Я негритянка и я против движения за права чернокожих (пародия)
Текст является пародией на статью Анастасии Мироновой: «Я бисексуалка и я против ЛГБТ-движения» http://www.echomsk.spb.ru/blogs/gluhova/14494.php и не может считаться направленным на возбуждение расовой ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признаку расы.
Открытое письмо в газету. США, 50-е годы прошлого века.
"Я - негритянка. Это первое. Моя расовая принадлежность меня очень расстраивает - это второе. Свою расовую принадлежность я воспринимаю как однозначную неполноценность. И я не чувствую себя вправе требовать для реализации своих желаний какой-либо легализации. Меня расстраивает движение за права чернокожих, потому что в нем я вижу нарушение прав гораздо более представительной группы тех, кто хочет жить в традиционном обществе, кто желает воспитывать детей вне открытых межрасовых браков.
Третий важный момент: таких, как я, много. Я бы даже сказала, что не знаю ни одного лично знакомого мне чернокожего, кто бы активно поддерживал движение за права чернокожих. Все те, с кем мне удавалось обсудить этот вопрос, воспринимают ситуацию с правами негров ровно так: есть запрос на право быть не убитым за принадлежность к негроидной расе. Все! Других прав они не требуют.
Мои немногочисленные знакомые негры (я не контактирую ни с какими сообществами «по интересам»), как и я, не считают себя вправе требовать равных прав с белыми. Они уважают своих сограждан. Неприязнь к негритянству у белого человека - на уровне рефлекторного отторжения. Никакие парады, никакая пропаганда не заставят белого человека экстренно сменить природное отвращение к чернокожим. Государственная машина может лишь заставить людей мириться со своим отвращением, душить его. Не более. Я не вижу за собой права обрекать кого-то на жизнь в отвращении.
Скажу так. Когда-то я была религиозным человеком, готовилась к воцерковлению. Что-то меня сбило, некоторое время я жила крайне свободно и очень несдержанно, однако я все же считаю себя православной. Сейчас всячески сдерживаю свою сексуальность, я хочу жить традиционным укладом и вижу в этом некоторое успокоение, потому что я ощущаю тяжелую греховность межрасовых связей. Но даже когда я позволяла себе встречаться с белыми, у меня не было с этим никаких проблем. Общество наше достаточно толерантно к неграм, поверьте. В провинции у меня были коллеги - негры и белые. Были коллеги, живущие в длительном межрасовом союзе. Я не видела, чтобы они хоть как-то подвергались дискриминации по расовому признаку. Все потому, что они не считали нужным публично показывать межрасовую связь.
У меня, кстати, с моими межрасовыми отношениями никогда не было проблем. И не было проблем признаваться в них. Если меня спрашивали, я честно отвечала. Демонстрировать свои сексуальные отношения без спроса я не считаю нужным.
Это - важнейший момент терпимости общества к неграм. Я уже большая девочка и доросла до того, чтобы понять, что и с мужчинами-неграми афишировать связи - дурной тон. В этом деле разницы между неграми и белыми нет. У окружающих есть право не видеть чужую сексуальную жизнь. И я скажу ответственно: пока негры не демонстрируют свои связи с белыми открыто, проблем у них почти не возникает.
Я не знаю, кто выходит на парады с требованиями о равноправии. Я вижу, что среди них есть немало белых. По какому праву они выходят защищать и меня, не понимаю. У меня есть твердые догадки о том, что ряд лидеров чёрного движения работает на политический режим, который поступательно прорисовывает портрет внутреннего врага: были враги мафиози, затем добавились коммунисты и негры. Ответственно заявляю: среди чёрных активистов не может не быть пособников Белого Дома, потому как они проводят слишком явную работу по усилению в народе вражды, выводят людей на улицы, тем самым толкая их в топку мракобесия. Если печурку не топить, огонь ненависти затихнет. Если кричащие негры с улицы пропадут, врага забудут.
