"Духовные скрепы" образца XVII века
Оригинал взят у moishazasranetz в "Духовные скрепы" образца XVII века
В 1658 году в городе Лух недалеко от Владимира (ныне поселок городского типа в Ивановской области) разразилась эпидемия кликушества, плавно переросшая в самую настоящую охоту на ведьм и колдунов.
Это было время правления царя Алексея Михайловича, славившегося одновременно и своей жестокостью, и набожностью, за что, видимо, и получил меткое прозвище "Тишайший".
О том, что представляла собой Россия XVII века времен "тишайшего" самодержца, можно прочесть в воспоминаниях зарубежных путешественников, волею судьбы оказавшихся на территории российского государства.
Алексей Михайлович, будучи образцовым верующим, развернул в России настоящую войну против всех врагов "православной земли" и в первую очередь язычников, которых, согласно одному из указов царя, предписывалось сжигать в срубах "без всякой пощады и дома их разорить до основания".
Одно из таких публичных сожжений описал приехавший в 1664 году в Россию голландский политик Николаас Витсен: "Был сложен костер в виде домика из бревен, вокруг и внутри полно соломы. Страдалец влез наверх сам, перекрестился на четыре стороны и сказал «простите». Затем прыгнул внутрь. Солому зажгли с четырех сторон одновременно так, что домик вспыхнул. Осужденный заметался в огне и задохнулся от дыма".
Он же явно не без удивления рассказывал о том, как царь "стоит теперь ночи напролет в церкви и бьет поклоны согнувшись… Во время молений можно использовать спину, как кафедру, положив ему на спину книгу, из которой читает патриарх".
Сирийский священник Павел Аллепский, посетивший русские земли в 1654-1656 годах, аккурат во время правления Алексея Михайловича, лаконично отмечал: от тех порядков, которые царили в русском государстве, "поседели бы младенцы".
Страх людей перед карательными указами царя-богомольца, предписывающими жестко расправляться с предполагаемыми колдунами, привел к тому, что как только в Лухе началась странная эпидемия кликушества (как писал журнал "Знание - сила" в статье "Волшебный сыск в Лухе Владимирском: русская охота на ведьм", №2 за 2015 год, "у женщин начались истерические припадки, судороги, названные в донесениях в Москву "ломотной порчей"), жители города первым делом стали избавляться от трав, кореньев, соли и прочей, как считалось, сугубо языческой и совсем небогоугодной атрибутики, которая легко могла бы привести ее владельца на вполне православный костер.
Перечисленные вещи и до XVII века, и, конечно же, позже активно применялись в так называемой народной медицине. Иных доступных способов врачевания у крестьян и горожан тогда попросту не было. Однако оголтелые поборники "духовных скреп" были свято уверены - обнаруженные мешочки с целебными травами явно свидетельствовали о том, что их хозяева являются колдунами или колдуньями.
Свойства тех или иных трав и корешков подробно описывались во всевозможных "Травниках" и "Лечебниках". Тем не менее, "хранение сухой травы из рукописного "Лечебника" приводило к тяжким пыткам и наказаниям - ссылке в "дальние города" или Сибирь".
Примечательно, что даже спустя семь веков после насильственного крещения Руси в народе все еще были сильны языческие верования - считавшиеся целебными коренья нередко привязывали к православному крестику и носили на шее, веря в то, что симбиоз двух религий уж наверняка защитит человека от всевозможных напастей и хворей.
Именно с тех времен, когда люди до ужаса боялись "заговоренных" предметов, мало кто осмеливался подобрать на улице случайно оброненный предмет, поскольку считалось, что он может быть проклят колдуном и обязательно принесет нашедшему его болезни, несчастье, а то и вовсе смерть. Церковь с подобными предрассудками боролась как могла (как мы можем судить, практически безуспешно), при этом сея в обществе семена новых, одобренных духовными авторитетами в рясах суеверий.
Некоторые языческие обряды оказались настолько живучими, что даже служители культа в так называемый "чистый четверг" клали под церковный престол соль, после чего раздавали ее всем желающим исцелиться. Такую соль обычно хранили в небольших мешочках, которые очень ценились среди населения.
О тех самых суровых российских нравах, царивших в России вместе с "тишайшим" Алексеем Михайловичем, упоминал и придворный врач царя, англичанин Самюэль Коллинз:
"Не сознавшись в преступлении, обвиняемый не может быть осужден, хотя тысячи свидетелей были против него. Поэтому стараются вынудить признание всякого рода пытками… Людей здесь секут, как у нас режут окорок".
Всех подозреваемых в колдовстве жителей Луха (едва ли не весь город в полном составе) подвергали бесчеловечным пыткам - все строго в соответствии с указом государя-богомольца.
