Жан Роллен - Дьепп, атака на подсознание и голые девушки в дымоходе
Clovis Trouille, «Coucy-Les-Loups»
За основу этого материала взято интервью, которое Жан Роллен дал журналу «Некрономикон». По мере необходимости добавлены комментарии Роллена, размещённые в бонусах к различным цифровым переизданиям его фильмов, а так же фрагменты интервью разных лет.
Перевод и компиляция - Доктор Уильям С. Верховцев
* * * * * * * * * *
- Однажды вас попросили назвать трёх людей, чьё творчество сильнее всего повлияло на формирование «вселенной Жана Роллена». В списке оказались поэт - символист Тристан Корбьер, художник - нонкомформист Кловис Труль (Clovis Trouille) и автор комиксов Филипп Дрюлье (Philippe Druillet). Почему именно они?
- Корбьер был истовым поэтом морской стихии, в этом мы с ним совпадаем. Моя самая первая короткометражка «Кривая Любовь» / Les Amours Jaunes сделана как посвящение Корбьеру - так назывался сборник его стихов. Локацией для съёмок стал пляж в небольшом городке Дьепп на побережье Нормандии. Как только я впервые очутился в этом фантастическом месте с голыми холодными скалами и стаями чаек, сразу же дал себе слово, что обязательно вернусь сюда, как только разживусь деньгами. Так и вышло - почти во всех моих фильмах есть эпизоды, снятые в Дьеппе. Местные морские пейзажи накрепко переплелись в моей памяти со стихами Корбьера.
Что до Филиппа Дрюлье, то не могу сказать, что он как-то сильно повлиял на меня. Филипп рисует прекрасные комиксы, мы много лет приятельствуем, однажды я пригласил его сыграть небольшую роль в «Насилии Вампира» / Le Viol du Vampire. Едва закончив съёмки, я связался со знакомыми художниками и иллюстраторами с просьбой нарисовать афишу к ещё даже не смонтированному фильму. Лучше всех с задачей справился Филипп - возможно, потому, что крутился на съёмочной площадке и имел хоть какое-то представление о том, что мы там наснимали (улыбается). В итоге именно его вариант стал афишей фильма. Сейчас даже и не вспомню, почему назвал Дрюлье в числе людей, особо повлиявших на меня.
Совсем другое дело - Кловис Труль. Когда я смотрю на его картины, иногда кажется, что это кадры из моих неснятых фильмов. Нас обоих роднит интерес к экспрессионизму, романтичным героям и движениям стихий. Как и Магритт, Труль рисует людей вполне реалистично, но затем он помещает их в самые странные и неподходящие декорации и этим приёмом добивается сюрреалистического эффекта. Живопись Труля очень кинематографична, кроме того, он большой мастак придумывать броские имена для своих полотен. «La Viole'e Du Vaisseau Fantome» - идеальное название для фильма Роллена! «Mon Tombeau», «L'Heure Du Sortilege», «Stigma Diaboli» - все они действуют прямиком на подсознание. Именно этого я добивался в своих фильмах начала семидесятых.
- Самое время вернуться к кинематографу. Какое влияние на вас оказали Луис Бунюэль и Жорж Франжю?
- Бунюэль в кино шёл тем же путём, что Магритт в живописи или Дрюлье в комиксах. Он одним из первых вытащил на экран образы, рождённые где-то глубоко в подсознании. Практически во всех его фильмах присутствуют сцены, которым нет какого-то логичного объяснения. Зато из них можно многое понять про самого Бунюэля. Взять его мексиканские картины, такие как «Сусана» или «EL». На первый взгляд они кажутся просто сделанными, если не сказать банальными. Но даже здесь, сквозь нагромождение мейнстримных клише можно увидеть уникальный почерк мастера. А ещё у меня в памяти отпечатался эпизод одного из его последних фильмов. Парень стоит возле гроба с мёртвой девушкой. Саму покойницу нам не показывают, виден лишь её золотистый локон. Помню, как сидел в кинотеатре и сокрушался - ну отчего этот образ пришёл в голову Бунюэлю, а не мне? Хороший был фильм, только название вылетело из памяти. Подобных сцен в фильмах Бунюэля всегда хватало. Ну и я, в меру сил и таланта, тоже изредка порываюсь сыграть на этом поле.
