Русские писатели о жидах-3часть
Блок Александр Александрович
(1880 - 1921)
Некоторые жиды и жидовствующие пытались и пытаются «скомпрометировать» Блока, утверждая, что он «еврей по национальности». На самом деле нет никаких доказательств в пользу мнения, что у Блока есть даже небольшая примесь жидовской крови. Он потомок немцев-переселенцев, которые потом полностью обрусели в России. От немецких предков, а не от жидов Блок и унаследовал свою «подозрительную» фамилию. Правда, некоторые немецкие лингвисты не считают эту фамилию абсолютно немецкой. Происхождение этой фамилии до сих пор не выяснено. Но это и не жидовская фамилия.
Важнее другое. К жидам, которые окружали Блока, он относился часто даже враждебно. Другое дело, что Блок плохо понимал ход исторических событий в России и был духовно слаб, чтобы публично высказывать к жидам своё отношение. Он даже внешне легко поддавался воздействию жидов. Он не поддержал Василия Розанова, когда того травила жидомасонская часть интеллигенции в «Религиозно-философском обществе». Блок даже подписал, по требованию жидов и жидовствующих, «Воззвание к русскому обществу. По поводу кровавого навета на евреев» против суда над жидом Бейлисом, приказчиком жидовского кирпичного завода. Бейлиса и других жидов тогда обвиняли в том, что они участвовали в похищении христианского мальчика Андрея Ющинского и в добывании из него крови для религиозных целей. Суд тогда, действительно, установил, что убийство на жидовском кирпичном заводе христианского мальчика было ритуальным. Подпись Блока под мракобесным воззванием - это большой грех поэта перед русским народом.
Но внутри у Блока часто всё кипело против жидов. Зинаида Гиппиус в своих воспоминаниях писала, что она была в ужасе, когда Блок свирепо говорил о том, что «пришла пора перевешать всех жидов». Это он говорил Зинаиде Гиппиус во время войны с немцами. И, если бы у Блока была тогда тайная кнопка, после нажатия на которую все жиды России повисли бы на деревьях и фонарных столбах, он, при условии, что никто об этом не узнает, вероятно, нажал бы на неё.
Но внешне Блок, хотя и без охоты, продолжал идти на некоторое, хотя и минимальное, приспособительное сближение с правящими жидами. При Временном правительстве жидомасона Керенского он участвует в работе Чрезвычайной Следственной комиссии, которая допрашивала царских министров. Хотя Блок презрительно относился ко многим членам этой комиссии, но он послушно редактировал стенографические отчёты допросов царских министров. За участие в работе в этой комиссии Блока освободили от работы на Пинских болотах. Он работал там табельщиком в инженерно-строительном отряде на полевых укреплениях в прифронтовой полосе. На материалах допросов царских министров и показаниях свидетелей он даже написал книжку «Последние дни императорской власти». А после государственного переворота в октябре 1917 года Блок идёт на сближение и с новыми правящими жидами.
Бунин писал 6 февраля 1918: «Блок открыто присоединился к большевикам. Напечатал статью, которой восхищается Коган» (Окаянные дни. Л. 1991. С. 2 - 3). Бунин, конечно, сильно преувеличивал насчёт «открытого и полного присоединения Блока к большевикам», но ведь статьи, которым восхитились тогдашние правящие жиды, Блок, действительно, написал. Это не выдумка. В газете левых эсеров «Знамя труда» Блок печатает цикл статей под общим названием «Интеллигенция и революция». На вопрос анкеты «может ли интеллигент работать с большевиками?». Блок ответил: «может и обязан!». Блок написал в 1918 и поэму «Двенадцать», где у него по снежным улицам Петрограда идут 12 красноармейцев, сметая всё яростно на своём пути. И «впереди - с кровавым флагом… в белом венчике из роз впереди Иисус Христос». Это, по мнению Блока, образ Революции. В этом есть, конечно, правда. В той революции «впереди», действительно, был также и Иисус Христос, и печально, что это многие не видят. Ведь в той революции участвовали и тысячи идеалистов. И была тогда, может быть, реальная возможность и лучшего для России варианта развития событий. Был и божий вариант развития событий. Он всегда есть. И Блок, вероятно, на этот божий вариант развития событий сильно надеялся.
