(no subject)
Вот так сидишь заебанная на берегу Петропавловки, молчишь, что-то слушаешь, о чем-то рассказываешь, с чем-то соглашаешься, с чем-то не очень, вдыхаешь Неву, выдыхаешь парламент, шутишь, потому что если нет, то можно свихнуться, и смотришь, как ежеминутно меняется небо. Красивое, объемное, рыхлое, низкое, но как-то не особо тебя радующее небо. Зажрались эти томные девы в своих северных столицах.
А тут раз- и радуга. Даже две. Сочные, яркие. Смотри, Рита, красота же, специально для тебя, ты же у нас в первом ряду этого кордебалета. Бинокль выдать? А ты берёшь и даже радугу обсираешь. Ну вылезла, ну вот вторая. Ну охереть теперь. Я в счастье.
А там наверху такие: не, ну это пиздец, её даже радуга не радует, мы красили её тут, красили, цвета настраивали. Все, пацаны. Сворачивай. И вторую тяни обратно. И небо ей сделай темно-фиолетовым, чтоб не мычала.
Вот так и радуй эту женщину после этого.
А тут раз- и радуга. Даже две. Сочные, яркие. Смотри, Рита, красота же, специально для тебя, ты же у нас в первом ряду этого кордебалета. Бинокль выдать? А ты берёшь и даже радугу обсираешь. Ну вылезла, ну вот вторая. Ну охереть теперь. Я в счастье.
А там наверху такие: не, ну это пиздец, её даже радуга не радует, мы красили её тут, красили, цвета настраивали. Все, пацаны. Сворачивай. И вторую тяни обратно. И небо ей сделай темно-фиолетовым, чтоб не мычала.
Вот так и радуй эту женщину после этого.