Жорж Франжю снял один гениальный фильм, «Глаза без лица» / Les Yeux Sans Visage. Скажу как есть - сквозь эти «Глаза» на нас глядит само совершенство. Сценарий, актёры, игра света и тени, абсолютно всё здесь на высшем уровне. Много лет меня не отпускал финал фильма: Эдит Скоб идёт по тёмному парку, белая маска на её лице, порхают белые птицы и звучит эта музыка... Всё вместе действовало просто завораживающе. Не буду скрывать, «Глаза без лица» сильно на меня повлияли. Начав делать своё кино, я стремился воссоздать эту атмосферу, наполненную поэзией, сновидениями и безумием - тремя непременными спутниками лучших работ Франжю.
«Judex» 1963 Directed by Georges Franju
Кстати, большинство критиков до сих пор снисходительно отзывается о другой картине Жоржа Франжю, «Жюдекс». Вроде как «это сделано в стиле сериалов и ловить там нечего». Как по мне, «Жюдекс» полон сюрреалистических видений и хвала Франжю, сумевшему адаптировать свою буйную фантазию под телевизионный формат. Могу сказать, что не разделяю отношения «через губу» к сериалам. Я на них вырос. Помню, как бежал домой после школы, чтобы увидеть новый эпизод - их показывали по средам. «Джи-Мэн против Чёрного дракона», «Сражающийся легион Зорро», «Таинственный доктор Сатана» - всё это неотъемлемая часть моего детства.
- Вам самому доводилось работать для телеканалов?
- Когда в прокат вышли «Тротуары Бангкока» / Les Trottoirs de Bangkok, фильм, как часто бывает, облаяли. Лишь один критик написал: «Спустя четверть века Роллен вернулся к истокам». Сейчас уже можно сказать, что изначально «Тротуары» планировались для телевидения, потом сделка сорвалась и я в кои-то веки решил отпустить вожжи. Многие сцены в фильме были придуманы прямо на съёмочной площадке. Захотелось снова ощутить себя двадцатилетним, выдохнуть и нырнуть в хаос анархии и экспериментов - совсем как в конце шестидесятых, когда мы делали «Насилие Вампира».
- Даже для того неспокойного времени «Насилие Вампира» казалось чем-то из ряда вон.
- Да, фильм вызвал жуткий скандал в Париже. Мне рассказывали, как зрители чуть не разнесли кинотеатр на пляс Пигаль. Возможно, свою роль сыграла общая нервозная атмосфера - красный май шестьдесят восьмого многим тогда снёс крышу. Сейчас я думаю, что причиной такой бурной реакции стало отсутствие внятного сюжета и какие-то неправильные кровососы (смеётся). Тогда люди знали о вампирах в основном по фильмам студии «Хаммер», а тут выскакиваю я со своим сюрреализмом. Фигаро писала, что это не кино, а какой-то любительский театр с обдолбанными студентами-медиками в главных ролях. Фанаты хорроров крутили пальцем у виска. В одном из приходов священник назвал фильм происками дьявола и предостерёг свою паству от похода в кинотеатр. Всё это стало полнейшей неожиданностью - я и подумать не мог, что сделал такую подрывную вещь. Но фамилию Роллен запомнили и чудесным образом я получил средства на следующий фильм, «Обнажённый вампир» / La Vampire Nue. В нём уже приходилось немного сдерживать сюрреалистические порывы, но главный элемент - атмосфера древних мистерий - остался на месте. Всё как в старых сериалах из моего детства.
- Вампирша выходит из старинных часов на стене. Пара полуголых кровососок корчится, пробитая одним колом. Образы в ваших фильмах накрепко врезаются в память, чего не всегда скажешь о сюжетах. Это делается специально?
- Мне часто задают этот впорос. Да, в моём кино образы порой важнее историй. Послушайте, но ведь истории-то и пишутся для того, чтобы спровоцировать эти образы, пробудить их к жизни. Я считаю, что в основе сюжета обязательно должна лежать история какой-то нереальной любви. И только потом уже можно добавлять туда причудливые образы и сюрреалистические видения. Из смешения одного с другим состоят все мои фильмы. Вот вам и весь секрет кино Жана Роллена.