Но победила другая реальность. «Впереди» уже не Иисус Христос, а - ЖИД. «Впереди» - Дьявол с рогами, копытами и с ножом для свежевания миллионов русских людей. А Иисус Христос «в белом венчике из роз» улетучился, растворился в воздухе, напитанным концентрированным запахом русской крови. Об этом ЖИДЕ, об этом Дьяволе, который использует ЖИДА как своё надёжное орудие, Блок, конечно, не написал ничего. Блок плохо понимал ход событий, да и боялся жидов, как и большинство тогдашних русских интеллигентов.
Правящие жиды Блоку, конечно, не очень доверяли, хотя и помнили его подпись под «Воззванием» за освобождение жидовского приказчика Бейлиса. «В белом венчике из роз впереди Иисус Христос» - это очень смешно и нелепо, по мнению правящих жидов. Но тогда ещё не пришло время полного государственного контроля над литературой. Уничтожали тогда, прежде всего, наиболее опасных противников жидодиктатуры. Убирали тех, кто нарушал Закон Свердлова и Ленина о защите жидов, изданный летом 1918 года. Но Блок этот закон открыто не нарушал. Блока даже пытались перетащить на службу новому режиму. У Блока в это время много разных должностей. Он член редколлегии издательства «Всемирная литература». Он член театрально-литературной комиссии. Он сотрудничает с театральным отделом Наркомата просвещения. Он председатель Петроградского отделения Всероссийского Союза Поэтов. Ему не ограничивают публичные выступления.
Но в душе Блока росло и усиливалось неприятие «ожидовелой» (выражение Блока) реальности. И жил он последние годы тяжело, мучительно и умер явно преждевременно. Усиливался и увеличивался набор физических, психических и духовных болезней: подагра, малокровие, неврастения, расширение вен, нервное и физическое истощение, «галлюцинации», разрушение мозга, дикие приступы безумной ярости, осознание своего бессилия и часто - могильная тоска. «Женские ножки и губки» уже мало помогали. И самое страшное - «нехватка воздуха». «Об отсутствия воздуха в России» он говорил в своей речи о Пушкине. «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем: жизнь потеряла смысл». Он старается найти все экземпляры поэмы «Двенадцати» и все экземпляры «Скифов» и яростно уничтожает их. Ему страшно стыдно, что он это писал, что он был такой наивный дурак.
В бреду он постоянно говорил: «Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! Я не один. Вы тоже! Мы задыхаемся. Мировая Революция превратилась в Мировую Грудную Жабу!». Для жидовласти - чем раньше Блок задохнётся, тем лучше. Не напишет ничего неприятного и опасного. «Задохнулся» Александр Блок - «серебряное солнце русской поэзии» погасло - 7 августа 1921 года.
О том, что Блок внутренне относился к процессу, который Достоевский и Крестовский называли «ЖИД ИДЁТ!», с отвращением, хотя полного и глубокого понимания этого процесса и не было, ясно говорят дневники и записные книжки Блока. По причине жидовской цензуры они долго не издавались. А потом, когда жиды поняли, что сокрытие дневников и записных книжек выдающегося русского поэта, вызывает подозрение, они издали дневники и записные книжки Блока, но с многочисленными купюрами. В 60-е годы в Ленинграде издательство «Художественная литература» выпустило 8-и томное собрание сочинений Блока, в 7-ом томе, изданном в 1963, были помещены дневники Блока. В 1965 то же издательство выпустило и «Записные книжки» Блока. Но из дневников и записных книжек этого выдающегося русского поэта жиды нагло изъяли, вырезали все те фрагменты, где Блок писал о жидах, и где Блок употреблял слово «жиды». Руководил этой операцией по изъятию из дневников и записных книжек Блока нежелательных для жидов фрагментов - ленинградский литературовед Орлов В. Н. (фактически он был главным редактором 8-и томного собрания сочинений Блока. Фактически он был «полным монополистом всего послевоенного блоковедения»). Понятно, что русская фамилия Орлов - это псевдоним для сокрытия своей настоящей фамилии. А настоящая фамилия этого богомерзкого литературоведа, «монополиста всего послевоенного блоковедения», сделавшего большой подлог, была - Шапиро.