Я написала, что хочу для себя одного лишь права: не быть убитой за свою принадлежность к негроидной расе. Еще я хочу права отвечать на вопрос об отношениях с белыми честно. Но как это сделать без борьбы за права, я не знаю. У меня есть подозрения, что белые люди издревле были достаточно терпимы к неграм. Ровно в той мере, в какой негры уважали права белых традиционалистов. Ожесточенность против негров вспыхивала лишь после государственной кампанейщины.
Мне кажется, любой выход негров на улицу, даже всего лишь с такими требованиями, как у меня, озлобит общество. Негр, поднявший плакат с требованиями о равноправии, в нашей стране играет на стороне государства, потому как сразу становится мишенью для контрпропаганды. Я уверена: если не горланить на улице, не требовать парадов, то терпимость к неграм вернется. Люди живут на Земле тысячи лет. Они уже знают, что есть среди них малая доля «неполноценных». И уживаются. Врагами эти «неполноценные» становились всегда лишь с подачи власти. Мой путь борьбы за безопасность: признать свою неполноценность, не ущемлять чужих прав и не лезть на рожон. Только так.
И я, разумеется, резко против межрасовых браков. Возможно, я - из тех гражданских инфузорий, у которых чувство свободы изначально притуплено. Возможно... но я не вижу права насильно отбивать у людей отвращение к чернокожим. Безусловно, если плюнуть на мнение большинства, если разрешить межрасовые браки и сажать белых за оскорбления негров, то люди быстро научатся терпеть негров. И детей в межрасовые семьи отдавать научатся. Но какой ценой? Я не столь нагла, чтобы требовать от десятков миллионов своих сограждан платить за меня такую цену.
В разрешении межрасовых браков есть и другая опасность. Многие годы я стараюсь сторонне наблюдать за чёрными сообществами. Я примерно знаю, чем и как живет «тематическая» тусовка, я изучала внимательно газеты с объявлениями о знакомствах. И я убедилась в одном факте, который негритянские активисты упорно называют пропагандой. Факт такой: для многих белых молодых людей с пустой или неблагополучной жизнью возможность объединяться по «сексуальным» интересам становится единственным способом социализироваться. Такие тусовки часто напоминают именно клуб по интересам, куда принимают страдающих от максимализма подростков, переростков-неудачников и т.п. Человек одинокий нередко начинает строить свою жизнь вокруг той стороны своей сексуальной жизни, которая могла быть легкой наклонностью или же - следствием неразборчивости. Социальный импульс заставляет человека совершать подмену понятий. Это - как во многих протестантских церквях, куда прихожане порой приходят не к Богу, а к людям, крепкой общине. Они пьют чай, беседуют, поют песни, помогают друг другу, вызволяют падших. О Боге в этих церквях говорят мало.
Так и, простите за сравнение, в негритянских сообществах. Можете засмеять меня, однако я понимаю, что такое негритянская пропаганда. Это и есть случаи, когда сексуальность становится билетом на вход в клуб по интересам. И, уж поверьте мне, почти 30-летней тетке с богатым прошлым, что соблазнить можно и белого человека. Если он при этом будет одинок, то легко поступится своей природой, чтобы быть включенным в дружественное сообщество.
Для подростков, для людей слабых, неудачливых, некрасивых межрасовые связи легко становятся атрибутом, который позволяет выбраться из волчьей норы на люди. То есть, пропаганда межрасовых связей все же возможна. Но вряд ли это плохо.
Быть негром не плохо - плохо быть навязчивым негром.
Не навязывайте себя обществу. Секс не лежит даже в вопросах нравственности. И отношение к межрасовому сексу - не то явление, которое можно сменить даже за несколько поколений. Помните, сколько времени потребовалось для перехода к патриархату? А - к промискуитету? А долго ли общество борется с храмовой проституцией? Нужны тысячелетия. За два-три поколения вы можете лишь заставить общество терпеть вас, не теряя к вам отвращения.
Ключевое слово в моем обращении - право. По какому, спрашиваю я, праву, мизерное меньшинство желает заставить большинство жить в постоянно подавляемом отвращении? Нет у вас такого права.
