О весне, смерти и бессилии » Новости Владивостока и Приморского края на Primorye24.ru
О весне, смерти и бессилии » Новости Владивостока и Приморского края на Primorye24.ru
Я прочитала официальный ответ и.о. главы краевого департамента здравоохранения Олега Бубнова на депутатский запрос “О намерениях администрации края рассмотреть вопрос о строительстве во Владивостоке хосписа” (тут он на 4-й странице). Признаться, с первой попытки мне его осилить не удалось. Тогда я попросила прокомментировать “намерения администрации” моего брата, к.м.н., врача противоболевой терапии и паллиативной помощи, анестезиолога-реаниматолога Андрея Денежа. И когда он по абзацам начал объяснять, что к чему в этом ответе, руки опускались прямо пропорционально поднимающимся высоко на лоб бровям.
Во-первых, за последние десять лет в нашем краевом онкодиспансере, на который и возложены обязанности по помощи людям в последней стадии рака, в отделении противоболевой терапии и паллиативной помощи работает один (!) человек. Один на весь край. Как раз мой брат. Да что там, весь отчет и.о. директора департамента - это выдержки из отчета моего брата.
Но читать становится все интереснее. В ответе чиновника говорится, что “в ПКОД (приморском краевом онкодиспансере) разработаны и внедрены медуслуги (региональные стандарты) для симптоматического лечения и паллиативной помощи...”
Андрей объяснил, что “комплексные медуслуги" - это стандарт, где прописаны препараты и курс лечения. ФОМС за каждого госпитализированного заплатит деньги.
“Они говорят о таких стандартах в паллиативной помощи. Но в онкодиспансере никто таких стандартов не разрабатывал. Это я могу сказать наверняка, потому что кроме меня нет в диспансере врача паллиативной помощи, есть лишь штатные онкологи. Они могут подержать тяжелого больного 10 дней, ввести ему паллиативную химиотерапию, которая временно уменьшит опухоль”, - рассказал он.
Продолжая, брат говорит о том, что у штатных онкологов нашего крайдиспансера просто нет доступа к “наркотикам” - сильнодействующим препаратам, которые снимают боль:
“Наркотики в онкодиспансере есть только в реанимации. Только у нас есть сейфы, потому что у учреждения нет денег содержать охрану этих средств в других отделениях, это слишком дорого. Поэтому в онкодиспансере о паллиативной помощи речи не идет - тяжелых больных туда просто стараются не брать. Не ведется работа с родственниками умирающих людей и на дому”.
Олег Бубнов пишет, что “в ПКОД ежегодно проходят семинары для врачей по вопросам оказания паллиативной помощи, неоднократно переиздавалось пособие “хронический болевой синдром у онкобольных”.
Действительно, всё это делалось - много лет назад. “На традиционных семинарах, где собирались онкологи со всего края, я читал лекцию по паллиативной помощи - последний раз в 2007 году. Больше меня туда не приглашали. Методичку я действительно писал, она переиздавалась последний раз в 2008 году. Теперь на нее не выделяют деньги, а у меня нет компьютера, на котором я мог бы набрать эту методичку, нет и кабинета, где мог бы стоять этот компьютер”, - рассказал Андрей Денеж.
Продолжая отвечать на вопрос, что в крае делается для создания хосписа, глава краевого департамента здравоохранения говорит, что “с 2010 года в Приморье открыто семь первичных онкологических отделений в Находке, Партизанске, Арсеньеве”. Но “первичные отделения” - это те, куда люди приходят узнать, больны они или нет. Там не предусмотрен уход за умирающими.
Далее департамент здравоохранения отмечает, что “вопросы оказания паллиативной помощи онкобольным ежегодно рассматриваются на заседаниях Противораковой комиссии и коллегиях департамента здравоохранения края”.
“Возможно, и рассматриваются”, - соглашается Андрей, - “но после этого ничего не происходит”.