Впервые поведал об этой наглой, богомерзкой жидовской операции по изъятию из дневников и записных книжек Блока фрагментов о жидах и со словом «жиды» Сергей Андреевич Небольсин (литературовед, переводчик, критик, кандидат филологических наук). В журнале «Наш современник» (№ 8, 1991. С. 176 - 184) была опубликована его замечательная и по тем временам сенсационная статья - «Искажённый и запрещённый Блок». Сергей Андреевич Небольсин впервые опубликовал часть фрагментов из дневников и записных книжек Александра Блока, которые были вырезаны и утаены от русского народа богомерзкими жидами. Привожу здесь некоторые фрагменты из статьи Небольсина (вырезанные жидами фрагменты выделяю в тексте жирным шрифтом):
Дневники Александра Блока
16 июня 1917:
«Зал полон народу, сзади курят, на эстраде - Чхеидзе, Зиновьев (отвратительный), Каменев, Луначарский. На том месте, где всегда торчал царский портрет, там очень красивые красные ленты (они на всех стенах и на люстрах) и рисунки двух фигур - одной воинственной, а другой - более мирной, и надписи через поле - С.С. Р. и С. Д. Мелькание, масса женщин, масса еврейских лиц, и жидовских тоже. Я сел под самой эстрадой».
4 июля 1917:
«Чем более ЖИДЫ будут пачкать лицо комиссии, несмотря даже на сопротивление «евреев», хотя и ограниченное (Блок здесь как-то разделяет жидов и «евреев»), тем более она будет топить себя в хлябях пустопорожних заседаний и вульгаризировать при помощи ЖИДКОВ, свои «идеи» (до сих пор неглубокие), - тем в более убогом виде явится комиссия перед лицом Учредительного собрания. В лучшем случае это будет явление «деловое», то есть безличное, в худшем - это будет посмешище для русских людей, которые - судить не осудят, но отвернутся и забудут» (Речь здесь идёт о Чрезвычайной Следственной комиссии, которая была создана, чтобы расследовать «преступления» царских министров).
6 июля 1917:
«…Мерзавец - Зиновьев (добавлено сверху - «сволочь»). «Это я согласен - у Зиновьева жирная, сытая, ЖИДОВСКАЯ МОРДА» (Григорий Зиновьев - соратник Ленина, будущий кровавый хозяин Петрограда, один из шести главных жидовских диктаторов России, настоящая фамилия - Радомышельский).
«Нельзя оскорблять никакой народ приспособлением, популяризацией. Вульгаризация не есть демократизация. Со временем народ всё оценит и произнесёт свой суд, жестокий и холодный, над всеми, кто считал его ниже его, кто не только из личной корысти, но и из своего еврейско-интеллигентского недомыслия хотел к нему «спуститься». Народ - наверху; кто спускается, тот проваливается. Это судьба и «тагеров» и «муравьёв» - дело только во времени» (запись сделана тоже в июле 1917).
18 июля 1917:
«Отчего (кроме лени) я скверно учился в университете? Оттого, что русские интеллигенты (профессора) руководились большей частью такими же серыми, ничем не освященными изнутри «программами», какую сегодня выдвинул Тарле, которая действительно похожа на программу торжествующего жидёнка гимназиста Павлушки и с которой сегодня уже спорили. Ничего это не говорит. От таких программ и народ наш тёмен, и интеллигенция темна».
