Про одиночество
Originally posted by nuretz at Про одиночество
Однажды, когда количество сильных независимых женщин стало заметно превалировать над количеством мечтающих поскорее выйти взамуж домохозяек, один мущина сделал достаточно бездарный коллаж про сороковой день рождения и сорок кошек.
Я смеялась над ним, потому что клонированные котики за сервированным столом - это как раз тот уровень юмора, который меня более всего смешит. Чтобы вам было понятно, на какой ступени развития находится мой внутренний петросян, вот вам маленькая офисная зарисовка: пятница, истекает последний рабочий час, сидим с коллегой, изнывая от безделья и пьем воду из пластиковых стаканов. Она допивает воду и приставляет стакан ко лбу. Сообщает: "Я - единорог!" Тогда я надеваю свой стакан на подбородок: "Я - капитан Америка!". Коллега смотрит на меня с нескрываемой завистью, хватает второй стакан, тоже надевает на подбородок, кричит: "Я - капитан Америка среди единорогов!", попутно облив себя водой. Обе катаемся в истерике. Больше мне обычно не требуется, а тут клонированные котики с тревожными лицами. Это круче единорога с пластиковым подбородком. Только позже я выяснила, что у картинки есть начиночка и второе дно.
Это уже после того, друзья мои, как я перечла тыщу постов от сильных независимых женщин под общим усредненным заголовком "Я не хочу замуж больше никогда" и миллионы комментариев к ним с посылом "ты просто никому не нужна и лицо твое обглодают кошки". На каждый такой комментарий приходилось от двух до пяти возражений и недоуменных вопросов: от "а почему вас это так беспокоит?" до "сорок кошек всяко лучше одного мужа". И, что греха таить, в силу собственного не слишком быстрого ума я и сама долго думала - зачем же всем этим мужчинам так нервничать, убеждая сильных независимых женщин в том, что им не нужна никакая независимость, а единственное счастье их в том, чтобы делать мир своего избранника чище и уютнее. Ведь еще очень много остается тех женщин, что предпочитают кошкам - носки, выходным на свой вкус - детей своего мужа от первого брака, а вечерам, посвященным повышению квалификации или игре на гитаре - лихорадочное приготовление еды на несколько дней вперед. Зачем же так беситься, если вот эта конкретная женщина не хочет обслуживать лично тебя? Ты с нею вряд ли когда-то пересечешься в реальной жизни, не то что заведешь разговор о совместном быте, а на твою жизнь хватит еще патриархально воспитанных барышень, да и страны третьего мира тоже никто не отменял.
И тут, друзья мои, внезапно, как и всякая большая эврика, на меня свалилось понимание и сейчас я поделюсь им с вами. Среди прочих гендерных различий есть одно очень большое и незыблемое: отношение к одиночеству. И тут, господа, покамест сделать что-то не представляется возможным. Конечно, это различие было насаждено искусственно, но работает оно повсеместно. В одной из самых моих любимых книжек, "Американских Богах" Нила Геймана, есть такой эпизод, например: главный герой устраивается на временную работу в похоронное бюро и однажды едет забирать из дома почившую старушку.
«
Умерла старая женщина. Звали ее Лайла Гудчайлд. Крестница под Рождество, не мог не подумать Тень. По указанию мистера Шакала он внес вверх по узкой лестнице в спальню складную алюминиевую каталку и развернул ее возле кровати. Тень вынул прозрачный синий полиэтиленовый пакет и, разложив на кровати покойницы, открыл молнию. На Лайле была розовая ночная рубашка и стеганый халат. Подняв хрупкое и почти невесомое тело, он завернул его в одеяло и уложил в мешок. Закрыл молнию и перенес на каталку. Пока Тень занимался всем этим, Шакал разговаривал с очень старым мужчиной, который при жизни Лайлы Гудчайлд был ее мужем. Или точнее, Шакал слушал, а старик говорил. Когда Тень закрывал молнию на миссис Гудчайлд, старик распространялся о том, какие неблагодарные у них дети, да и внуки тоже, впрочем, это вина не их, а родителей, ведь яблочко от яблоньки недалеко падает, он-то думал, что лучше их воспитывал.
Тень и Шакал вывезли каталку в узкий лестничный пролет. Старик шел за ними следом, все еще не закрывая рта, говорил о деньгах, жадности и неблагодарности. На ногах у него были спальные шлепанцы. Взявшись за более тяжелый конец каталки, Тень снес ее по лестнице и на улицу, а там покатил по обледенелому тротуару к катафалку. Шакал открыл заднюю дверцу. Увидев, что Тень мнется, Шакал сказал:
- Просто толкните каталку внутрь, ножки сами сложатся, и она въедет по полозьям.
