Anthony Burgess, 1988. Photo by Gérard Gastaud
Егор Ильич начал пить. Бутылка медленно, но неуклонно поднималась всё выше и выше, описывая дугу, центром которой были толстые, влажные губы, присосавшиеся к горлышку. В начале бутылка занимала горизонтальное положение, в конце приняла вертикальное. Глаза Егора Ильича всё время оставались закрытыми. Так уставший садовник на ярком солнце утоляет жажду холодным чаем.
- Боже правый! Он сделал это!
Юный лектор, пока ещё не ставший профессором, не мог долго оставаться в стороне. Создавалось впечатление, что у него на каждый случай имеется соответствующая цитата из произведений Роберта Ченселора.
- Вот послушайте: «Что можно сделать из этих людей, если приучить их к порядку…» - только на него не обратили внимания. Поскольку, против ожидания, Егор Ильич вовсе не рухнул замертво на пол. Более того, он в своей обычной манере исполнил несколько танцевальных па, затем на секунду замер в боксёрской стойке и принялся наскакивать на замершую аудиторию.
Насладившись всеобщим вниманием, Егор Ильич согнул ноги в коленях, выпятил живот, надул губы, насупился и несколько раз прошёлся взад-вперёд по бару, не слишком удачно копируя товарища Хрущёва. Затем он перешёл к пантомиме, изображающей Хрущёва с маленькими девочками. Затем Егор Ильич совершил головокружительный прыжок, которому наверняка позавидовал бы Нижинский, замер, балансируя на одной ноге, послал публике воздушный поцелуй, раскланялся, громко крикнул: «Шутка!» - указал пальцем на Пола, расхохотался, горделиво поднял голову и исчез за дверью.
- Боже мой, - вздохнул Пол.
- Бар закрывается, - мрачно сообщил бармен.
Пол, вспомнив про ожидающего его в каюте Опискина, ещё раз горестно вздохнул и купил бутылку водки.
- А я думал, что вам уже достаточно, - заметил человек с розочкой.
- Что вы, ночь только начинается, - простонал Пол, обнял бутылку нежно, как ребёнка, и побрёл в каюту. Товарищ Хрущёв бдительно следил за его передвижениями с многочисленных плакатов на стенах.
Энтони Бёрджесс, «Мёд для медведей», 1963 г.