27 июля 1917:
«История идёт, что-то творится; а ЖИДКИ - ЖИДКАМИ: упористо и смело, неустанно нюхая воздух, они приспосабливаются, чтобы НЕ творить (т. е., так как - сами лишены творчества; творчество, вот, грех для еврея), и я хорошо понимаю людей, по образу которых сам никогда не сумею и не захочу поступить и которые поступают так: слыша за спиной эти неотступные дробные шажки (и запах чесноку) - обернуться, размахнуться и ДАТЬ В ЗУБЫ, чтобы на минуту отстал со своим полуполезным, полувредным (губительным) хватанием за фалды…
Господи, когда, наконец, я отвыкну от жидовского языка и обрету вновь свой русский язык…
Усталость, лень, купание, усталость. Черно, будущего не видно, как в России».
11 января 1918:
«Жизнь - безграмотна. Жизнь - правда (Правда). Оболганная, ОЖИДОВЛЕННАЯ, обо……. - но она Правда».
14 апреля 1918:
«… улица: свиные рыла, жульничество большевиков, признанное Троцким».
22 октября 1920:
«Гвоздь вечера - И. Мандельштам, который приехал, побывав во врангелевской тюрьме. Он очень вырос. Сначала невыносимо слушать общегумилевское распевание. Постепенно привыкаешь, «ЖИДОЧЕК» прячется, виден артист».
Записные книжки Александра Блока
7 марта 1915:
«Тоска, хоть вешайся. Опять либеральный сыск. - Жиды, жиды, жиды…».
22 марта 1915:
«Телефон от госпожи «отзвук» несомненно без ера и почти несомненно - ЖИДОВКА (так как она бестактна, бездарна и так скверно говорит по-русски). Сегодня вечер в пользу «изучения жидовской жизни», где Алчевский опять поёт гнесинские выкрутасы на мои тексты».
26 апреля 1916:
«Вечером (…) к Мережковским. Перед этим заходила Л. А. - У Мережковских было тяжело и скучно. Жидовский скандал ночью в передней».
Бунин Иван Алексеевич
(1870 - 1953)
Иван Бунин не относился к числу тех проницательных русских писателей, которые понимали опасность жидов для России и Русского народа и писали об этом. Он даже не догадывался, как и десятки тысяч русских «просвещённых» интеллигентов того времени, о существовании русско-жидовского фронта. Бунин очень зависел от «общественного мнения», которое формировали жиды, захватив большую часть печати в России. Бунин даже подписал мракобесное и антирусское «Послание к русскому обществу (По поводу кровавого навета на евреев)». Абсолютно ничего не понимая в ритуальных убийствах, не изучив эту тему, не прочитав ни одной книжки по истории ритуальных убийств, не исследуя серьёзно Киевское дело об убиении жидами христианского мальчика Андрюши Ющинского, он послушно и безвольно поставил свою подпись, чтобы прекратить уголовное дело по обвинению Бейлиса и других жидов в убийстве этого христианского мальчика.
Но жидовский характер октябрьской революции (если рассматривать её в национальном аспекте) Бунин всё же немного уловил. Другое дело, что его больше пугали не жидокоммунисты, а русские мужики с окровавленными топорами.
«Не могу переносить этой жизни - физически!» - писал он тогда.
Сам Бунин, полагая себя «культурным человеком» и числясь даже в «почётных академиках» и в «больших эстетах», ненавидя «грубую» Россию: Разина, Пугачёва и русских мужиков с топорами, слово «жиды», естественно не употреблял. Но некоторые его персонажи слово «жиды» не стеснялись и не боялись употреблять, и писатель Бунин им это не запрещал.
Приведу здесь несколько фрагментов из документальной книги Ивана Бунина «Окаянные дни. Дневник писателя 1918 - 1919 гг.», изданный в Ленинграде в 1991 году. До 1991 года эта книга Бунина была запрещена жидокоммунистами.
23 февраля 1918 года (Бунин тогда ещё жил в Москве) он записал разговор двух полотёров:
• А теперь большевиков не сопрёшь. Народ ослаб. Их всего-то сто тысяч наберётся, а нас сколько миллионов и ничего не можем…
• Там ЖИДЫ все… (Стр. 13).
25 апреля 1919 года (Бунин жил уже в Одессе) он записал:
«Рассказывают, что Фельдман (большой жидовский начальник на юге России) говорил речь каким-то крестьянским «депутатам»:
- Товарищи, скоро во всём свете будет власть Советов!