Я все сказала. Если у каких-то бой-активистов чёрного движения возникнуть соблазны назвать меня кликушей или вруньей, мою биографию легко можно будет проверить."
Открытое письмо в газету. США, 50-е годы прошлого века.
"Я - негритянка. Это первое. Моя расовая принадлежность меня очень расстраивает - это второе. Свою расовую принадлежность я воспринимаю как однозначную неполноценность. И я не чувствую себя вправе требовать для реализации своих желаний какой-либо легализации. Меня расстраивает движение за права чернокожих, потому что в нем я вижу нарушение прав гораздо более представительной группы тех, кто хочет жить в традиционном обществе, кто желает воспитывать детей вне открытых межрасовых браков.
Третий важный момент: таких, как я, много. Я бы даже сказала, что не знаю ни одного лично знакомого мне чернокожего, кто бы активно поддерживал движение за права чернокожих. Все те, с кем мне удавалось обсудить этот вопрос, воспринимают ситуацию с правами негров ровно так: есть запрос на право быть не убитым за принадлежность к негроидной расе. Все! Других прав они не требуют.
Мои немногочисленные знакомые негры (я не контактирую ни с какими сообществами «по интересам»), как и я, не считают себя вправе требовать равных прав с белыми. Они уважают своих сограждан. Неприязнь к негритянству у белого человека - на уровне рефлекторного отторжения. Никакие парады, никакая пропаганда не заставят белого человека экстренно сменить природное отвращение к чернокожим. Государственная машина может лишь заставить людей мириться со своим отвращением, душить его. Не более. Я не вижу за собой права обрекать кого-то на жизнь в отвращении.
Скажу так. Когда-то я была религиозным человеком, готовилась к воцерковлению. Что-то меня сбило, некоторое время я жила крайне свободно и очень несдержанно, однако я все же считаю себя православной. Сейчас всячески сдерживаю свою сексуальность, я хочу жить традиционным укладом и вижу в этом некоторое успокоение, потому что я ощущаю тяжелую греховность межрасовых связей. Но даже когда я позволяла себе встречаться с белыми, у меня не было с этим никаких проблем. Общество наше достаточно толерантно к неграм, поверьте. В провинции у меня были коллеги - негры и белые. Были коллеги, живущие в длительном межрасовом союзе. Я не видела, чтобы они хоть как-то подвергались дискриминации по расовому признаку. Все потому, что они не считали нужным публично показывать межрасовую связь.
У меня, кстати, с моими межрасовыми отношениями никогда не было проблем. И не было проблем признаваться в них. Если меня спрашивали, я честно отвечала. Демонстрировать свои сексуальные отношения без спроса я не считаю нужным.
Это - важнейший момент терпимости общества к неграм. Я уже большая девочка и доросла до того, чтобы понять, что и с мужчинами-неграми афишировать связи - дурной тон. В этом деле разницы между неграми и белыми нет. У окружающих есть право не видеть чужую сексуальную жизнь. И я скажу ответственно: пока негры не демонстрируют свои связи с белыми открыто, проблем у них почти не возникает.
Я не знаю, кто выходит на парады с требованиями о равноправии. Я вижу, что среди них есть немало белых. По какому праву они выходят защищать и меня, не понимаю. У меня есть твердые догадки о том, что ряд лидеров чёрного движения работает на политический режим, который поступательно прорисовывает портрет внутреннего врага: были враги мафиози, затем добавились коммунисты и негры. Ответственно заявляю: среди чёрных активистов не может не быть пособников Белого Дома, потому как они проводят слишком явную работу по усилению в народе вражды, выводят людей на улицы, тем самым толкая их в топку мракобесия. Если печурку не топить, огонь ненависти затихнет. Если кричащие негры с улицы пропадут, врага забудут.
Я написала, что хочу для себя одного лишь права: не быть убитой за свою принадлежность к негроидной расе. Еще я хочу права отвечать на вопрос об отношениях с белыми честно. Но как это сделать без борьбы за права, я не знаю. У меня есть подозрения, что белые люди издревле были достаточно терпимы к неграм. Ровно в той мере, в какой негры уважали права белых традиционалистов. Ожесточенность против негров вспыхивала лишь после государственной кампанейщины.