Brigitte De Borghese, «Tout le Monde il en a Deux» 1974
- Вас называют разрушителем гендерных стереотипов. В большинстве фильмов мужчины отодвинуты на задний план, всё внимание сосредоточено на прекрасных женских образах. Это сознательная попытка сыграть в феминизм, стремление лишний раз полюбоваться на голых целующихся девушек или что-то ещё?
- Почему девушки? Поговорите с моим психоаналитиком - может быть, он расскажет (смеётся). Кстати, всё это происходит не только в кино, но и в моих книгах - «Les Demoiselles de l'étrange», «Anissa», «Les Deux Orphelines Vampires». Нет здесь никакого феминизма, просто мне гораздо интереснее смотреть (и показывать) любовную сцену между двумя девушками, а не девушкой и парнем. Понимаете, в раздетых девушках есть чувственность и поэзия. Меня они вдохновляют, сразу включается фантазия - а что если поместить их внутрь часов или в дымоход? Два голых мужика в дымоходе - ну куда это годится? (смеётся). А с девушками всё идёт как по маслу. Не забывайте, помещение повседневных вещей в неподобающий им контекст - основа живописи сюрреалистов. Возьмите к примеру картину Марселя Дюшана «Обнажённая, спускающаяся по лестнице». Лестница там - не просто лестница, понимаете? Так же и часы в моих фильмах. Они утратили свою функцию, теперь это не фрагмент интерьера, а некий образ из вселенной Жана Роллена.
- Амнезия и потеря невинности так же стали вашими постоянными темами. Почему?
- Я уверен, что каждый из нас рано или поздно возвращается в своё детство. Будучи ребёнком я смотрел уйму фильмов и теперь пытаюсь восстановить эти чудесные мговения, этот невинный детский взгляд, который впервые видит на экране Тарзана, Джангл Джима и капитана Фракасса.
- Морской пляж в Дьеппе оттуда же?
- Нет, я оказался в Дьеппе гораздо позже. Впервые попав туда, я навсегда остался очарован этим удивительным местом. Можете поверить на слово, за свою жизнь я повидал много прекрасных пляжей. Но Дьепп - это что-то особенное, он до сих пор как неразгаданная тайна. Море, скалы и чайки - настоящий сюрреализм!
- Вернёмся к прекрасным девушкам. В одном интервью вы с особой теплотой говорили о Бриджит Лаэ и Франсуазе Паскаль.
- Работа с Бриджит - сплошное удовольствие. Она очень спокойная и уравновешенная девушка. Всегда назубок знала текст и до конца выкладывалась на репетициях, прежде чем войти в кадр. Когда я звал Бриджит на главную роль в «Ночь Охоты» / La Nuit des Traqees, ни минуты в ней не сомневался. Там есть сцена, довольно сложная, где героиня Лаэ медленно сходит с ума. Она не подвела, справилась блестяще! То же могу сказать и про Франсуазу Паскаль, она снималась в «Железной Розе» / La Rose de Fer. Вот ещё один образец профессионализма. Франсуаза была всерьёз увлечена процессом съёмок, она привносила в картину массу идей, много общалась со мной по поводу своего персонажа. Всё это выгодно отличало Паскаль от её партнёра, который в какой-то момент начал заниматься откровенным саботажем и чуть не пустил фильм под откос.
- Существует теория, что «Железная Роза» была задумана как хоррор-версия «Ромео и Джульетты».
- Я сам приложил руку к этой теории. Помню, пришёл ко мне брать интервью какой-то журналист. Включил свой диктофон, что-то спрашивает, я отвечаю. Минут через десять понимаю, что парень вообще не вывозит - фильмов моих почти не видел, задаёт какие-то дурацкие вопросы. И тут он решает зайти с козырей, спрашивает: - А вот «Железная Роза», она вообще о чём? И сидит весь такой довольный собой. Тут я делаю очень серьёзное лицо и говорю: - Неужели не видно, что я снимал свою версию Ромео и Джульетты? Это же очевидно! Есть влюблённые парень и девушка. Есть две семьи, которые против их союза. Есть, наконец, кладбище. Что вам тут ещё непонятно? Смотрю, парень молчит, переваривает услышанное. Наверное, с того разговора всё и началось. Потом приходилось даже читать какие-то статьи на тему «Шекспир и Роллен», но должен честно признаться - в тот раз я просто пошутил.
Clovis Trouille, «L’heure du sortilège»