И вдруг голос из толпы депутатов:
- Сего не будет!
Фельдман яростно:
- Это почему?
- ЖИДОВ не хватит!» (Стр. 49 - 50).
26 апреля Бунин записал в дневнике:
«Огромная новость. Пришли взволнованные Радецкий и Койранский.
- На Одессу идёт Григорьев.
- Какой Григорьев?
- Тот самый, что прогнал союзников из Одессы. Теперь соединился с Махно и бьёт большевиков. А на Киев идёт Зелёный. «Бей ЖИДОВ и коммунистов, за Веру и Отечество!» Я сам, так сказать, ЖИД, но пусть хоть сам дьявол придёт. Мне вчера С. говорит, что он демократ, что он против всех интервенций, вмешательств. А я ему: а чтобы вы сказали против них, если бы шёл всероссийский еврейский погром?» (Стр. 51).
28 апреля Бунин записал:
«Вообще утро большого волнения. Был Юшкевич. Очень боится еврейского погрома. Юдофобство в городе лютое. (Стр. 52).
Марина Цветаева
(1892 - 1941)
Не боялась употреблять слово «жиды» и Марина Цветаева.
Об этом поведал в газете «День» (№ 46. 1992 год) Станислав Грибанов в подборке материалов «Не черносотенец - горностай…»
Он писал: «в конце 80-х годов на книжном рынке появилось достаточно много и «Сочинений», и «Избранных» Марины Цветаевой. Но вот деталь: упорно не замечают почему-то её «Вольный проезд». Очерк этот был опубликован ещё в 1924 в Париже. И с тех пор нигде не появлялся. У нас, правда, проскочил однажды в журнале «Простор»: это казахи сделали попытку вернуть России наследие поэта. Но подрезали тот очерк, пригладили, причесали тоже, видно, профессиональные мастера.
Полностью, без купюр, «Вольный проезд» Марины Цветаевой удался в канун её 100-летия да и то лишь в учебном пособии для студентов-словесников.
Что же до сих пор смущает и так настораживает издателей и составителей цветаевских сборников? Что это за «проезд» такой тревожный, в чём его «вольности»?
Как то с пропуском отдела изобразительных искусств Марина Цветаева отправилась в Тамбовскую губернию «для изучения кустарных вышивок» - за пшеном. По дороге её чуть не выбросили красноармейцы, потом выяснилось, что она попала в реквизиционный отряд, и вот… Привожу несколько строк из горестных зарисовок осени 1918-го».
«Станция Усмань. 12-й час ночи.
Приезд. Чайная. Ломящиеся столы. Наганы, пулемётные ленты, сплошная кожаная утварь. Веселы, угощают. Мы, чествуемые, все без сапог, - идя со станции, чуть не потонули…
Опричники: еврей со слитком золота на шее, еврей-семьянин («если есть Бог, он мне не мешает, если нет - тоже не мешает»), «грузин» с Триумфальной площади в красной черкеске, за гривенник зарежет мать.
Хозяйка (жена того опричника со слитком) - маленькая (мизгирь!) наичернющая евреечка, «обожающая» золотые вещи и шёлковые материи.
- Это у вас платиновые кольца?
- Нет, серебряные.
- Так зачем же вы носите?
- Люблю.
- А золотых у вас нет?
- Нет, есть, но я вообще не люблю золота: грубо, явно…
- Ах, что вы говорите! Золото - это ведь самый благородный металл. Всякая война, мне Иося говорил, ведётся из-за золота.
(Я мысленно: «Как и всякая революция!»)
Марина Ивановна вспоминает, как за тридцать вёрст по стриженому полю ходила в деревню ситец на крупу менять, как у «хозяйки» - жены Иоси Каплана, руководившего реквизиционным отрядом, посуду и полы в избе мыла; как однажды «хозяйка» наклонилась над чем-то, и из-за пазухи у неё выпала стопка золота, со звоном раскатившись по комнате…
С реквизиции и лжи, как Цветаева пишет - с разбоя «опричники» приходили усталые, потные, злые. «Мы с хозяйкой мигом бросаемся накрывать. Суп с петухом, каша, блины, яичница. Едят сначала молча. Под лаской масла и сала лбы разглаживаются, глаза увлажняются. После грабежа - дележ впечатлениями (вещественный дележ на месте)».