Мне кажется, любой выход негров на улицу, даже всего лишь с такими требованиями, как у меня, озлобит общество. Негр, поднявший плакат с требованиями о равноправии, в нашей стране играет на стороне государства, потому как сразу становится мишенью для контрпропаганды. Я уверена: если не горланить на улице, не требовать парадов, то терпимость к неграм вернется. Люди живут на Земле тысячи лет. Они уже знают, что есть среди них малая доля «неполноценных». И уживаются. Врагами эти «неполноценные» становились всегда лишь с подачи власти. Мой путь борьбы за безопасность: признать свою неполноценность, не ущемлять чужих прав и не лезть на рожон. Только так.
И я, разумеется, резко против межрасовых браков. Возможно, я - из тех гражданских инфузорий, у которых чувство свободы изначально притуплено. Возможно... но я не вижу права насильно отбивать у людей отвращение к чернокожим. Безусловно, если плюнуть на мнение большинства, если разрешить межрасовые браки и сажать белых за оскорбления негров, то люди быстро научатся терпеть негров. И детей в межрасовые семьи отдавать научатся. Но какой ценой? Я не столь нагла, чтобы требовать от десятков миллионов своих сограждан платить за меня такую цену.
В разрешении межрасовых браков есть и другая опасность. Многие годы я стараюсь сторонне наблюдать за чёрными сообществами. Я примерно знаю, чем и как живет «тематическая» тусовка, я изучала внимательно газеты с объявлениями о знакомствах. И я убедилась в одном факте, который негритянские активисты упорно называют пропагандой. Факт такой: для многих белых молодых людей с пустой или неблагополучной жизнью возможность объединяться по «сексуальным» интересам становится единственным способом социализироваться. Такие тусовки часто напоминают именно клуб по интересам, куда принимают страдающих от максимализма подростков, переростков-неудачников и т.п. Человек одинокий нередко начинает строить свою жизнь вокруг той стороны своей сексуальной жизни, которая могла быть легкой наклонностью или же - следствием неразборчивости. Социальный импульс заставляет человека совершать подмену понятий. Это - как во многих протестантских церквях, куда прихожане порой приходят не к Богу, а к людям, крепкой общине. Они пьют чай, беседуют, поют песни, помогают друг другу, вызволяют падших. О Боге в этих церквях говорят мало.
Так и, простите за сравнение, в негритянских сообществах. Можете засмеять меня, однако я понимаю, что такое негритянская пропаганда. Это и есть случаи, когда сексуальность становится билетом на вход в клуб по интересам. И, уж поверьте мне, почти 30-летней тетке с богатым прошлым, что соблазнить можно и белого человека. Если он при этом будет одинок, то легко поступится своей природой, чтобы быть включенным в дружественное сообщество.
Для подростков, для людей слабых, неудачливых, некрасивых межрасовые связи легко становятся атрибутом, который позволяет выбраться из волчьей норы на люди. То есть, пропаганда межрасовых связей все же возможна. Но вряд ли это плохо.
Быть негром не плохо - плохо быть навязчивым негром.
Не навязывайте себя обществу. Секс не лежит даже в вопросах нравственности. И отношение к межрасовому сексу - не то явление, которое можно сменить даже за несколько поколений. Помните, сколько времени потребовалось для перехода к патриархату? А - к промискуитету? А долго ли общество борется с храмовой проституцией? Нужны тысячелетия. За два-три поколения вы можете лишь заставить общество терпеть вас, не теряя к вам отвращения.
Ключевое слово в моем обращении - право. По какому, спрашиваю я, праву, мизерное меньшинство желает заставить большинство жить в постоянно подавляемом отвращении? Нет у вас такого права.
Я все сказала. Если у каких-то бой-активистов чёрного движения возникнуть соблазны назвать меня кликушей или вруньей, мою биографию легко можно будет проверить."