Тень сделал как было сказано; щелкнули ножки, закрутились колеса, и каталка въехала прямо на пол катафалка. Шакал показал ему, как надежно закрепить каталку ремнями, и Тень закрыл катафалк, пока Шакал слушал старика, который был мужем Лайлы Гудчайлд. Не замечая холода, старик в шлепанцах и банном халате, стоя на продуваемом ветром тротуаре, рассказывал Шакалу, какие стервятники у него дети, самые что ни на есть хищники, только и ждут, чтобы забрать то малое, что они смогли наскрести с Лайлой, и как они бежали сперва в Сент-Луис, потом в Мемфис, оттуда в Майами, как они очутились в Каире и какое для него облегчение, что Лайла умерла не в доме для престарелых, и как ему страшно, что там окажется он сам.
Они проводили старика назад в дом, вверх по лестнице в его комнату. В углу семейной спальни стоял маленький телевизор. Проходя мимо него, Тень заметил, как диктор ухмыляется и подмигивает ему. И, уверившись, что никто не смотрит в его сторону, показал телевизору средний палец.
- У них нет денег, - сказал Шакал, когда они вернулись в катафалк. - Завтра он придет к Ибису. Он выберет самые дешевые похороны. Полагаю, друзья будут уговаривать его сделать все по высшему разряду, устроить ей последнее прощание в передней зале. А он станет ворчать. Нет денег. Ни у кого в этих местах сейчас нет денег. Как бы то ни было, через полгода его не станет. Через год в лучшем случае.
В свете фар медленно вращались и плыли снежинки. На юг надвигался снегопад.
- Он болен? - спросил Тень.
- Не в этом дело. Женщины переживают своих мужей. Мужчины - мужья вроде него - после смерти своих жен долго не живут. Вот увидите - он начнет путаться и заговариваться, все знакомые вещи исчезнут с ее уходом. Он устанет, начнет слабеть, потом сдастся - и вот он уже мертв. Возможно, его унесет воспаление легких, а может быть, это будет рак или просто остановка сердца. Сперва наступает старость, потом нет больше сил бороться. Потом вы умираете.
»
Да, друзья. Все эти комментарии про сорок кошек мужчины пишут от страха. От ужаса перед одиночеством. И они просто не в силах понять, что есть люди, которые одиночества совершенно не боятся, а многие даже любят его, это одиночество, да еще и называют его свободой.
Как объяснить человеку про свой страх? Представьте, что у вас есть белая мышь. Любимая белая мышь, которой вы покупаете мышиные конфетки и целуете в усатую морду. И тут к вам приходит человек, видит мышь, запрыгивает на табуретку и истошно верещит, требуя немедленно убить мерзкую тварь. Вы недоумеваете. Посмотри, говорите вы. Она же такая милая. Милая?! - орет ваш гость. Она отвратительная и вообще я её боюсь. Поэтому, прочитав в очередной раз комментарий про сорок кошек, вспомните белую мышь и попробуйте пожалеть человека, его написавшего. Он всегда будет зависим от присутствия в своей жизни кого-то еще. Он будет идти на компромиссы, лишь бы не оставаться одному. Он будет недоволен и несчастен в браке, но не расторгнет его из-за страха одиночества. От боязни, что все привычные вещи исчезнут из его жизни, от того, что не может самостоятельно решить ни одной своей проблемы и не найдя никого, кого можно было бы обвинить в своих неудачах, просто умрёт. Детские травмы, комплексы, порушенная самооценка, болезненный эгоцентризм, неспособность обслужить себя на бытовом уровне - это всё, что есть у таких людей. Изливая свои страхи в виде злобных комментариев или гаденьких картиночек они даже не состоянии понять, что таким образом не привлекают на свою сторону никого, кроме таких же перепуганных зависимых существ. Сбиваясь в кучки они организуют группы, где пишут невообразимые вещи - можно подумать, что там собрался кружок маньяков-женоненавистников. На самом же деле никакие они не маньяки. Больше всего в жизни им бы хотелось, чтобы их кто-то полюбил. Но как этого добиться, не запугивая - они тоже не знают. Таким образом, дорогие друзья, предлагаю прекратить выяснять отношения с моральными инвалидами - помочь им мы все равно не сможем, как и они не смогут доказать нам, что белая мышь - существо в высшей степени мерзкое. Мыши - одно из лучших творений Ганеши, а свобода - лучшее что есть у человека. Аминь.