Однажды в разговор вмешали Бога. «Кто начал - не помню, - пишет Марина Ивановна. - Помню только свой голос: «Господи, если его нет - за что же вы его так ненавидите?..»
И вот как повернулся для Цветаевой тот разговор.
«Левит. Это пережитки буржуазного строя. Ваши колокола мы перельём на памятники.
Я. Марксу.
Острый взгляд. Вот именно.
Я. И убиенному Урицкому. Я, кстати, знала его убийцу. (Подскок. Выдерживаю паузу.) Как же - вместе в песок играли: Каннегиссер Леонид.
Левит. Поздравляю вас, товарищ, с такими играми!
Я (досказывая). Еврей.
Левит (вскипая). Ну, это к делу не относится!
Тёща (не поняв). Кого жиды убили?
Я. Урицкого, начальника Петербургской Чрезвычайки.
Тёща. Ну, значит, свои повздорили. Впрочем, это между жидами редкость, у них это, наоборот, один другого покрывает, кум обжёгся - сват дует, ей-Богу!
Левит (ко мне). Ну и что же, товарищ, дальше?
Я. А дальше покушение на Ленина. Тоже еврейка (обращаясь к хозяину, любезно). Ваша однофамилица - Каплан.
Левит (перехватывает ответ Каплана). И что же вы этим хотите доказать?
Я. Что евреи, как и русские, разные бывают.
Левит (вскакивая). Я, товарищ, не понимаю: или я не своими ушами слышу, или ваш язык не то произносит. Вы сейчас находитесь на реквизиционном пункте, станция Усмань, у действительного члена РКП товарища Каплана.
Я. Под портретом Маркса…
Левит. И тем не менее вы…
Я. И тем не менее я. Отчего же не обменяться мнениями?
Кто из солдат. А это правильно товарищ говорит. Какая же свобода слова, если ты и икнуть по-своему не смеешь! И ничего товарищ особенного не заявляли: только что жид жида уложил, это мы и без того знаем.
Левит. Товарищ Кузнецов, прошу вас взять своё оскорбление обратно!
Кузнецов. Какое такое оскорбление?
Левит. Вы изволили выразиться про идейную жертву - жид?!
Кузнецов. Да вы, товарищ, потише, я сам член Коммунистической партии, а что я «жид» сказал - у меня привычка такая!
Тёща (Левиту). Да что ж это вы, голубчик, всхорохорились? Подумаешь - «жид». Да у нас вся Москва жидом выражается - и никакие ваши декреты запретные не помогут! Потому и жид, что Христа распял!