И это несмотря на то, что "порченые женщины", вероятнее всего, страдали различными психическими расстройствами, которые раньше именовали просто - душевная болезнь. В монографии И. Щиголева "Ретроспектива психических заболеваний в России" ("Московский психологический журнал", №4) отмечается, что явления, подобные эпидемии в Лухе, "были одной их причин увеличения проявления душевных заболеваний в населении".
Не удивительно, что виновные в распространении корчей ведьмы и колдуны были быстро найдены и вскоре казнены.
Добрую услугу приехавшим специально из Москвы сыщикам оказали местные жители, ставшие активно строчить доносы на своих соседей, знакомых и врагов, обвиняя их в чародействе и прочих не совсем духовных делах. Апогеем всего этого стала коллективная челобитная царю.
Уже упоминавшийся ранее Николаас Витсен, лицом к лицу столкнувшийся с российскими "духовными скрепами" XVII века, стал свидетелем многочисленных казней, проводившихся непосредственно в столице.
То, что увидел тогда молодой 23-летний голландец, не могло не произвести на него впечатление: заключенные, покорно поднимающиеся на виселицу и принимающие благословение попа, чуть позже болтающиеся на веревке и отчаянно крестящиеся до тех пор, пока жизнь окончательно не покинет тело; просящий милостыню ребенок только что казненного "колдуна", снующий в толпе зевак, пришедших ради забавы посмотреть на публичное повешение… "Духовные скрепы" без прикрас.
P.S.
3 марта так называемый знахарь из Нарьян-Мара Николай Талеев в сопровождении депутата от КПРФ Игоря Коровина прошел по помещениям петербургского парламента, чтобы "собрать всю негативную энергетику и затем увезти ее на остров Вайгач, который находится на границе Баренцева и Карского морей" (по шаманским поверьям считается, что оттуда зло никогда не возвращается).
В свою очередь православный депутат петербургского заксобрания Виталий Милонов заявил, что «сатанинские действия» совершались в разгар поста.
По мнению Милонова, призвавшего своих коллег больше не связываться с колдунами и еретиками, действия шамана могут нанести «серьезный удар по репутации петербургского парламентаризма».
Кроме того, депутат-гееборец сообщил, что намерен обратиться к руководству коммунистической партии с просьбой дать оценку действиям Коровина, «устроившего недостойное для северной столицы языческое действо».
В 1658 году в городе Лух недалеко от Владимира (ныне поселок городского типа в Ивановской области) разразилась эпидемия кликушества, плавно переросшая в самую настоящую охоту на ведьм и колдунов.
Это было время правления царя Алексея Михайловича, славившегося одновременно и своей жестокостью, и набожностью, за что, видимо, и получил меткое прозвище "Тишайший".
О том, что представляла собой Россия XVII века времен "тишайшего" самодержца, можно прочесть в воспоминаниях зарубежных путешественников, волею судьбы оказавшихся на территории российского государства.
Алексей Михайлович, будучи образцовым верующим, развернул в России настоящую войну против всех врагов "православной земли" и в первую очередь язычников, которых, согласно одному из указов царя, предписывалось сжигать в срубах "без всякой пощады и дома их разорить до основания".
Одно из таких публичных сожжений описал приехавший в 1664 году в Россию голландский политик Николаас Витсен: "Был сложен костер в виде домика из бревен, вокруг и внутри полно соломы. Страдалец влез наверх сам, перекрестился на четыре стороны и сказал «простите». Затем прыгнул внутрь. Солому зажгли с четырех сторон одновременно так, что домик вспыхнул. Осужденный заметался в огне и задохнулся от дыма".
Он же явно не без удивления рассказывал о том, как царь "стоит теперь ночи напролет в церкви и бьет поклоны согнувшись… Во время молений можно использовать спину, как кафедру, положив ему на спину книгу, из которой читает патриарх".
Сирийский священник Павел Аллепский, посетивший русские земли в 1654-1656 годах, аккурат во время правления Алексея Михайловича, лаконично отмечал: от тех порядков, которые царили в русском государстве, "поседели бы младенцы".
Страх людей перед карательными указами царя-богомольца, предписывающими жестко расправляться с предполагаемыми колдунами, привел к тому, что как только в Лухе началась странная эпидемия кликушества (как писал журнал "Знание - сила" в статье "Волшебный сыск в Лухе Владимирском: русская охота на ведьм", №2 за 2015 год, "у женщин начались истерические припадки, судороги, названные в донесениях в Москву "ломотной порчей"), жители города первым делом стали избавляться от трав, кореньев, соли и прочей, как считалось, сугубо языческой и совсем небогоугодной атрибутики, которая легко могла бы привести ее владельца на вполне православный костер.