Больше всего врача рассмешило утверждение, что в крае “организована работа выездных бригад врачей-онкологов для оказания методической, профилактической помощи не только учреждениям, но и населению, в том числе и по вопросу паллиативной помощи”. И тут же стоит в скобочках “не менее четырех выездов в год”.
Андрей Денеж как единственный в крае специалист паллиативной помощи объяснил, что эти четыре выезда в год - как раз из его недавнего отчета департаменту. Да и что такое четыре выезда в год для сотен смертельно больных людей в Приморье?!
“Это мои четыре выезда из отчета, больше ведь посещать больных некому. У нас в крае нет специалистов, которые знают, как работать с умирающими пациентами и их родственниками. А я один не могу работать с сотнями больных по всему краю”, - отметил Андрей.
Читаем ответ чиновника депутатам дальше: “в учреждениях здравоохранения организовано оказание паллиативной медпомощи онкобольным в амбулаторно-поликлинических условиях, а также на койках сестринского ухода”.
Прежде всего Андрей предложил разобраться в терминах. “Амбулаторно-поликлинический”, объяснил он, это когда к тебе на дом приходит медсестра и меняет памперсы, или ты сам к ней приходишь, если можешь ходить. “Койки сестринского ухода” - это когда тебе памперсы меняют в больнице. Тут не идет речи об обезболивающих препаратах, о психологической помощи и других необходимых умирающим “услугах”.
Нельзя сравнивать “койки сестринского ухода” и “паллиативную помощь” - это подмена понятий. На “койках” за вами ухаживают и ждут, пока вы умрете, чтобы освободить место следующему. А умирающим больным необходимо дать ощущение полноты жизни. Вот именно его и дают специалисты “паллиативной помощи”: тут должны работать психологи, организовываться выставки, концерты, приходить волонтеры, очень важно рассказать родственникам умирающего, как себя вести, как поддерживать родного человека.
Что происходит сейчас в крае с помощью умирающим, брат знает не понаслышке.
“Возьмем дальзаводскую больницу. Там есть 30 коек сестринского ухода. Что это такое: палата 12 метров с гнилыми полами, четыре койки, где лежат тяжелые больные. Вот тут проходят последние дни и месяцы людей. Они умирают в 12-метровой комнатушке, видя страдания своих соседей по палате. И таких коек очень много по краю”, - говорит Андрей. - "При этом сами койки платные. Чтобы определить туда своего родственника, надо выждать очередь, то есть когда кто-либо из тех, кто лежит там сейчас, скончается”.
От этих слов становится невозможно страшно. Как можно продолжать улыбаться, зная и видя такие вещи, я не знаю. Правда.
“Человек не должен лежать в медучреждении до смерти! Ему необходимо подобрать курс препаратов, чтобы он поскорее отправился домой, где и будет наблюдаться. Паллиативная помощь направлена на то, чтобы жизнь смертельно больного была комфортной и он был человеком до окончания своих дней, а не просто доживал в мучениях”, - добавил врач.
Двумя директорами крайздрава раньше у Андрея Денежа была идея создать хоспис на основе “коек сестринского ухода” в Дальзаводской больнице - надстроить там второй этаж. Договоренность с крайздравом была достигнута, но удалось лишь поставить пластиковые окна и сделать косметический ремонт. На этом закончилось.
Дальше Олег Бубнов пишет, что в крайдиспансере с 2008 года открыт кабинет противоболевой терапии и паллиативной помощи, который оказывает “организационно-методическую помощь врачам-онкологам, участковым терапевтам и среднему медперсоналу края”.
“Действительно, кабинет такой есть, но открыт он еще в 2002 году. Только вот не указано в отчете, что на весь край в этом кабинете работаю я один. Как я могу полноценно оказать методическую помощь врачам всего края? Я не знаю”, - отметил мой брат.
Наконец мы вышли к самым, на мой взгляд, внятным пунктам административного ответа: “Для оказания паллиативной помощи планируется...” Оказалось, что все запланированное имеет мало общего с реальностью.