Левит. Хрисс-та-а?!! - Как хлыст полоснул. Как хлыстом полоснули. Вскакивает. Ноздри горбатого носа пляшут. - Так вы вот каких убеждений, Так вы вот за какими продуктами по губерниям ездите! (К свахе). Это и к вам, товарищ, относится! (Опять мне). Пропаганду вести? Погромы подстраивать? Советскую власть раскачивать! Да я вас!.. Да я вас в одну сотую долю секунды…
Сваха. А не испугалась! А сын-то у меня на что же? Самый что ни на есть большевик, почище вас будет! Ишь - расходился! Вот только Кольки моего нет, а то показал бы вам, как на почтенную вдову змеем шипеть! Пятьдесят лет живу - такого страма…
Хозяйка. Мадам! Мадам! Успокойтесь! Товарищ Левит пошутил, товарищ всегда так шутит! Да сами посудите…
Сваха (отмахиваясь). И судить не хочу, и шутить не хочу. Надоела мне ваша новая жизнь! Был Николашка - были у нас хлеб да каша, а теперь за кашей за этой - прости Господи! - как пёс, язык высуня, 30 вёрст по грязи омахиваем…»
В тот вечер Марина Цветаева познакомится с «живым Стенкой Разиным». Солдат, спасший знамя, с двумя царскими Георгиями на груди, тоже вот оказался в отряде реквизиторов Каплана. «После тёщ, свах, пшен, помойных вёдер, наганов, Марксов - этот луч (голос), ударяющий в эту синь (глаза!)», - напишет потом Цветаева, а утром ей придётся спешно оставить и Разина, и отряд, и станцию Усмань…
«М. И., сматывайтесь - и айда! Что вы здесь с тёщей наговорили? Полночи его работал. Этот, в красной черкеске, в бешенстве! Наврал, что вы и с Лениным, и с Троцким, что вы им все очки втирали, что вы тайно командированы, чёрт знает, чего наплёл! Да иначе и не вывез бы! Контрреволюция, орёт, юдофобство…»
Уже на девятом месяце Великого Октября вожди его родили декрет о борьбе с антисемитизмом, «Совет Народных комиссаров объявляет антисемитское движение гибелью для дела рабочей и крестьянской революции» - настораживал документ. Вот Марии Ивановне Цветаевой и пришлось так срочно ретироваться после «обмена мнениями» с реквизитором Иосей Капланом, далеко не всем тогда это удавалось…»
«Дом у Старого Пимена»… Очерк этот почти во всех советских изданиях выходил также общипанным, повырезанным.
В Ste-Genevieve-des Bois, в Русском доме была польская женская родня Марины: три старушки - две двоюродных сестры её матери (60 лет) и их мать (83 лет). Марина узнала об отце прадеда: Александр Бернацкий жил 118 лет. Прадед - Лука Бернацкий - жил 94 года.
«Зато все женщины (все Марии, я - первая Марина) умирали молодые: прабабка (графиня) Ледуховская (я - её двойник), породив семерых детей, умерла до 30 лет, моя бабушка Мария Лукинична Бернацкая, - 22 лет, моя мать, Мария Александровна Цветаева, - 34 лет. Многое и другое узнала, что брат моей прабабки был кардиналом и даже один из двух кандидатов папы. В Риме его гробница, та старушка (мне рассказывающая) видела.
А про деда Мейна узнала, что он не только не был еврей (как сейчас, желая меня «дискредитировать», пустили слух в эмиграции), а самый настоящий русский немец, к тому же редактор московской газеты - кажется, «Голос».
…Узнала, что семья (с самого того 118-летнего Александра) была страшно бедная, что «паныч» (прадед Лука), идя учиться в соседнее село к дьячку, снимал сапоги и надевал их только у входа в деревню, а умер «при всех орденах» и с пенсией, «по орденам», в 6000 рублей.
…Все они моим приездом были счастливы, очевидно, почуяв во мне свою, бернацкую, а не мейневскую («немцеву») кровь.
Кстати, в полной невинности, говорят - «жиды», а когда я мягко сказала, что в моём муже есть еврейская кровь, - та старая бабушка: «А жиды разные бывают». Тут я не стала спорить».
В 1941 году в СССР, в деревенском домике, от тоски, одиночества и нищеты Марина Ивановна Цветаева повесилась.
90% из них, наверное, мало что имеют славянского в генах, скорее, наоборот (полные крипты), а подобны те, кого они винили, но суть не в том. Суть в том, кто за что борется и против чего.
- ПОЭМА О ЖИДЕ - Москва, 1935 год (4)
- Отец Антоний выговорился … (3)
- Будни раввината (2)
- Что Делать? А что вы знаете о Ламедвавниках? (15)
- Что Делать? Конкретно тактика и методы! (45)
- Еврейки: Екатерина Вторая, Маргарэт Тэтчер и т.д. (3)
- Простите нас за то, что мы русские! (1)
- Ревизионизм Холокоста “Шесть миллионов - потеряны и найдены” (1)
- ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ С НАРОДАМИ МIРА? (4)
- Федеральная Резервная Система - криминальный синдикат (1)
http://poiskpravdy.com/russkie-pisateli-o-zhidax/#more-3458