Однажды, когда количество сильных независимых женщин стало заметно превалировать над количеством мечтающих поскорее выйти взамуж домохозяек, один мущина сделал достаточно бездарный коллаж про сороковой день рождения и сорок кошек.
Я смеялась над ним, потому что клонированные котики за сервированным столом - это как раз тот уровень юмора, который меня более всего смешит. Чтобы вам было понятно, на какой ступени развития находится мой внутренний петросян, вот вам маленькая офисная зарисовка: пятница, истекает последний рабочий час, сидим с коллегой, изнывая от безделья и пьем воду из пластиковых стаканов. Она допивает воду и приставляет стакан ко лбу. Сообщает: "Я - единорог!" Тогда я надеваю свой стакан на подбородок: "Я - капитан Америка!". Коллега смотрит на меня с нескрываемой завистью, хватает второй стакан, тоже надевает на подбородок, кричит: "Я - капитан Америка среди единорогов!", попутно облив себя водой. Обе катаемся в истерике. Больше мне обычно не требуется, а тут клонированные котики с тревожными лицами. Это круче единорога с пластиковым подбородком. Только позже я выяснила, что у картинки есть начиночка и второе дно.
Это уже после того, друзья мои, как я перечла тыщу постов от сильных независимых женщин под общим усредненным заголовком "Я не хочу замуж больше никогда" и миллионы комментариев к ним с посылом "ты просто никому не нужна и лицо твое обглодают кошки". На каждый такой комментарий приходилось от двух до пяти возражений и недоуменных вопросов: от "а почему вас это так беспокоит?" до "сорок кошек всяко лучше одного мужа". И, что греха таить, в силу собственного не слишком быстрого ума я и сама долго думала - зачем же всем этим мужчинам так нервничать, убеждая сильных независимых женщин в том, что им не нужна никакая независимость, а единственное счастье их в том, чтобы делать мир своего избранника чище и уютнее. Ведь еще очень много остается тех женщин, что предпочитают кошкам - носки, выходным на свой вкус - детей своего мужа от первого брака, а вечерам, посвященным повышению квалификации или игре на гитаре - лихорадочное приготовление еды на несколько дней вперед. Зачем же так беситься, если вот эта конкретная женщина не хочет обслуживать лично тебя? Ты с нею вряд ли когда-то пересечешься в реальной жизни, не то что заведешь разговор о совместном быте, а на твою жизнь хватит еще патриархально воспитанных барышень, да и страны третьего мира тоже никто не отменял.
И тут, друзья мои, внезапно, как и всякая большая эврика, на меня свалилось понимание и сейчас я поделюсь им с вами. Среди прочих гендерных различий есть одно очень большое и незыблемое: отношение к одиночеству. И тут, господа, покамест сделать что-то не представляется возможным. Конечно, это различие было насаждено искусственно, но работает оно повсеместно. В одной из самых моих любимых книжек, "Американских Богах" Нила Геймана, есть такой эпизод, например: главный герой устраивается на временную работу в похоронное бюро и однажды едет забирать из дома почившую старушку.
«
Умерла старая женщина. Звали ее Лайла Гудчайлд. Крестница под Рождество, не мог не подумать Тень. По указанию мистера Шакала он внес вверх по узкой лестнице в спальню складную алюминиевую каталку и развернул ее возле кровати. Тень вынул прозрачный синий полиэтиленовый пакет и, разложив на кровати покойницы, открыл молнию. На Лайле была розовая ночная рубашка и стеганый халат. Подняв хрупкое и почти невесомое тело, он завернул его в одеяло и уложил в мешок. Закрыл молнию и перенес на каталку. Пока Тень занимался всем этим, Шакал разговаривал с очень старым мужчиной, который при жизни Лайлы Гудчайлд был ее мужем. Или точнее, Шакал слушал, а старик говорил. Когда Тень закрывал молнию на миссис Гудчайлд, старик распространялся о том, какие неблагодарные у них дети, да и внуки тоже, впрочем, это вина не их, а родителей, ведь яблочко от яблоньки недалеко падает, он-то думал, что лучше их воспитывал.
Тень и Шакал вывезли каталку в узкий лестничный пролет. Старик шел за ними следом, все еще не закрывая рта, говорил о деньгах, жадности и неблагодарности. На ногах у него были спальные шлепанцы. Взявшись за более тяжелый конец каталки, Тень снес ее по лестнице и на улицу, а там покатил по обледенелому тротуару к катафалку. Шакал открыл заднюю дверцу. Увидев, что Тень мнется, Шакал сказал:
- Просто толкните каталку внутрь, ножки сами сложатся, и она въедет по полозьям.
