(no subject)
Тиха оренбургская ночь. После сумасшествия адово жаркого дня, с трудом перенесенного моим северным организмом, легкий ветерок, едва заметно шевелящий шевелюру тополей, радует слух и глаз. Мы с котом вышли на балкон и долго смотрели на прыгающих зайчиков уличных фонарей по кудрявым кронам деревьев. На улице черно-белый кот активно предлагал свою кандидатуру милой маленькой без определенного окраса кошечке, чем доставлял ей колоссальное удовольствие. На детской площадке было непривычно тихо - пиво никто не пил. Очевидно, любители квасить на каруселях прильнули к своим голубым экранам, дабы вместе со всей нашей необъятной страной в едином патриотическом порыве поддержать нашу шарлатанскую сборную по футболу в их дилетантском подвиге. Одним словом, вечер был потрясающим. Кот, попугаечье имя которого уже заинтересовало не одну сотню человек, высунулся с балкона, жадно вдыхал ароматы южного лета, а сердце его билось с поистине бешеной скоростью.
Краем глаза я заметила что-то слева. Повернув голову в олимпийской синхронности с Гошей, я увидела ... кошачью морду. Эта наглая физиономия не отрываясь следила за нами своими крокодильими глазами. Соседское мохнатое чадо высунулось на полкорпуса за балконную раму, чтобы устрашить имеющимся у него в наличии хищным взором и, надо думать, будущим громким воем. Но вместо сиренного, ужасающего по пронзительности рыка этого домашнего тигра, раздался мягкий мяук, и обезображенная наглостью харя скрылась во мгновение ока из поля нашего с Гошей зрения. Секунда - и через то место, где только что хохмил и издевался над нами злодей в шубке, полетели две пустые бутылки из-под пенного напитка по параболической ветвями вниз траектории. За ними следом, не успевая догнать, полетели мотыльки окурков.
Гоша вдыхал запахи оренбургского лета, но не мог ими надышаться. Звезд на небе не было видно, фонари также безмятежно ласкали волнующиеся от нежных прикосновений ветра ветви южных деревьев. И только под балконом валялись теперь пара суицидально разбитых пивных бутылок и два потускневших окурка.
Краем глаза я заметила что-то слева. Повернув голову в олимпийской синхронности с Гошей, я увидела ... кошачью морду. Эта наглая физиономия не отрываясь следила за нами своими крокодильими глазами. Соседское мохнатое чадо высунулось на полкорпуса за балконную раму, чтобы устрашить имеющимся у него в наличии хищным взором и, надо думать, будущим громким воем. Но вместо сиренного, ужасающего по пронзительности рыка этого домашнего тигра, раздался мягкий мяук, и обезображенная наглостью харя скрылась во мгновение ока из поля нашего с Гошей зрения. Секунда - и через то место, где только что хохмил и издевался над нами злодей в шубке, полетели две пустые бутылки из-под пенного напитка по параболической ветвями вниз траектории. За ними следом, не успевая догнать, полетели мотыльки окурков.
Гоша вдыхал запахи оренбургского лета, но не мог ими надышаться. Звезд на небе не было видно, фонари также безмятежно ласкали волнующиеся от нежных прикосновений ветра ветви южных деревьев. И только под балконом валялись теперь пара суицидально разбитых пивных бутылок и два потускневших окурка.