилке на 100,1 метров проводов, а я в это время опробовал одну из кабинок. Надо же было и мне что- то оставить там!
Наша провожатая говорила о Киркорове. Который (гад) переплавил калошу во что- то более существенное, и неожиданно заговорчески предложила подсмотреть нам в замочную скважину непонятной двери.
Денежки, о которых так много напоминали нам - пригодились!
Кинув два сольдо в монетоприёмник, мы по очереди смотрели в замочную скважину в железной двери. Экскурсовод, пообещала первому смелому, что в глаз ему никто не плюнет, снисходительно объяснив нам позже, что мы увидели первый спускаемый аппарат, возивший на непродолжительную прогулку на орбиту Белку и Стрелку.(конечно же,у Лайзы Минелли, гостившей в Москве летом, монеты не нашлось, поэтому она так и не поняла ,что увидела).
Кстати, Ольга зря поведала нам о наличии за дверью барокамеры и центрифуги. Но на мой вполне естественный вопрос, спокойно заметила, что в эти два рубля, даже кратковременное сидение в барокамере и катание на центрифуге, не входит.
Кончился эфир у Соловьёва. Все побежали на к нему на фотосессию. А я степенно и не торопясь, подошёл к Матецкому. Роспись у него получилась графически точная и уверенно- размашистая. А вот каракуля В.Соловьёва мне не понравилась. Нечто среднее между «О», «В» и «С», слившиеся в обьятиях позднего застолья и обсуждающие бюрократическо-чиновничью элиту.
Я давно хотел напомнить Соловьёву о его ужасном комменте вместе с Гордоном во время финального матча по футболу. Но мои испачканные дёгтем замечания, не очень бы смотрелись на медовой, но похудевшей харизме Владимира. В душу я ему не полез.
Поэтому я просто решил задать нейтральный вопрос: И зачем-таки, Владимир, нужна была вам вся эта диета?
- Да… это не мне она была нужна, - Не колеблясь, отвечал тот.
Мда…наверное подлые законы телеэфира, - мой внутренний голос, также не колебался.
По окончании знакомства с радиостанцией нам предложили сувениры.
Я долго щурился на надпись «не для продажи», на очаровательной подарочной коробке с двойным диском «Френки-шоу», цокал языком на ценник и всё же купил его.
Ну, нравится он мне.
Все мы в какой-то мере живём в сумасшедшем доме!