Тень сделал как было сказано; щелкнули ножки, закрутились колеса, и каталка въехала прямо на пол катафалка. Шакал показал ему, как надежно закрепить каталку ремнями, и Тень закрыл катафалк, пока Шакал слушал старика, который был мужем Лайлы Гудчайлд. Не замечая холода, старик в шлепанцах и банном халате, стоя на продуваемом ветром тротуаре, рассказывал Шакалу, какие стервятники у него дети, самые что ни на есть хищники, только и ждут, чтобы забрать то малое, что они смогли наскрести с Лайлой, и как они бежали сперва в Сент-Луис, потом в Мемфис, оттуда в Майами, как они очутились в Каире и какое для него облегчение, что Лайла умерла не в доме для престарелых, и как ему страшно, что там окажется он сам.
Они проводили старика назад в дом, вверх по лестнице в его комнату. В углу семейной спальни стоял маленький телевизор. Проходя мимо него, Тень заметил, как диктор ухмыляется и подмигивает ему. И, уверившись, что никто не смотрит в его сторону, показал телевизору средний палец.
- У них нет денег, - сказал Шакал, когда они вернулись в катафалк. - Завтра он придет к Ибису. Он выберет самые дешевые похороны. Полагаю, друзья будут уговаривать его сделать все по высшему разряду, устроить ей последнее прощание в передней зале. А он станет ворчать. Нет денег. Ни у кого в этих местах сейчас нет денег. Как бы то ни было, через полгода его не станет. Через год в лучшем случае.
В свете фар медленно вращались и плыли снежинки. На юг надвигался снегопад.
- Он болен? - спросил Тень.
- Не в этом дело. Женщины переживают своих мужей. Мужчины - мужья вроде него - после смерти своих жен долго не живут. Вот увидите - он начнет путаться и заговариваться, все знакомые вещи исчезнут с ее уходом. Он устанет, начнет слабеть, потом сдастся - и вот он уже мертв. Возможно, его унесет воспаление легких, а может быть, это будет рак или просто остановка сердца. Сперва наступает старость, потом нет больше сил бороться. Потом вы умираете.
»
Да, друзья. Все эти комментарии про сорок кошек мужчины пишут от страха. От ужаса перед одиночеством. И они просто не в силах понять, что есть люди, которые одиночества совершенно не боятся, а многие даже любят его, это одиночество, да еще и называют его свободой.
Как объяснить человеку про свой страх? Представьте, что у вас есть белая мышь. Любимая белая мышь, которой вы покупаете мышиные конфетки и целуете в усатую морду. И тут к вам приходит человек, видит мышь, запрыгивает на табуретку и истошно верещит, требуя немедленно убить мерзкую тварь. Вы недоумеваете. Посмотри, говорите вы. Она же такая милая. Милая?! - орет ваш гость. Она отвратительная и вообще я её боюсь. Поэтому, прочитав в очередной раз комментарий про сорок кошек, вспомните белую мышь и попробуйте пожалеть человека, его написавшего. Он всегда будет зависим от присутствия в своей жизни кого-то еще. Он будет идти на компромиссы, лишь бы не оставаться одному. Он будет недоволен и несчастен в браке, но не расторгнет его из-за страха одиночества. От боязни, что все привычные вещи исчезнут из его жизни, от того, что не может самостоятельно решить ни одной своей проблемы и не найдя никого, кого можно было бы обвинить в своих неудачах, просто умрёт. Детские травмы, комплексы, порушенная самооценка, болезненный эгоцентризм, неспособность обслужить себя на бытовом уровне - это всё, что есть у таких людей. Изливая свои страхи в виде злобных комментариев или гаденьких картиночек они даже не состоянии понять, что таким образом не привлекают на свою сторону никого, кроме таких же перепуганных зависимых существ. Сбиваясь в кучки они организуют группы, где пишут невообразимые вещи - можно подумать, что там собрался кружок маньяков-женоненавистников. На самом же деле никакие они не маньяки. Больше всего в жизни им бы хотелось, чтобы их кто-то полюбил. Но как этого добиться, не запугивая - они тоже не знают. Таким образом, дорогие друзья, предлагаю прекратить выяснять отношения с моральными инвалидами - помочь им мы все равно не сможем, как и они не смогут доказать нам, что белая мышь - существо в высшей степени мерзкое. Мыши - одно из лучших творений Ганеши, а свобода - лучшее что есть у человека. Аминь.