Истории вечернего города
Улицы Старого города в Варшаве полны совершенно сказочных домов, открыточных, настоящих картинок из книги сказок. Карлсоны и оловянные солдатики были бы тут как дома. И на стенах этой картиночной красоты - много мемориальных досок. Тут и там кто-то сражался за свободу и был за нее убит, и вечная ему память и фонарь со свечой. Память Варшавского восстания, горькая, пороховая. И - жизнь, живые, которые спешат по брусчатке, ругаются по мобильным, хотят кофе и фотографий на память.
На дворцовой площади, что логично - дворец. Такой маленький Версаль, бюджет поменьше, фимиам пожиже. Выстроен для себя польскими королями, чтоб все было как будто у них Париж.
На площади - дети, туристы, голуби, ресторанные зазывалы. Среди всего этого праздника жизни я встретила угнетенную панду. Ну...такую, плюшевую, повыше меня ростом. Она стоит на площади, чтобы с ней фотографировались - удивительно, что в сердце красивого и насквозь европейского Старого города кому-то может понадобиться фото с пандой, но некоторый спрос есть. То индусы с маленьким ребенком подойдут - и панда уныло машет лапкой в объектив, - то девицы лет шестнадцати набегут и затискают. Остальное время панда сидит на каменном парапете, подперев огромную ушастую голову плюшевыми лапами, и символизирует угнетенных панд.
Я встречала ее, когда она шла утром на работу, помахивая пакетом с завтраком, встречала потом. Сегодня панду обступили школьники лет десяти, хватали за плюшевую шкуру. Панда замахивалась на них пакетом. Потом дети ускакали вдаль, вопя и радуясь. Панда весьма выразительно показала им плюшевыми лапками фак. И тут же стала позировать для фото с йуными девами. А потом подперла свою медвежью башку и села на парапет. Угнетенная панда. Грустная. Ей пора в отпуск, к сладким бамбуковым побегам. Или хотя бы снять этот дурацкий костюм.
На дворцовой площади, что логично - дворец. Такой маленький Версаль, бюджет поменьше, фимиам пожиже. Выстроен для себя польскими королями, чтоб все было как будто у них Париж.
На площади - дети, туристы, голуби, ресторанные зазывалы. Среди всего этого праздника жизни я встретила угнетенную панду. Ну...такую, плюшевую, повыше меня ростом. Она стоит на площади, чтобы с ней фотографировались - удивительно, что в сердце красивого и насквозь европейского Старого города кому-то может понадобиться фото с пандой, но некоторый спрос есть. То индусы с маленьким ребенком подойдут - и панда уныло машет лапкой в объектив, - то девицы лет шестнадцати набегут и затискают. Остальное время панда сидит на каменном парапете, подперев огромную ушастую голову плюшевыми лапами, и символизирует угнетенных панд.
Я встречала ее, когда она шла утром на работу, помахивая пакетом с завтраком, встречала потом. Сегодня панду обступили школьники лет десяти, хватали за плюшевую шкуру. Панда замахивалась на них пакетом. Потом дети ускакали вдаль, вопя и радуясь. Панда весьма выразительно показала им плюшевыми лапками фак. И тут же стала позировать для фото с йуными девами. А потом подперла свою медвежью башку и села на парапет. Угнетенная панда. Грустная. Ей пора в отпуск, к сладким бамбуковым побегам. Или хотя бы снять этот дурацкий костюм.