Перечисленные вещи и до XVII века, и, конечно же, позже активно применялись в так называемой народной медицине. Иных доступных способов врачевания у крестьян и горожан тогда попросту не было. Однако оголтелые поборники "духовных скреп" были свято уверены - обнаруженные мешочки с целебными травами явно свидетельствовали о том, что их хозяева являются колдунами или колдуньями.
Свойства тех или иных трав и корешков подробно описывались во всевозможных "Травниках" и "Лечебниках". Тем не менее, "хранение сухой травы из рукописного "Лечебника" приводило к тяжким пыткам и наказаниям - ссылке в "дальние города" или Сибирь".
Примечательно, что даже спустя семь веков после насильственного крещения Руси в народе все еще были сильны языческие верования - считавшиеся целебными коренья нередко привязывали к православному крестику и носили на шее, веря в то, что симбиоз двух религий уж наверняка защитит человека от всевозможных напастей и хворей.
Именно с тех времен, когда люди до ужаса боялись "заговоренных" предметов, мало кто осмеливался подобрать на улице случайно оброненный предмет, поскольку считалось, что он может быть проклят колдуном и обязательно принесет нашедшему его болезни, несчастье, а то и вовсе смерть. Церковь с подобными предрассудками боролась как могла (как мы можем судить, практически безуспешно), при этом сея в обществе семена новых, одобренных духовными авторитетами в рясах суеверий.
Некоторые языческие обряды оказались настолько живучими, что даже служители культа в так называемый "чистый четверг" клали под церковный престол соль, после чего раздавали ее всем желающим исцелиться. Такую соль обычно хранили в небольших мешочках, которые очень ценились среди населения.
О тех самых суровых российских нравах, царивших в России вместе с "тишайшим" Алексеем Михайловичем, упоминал и придворный врач царя, англичанин Самюэль Коллинз:
"Не сознавшись в преступлении, обвиняемый не может быть осужден, хотя тысячи свидетелей были против него. Поэтому стараются вынудить признание всякого рода пытками… Людей здесь секут, как у нас режут окорок".
Всех подозреваемых в колдовстве жителей Луха (едва ли не весь город в полном составе) подвергали бесчеловечным пыткам - все строго в соответствии с указом государя-богомольца.
И это несмотря на то, что "порченые женщины", вероятнее всего, страдали различными психическими расстройствами, которые раньше именовали просто - душевная болезнь. В монографии И. Щиголева "Ретроспектива психических заболеваний в России" ("Московский психологический журнал", №4) отмечается, что явления, подобные эпидемии в Лухе, "были одной их причин увеличения проявления душевных заболеваний в населении".
Не удивительно, что виновные в распространении корчей ведьмы и колдуны были быстро найдены и вскоре казнены.
Добрую услугу приехавшим специально из Москвы сыщикам оказали местные жители, ставшие активно строчить доносы на своих соседей, знакомых и врагов, обвиняя их в чародействе и прочих не совсем духовных делах. Апогеем всего этого стала коллективная челобитная царю.
Уже упоминавшийся ранее Николаас Витсен, лицом к лицу столкнувшийся с российскими "духовными скрепами" XVII века, стал свидетелем многочисленных казней, проводившихся непосредственно в столице.
То, что увидел тогда молодой 23-летний голландец, не могло не произвести на него впечатление: заключенные, покорно поднимающиеся на виселицу и принимающие благословение попа, чуть позже болтающиеся на веревке и отчаянно крестящиеся до тех пор, пока жизнь окончательно не покинет тело; просящий милостыню ребенок только что казненного "колдуна", снующий в толпе зевак, пришедших ради забавы посмотреть на публичное повешение… "Духовные скрепы" без прикрас.
P.S.
3 марта так называемый знахарь из Нарьян-Мара Николай Талеев в сопровождении депутата от КПРФ Игоря Коровина прошел по помещениям петербургского парламента, чтобы "собрать всю негативную энергетику и затем увезти ее на остров Вайгач, который находится на границе Баренцева и Карского морей" (по шаманским поверьям считается, что оттуда зло никогда не возвращается).
В свою очередь православный депутат петербургского заксобрания Виталий Милонов заявил, что «сатанинские действия» совершались в разгар поста.
По мнению Милонова, призвавшего своих коллег больше не связываться с колдунами и еретиками, действия шамана могут нанести «серьезный удар по репутации петербургского парламентаризма».
Кроме того, депутат-гееборец сообщил, что намерен обратиться к руководству коммунистической партии с просьбой дать оценку действиям Коровина, «устроившего недостойное для северной столицы языческое действо».