Первым в планах департамента стоит “открыть первичные онкологические отделения в крупных городах края, где численность больных больше 500 человек”. Но речь снова идет о “первичных пунктах” - паллиативная помощь туда не входит.
Вторым пунктом планируется “организация в межрайонных медцентрах края служб или кабинетов противоболевой терапии и паллиативной помощи онкобольным”. А межрайонные - это как? Если посмотреть на карту Приморья, райцентры находятся в сотнях километров друг от друга.
“Что это даст?! Буду я сидеть где нибудь в “межрайонном центре”, кто ко мне приедет из сел - ведь это очень далеко?! Так и будут пациенты сидеть дома и курить марихуану или колоть героин, чтобы облегчить боль. В онкологиях - вот где нужны такие отделения”, - комментирует Андрей.
Также единственный в крае специалист паллиативной помощи уверен: никто из приморских врачей просто не захочет работать в подобных кабинетах. Оно и понятно: это работа на одну ставку, а это 8-10 тысяч. И на эту ставку над принять 20 пациентов в день - смертельно больных людей, испытывающих жуткие мучения, которые будут звонить и приходить к тебе до конца своих дней.
Но самым загадочным представляется третий пункт, запланированный департаментом. Реорганизовать путем объединения три больницы Владивостока - №3, №5 и №6 - и создать на их основе отделение паллиативной помощи. Идея, казалось бы, отличная. Если бы не одно “но”. Больница №6 расположена на острове Русском, №5 - на Попова, а №3 - в поселке Трудовом. Даже если это возможно, зачем ждать объединения, когда больницы возглавит один главврач?! Почему бы не запустить кабинет прямо сейчас?! Ответа нет.
А для тех, кому лень все это читать... В Фейсбуке в группе Фонда помощи хосписам Вера я прочитала об акции к 8 марта. Всем желающим предлагали купить букетик цветов, фоторамочку, гель для душа или сладости для 150 умирающих девушек и женщин, которые лежат дома, измученные болезнью. Это московская акция для 150 московских девушек.
Тем временем у нас в крае нет подобных акций. И думают о сотнях умирающих от рака девочках, девушках и женщинах только их родственники. И думают они вовсе не о конфетах и цветах, а о том, где бы раздобыть очередную дозу наркотика для своих любимых, чтобы им хоть на время не было так больно.
Я прочитала официальный ответ и.о. главы краевого департамента здравоохранения Олега Бубнова на депутатский запрос “О намерениях администрации края рассмотреть вопрос о строительстве во Владивостоке хосписа” (тут он на 4-й странице). Признаться, с первой попытки мне его осилить не удалось. Тогда я попросила прокомментировать “намерения администрации” моего брата, к.м.н., врача противоболевой терапии и паллиативной помощи, анестезиолога-реаниматолога Андрея Денежа. И когда он по абзацам начал объяснять, что к чему в этом ответе, руки опускались прямо пропорционально поднимающимся высоко на лоб бровям.
Во-первых, за последние десять лет в нашем краевом онкодиспансере, на который и возложены обязанности по помощи людям в последней стадии рака, в отделении противоболевой терапии и паллиативной помощи работает один (!) человек. Один на весь край. Как раз мой брат. Да что там, весь отчет и.о. директора департамента - это выдержки из отчета моего брата.
Но читать становится все интереснее. В ответе чиновника говорится, что “в ПКОД (приморском краевом онкодиспансере) разработаны и внедрены медуслуги (региональные стандарты) для симптоматического лечения и паллиативной помощи...”
Андрей объяснил, что “комплексные медуслуги" - это стандарт, где прописаны препараты и курс лечения. ФОМС за каждого госпитализированного заплатит деньги.
“Они говорят о таких стандартах в паллиативной помощи. Но в онкодиспансере никто таких стандартов не разрабатывал. Это я могу сказать наверняка, потому что кроме меня нет в диспансере врача паллиативной помощи, есть лишь штатные онкологи. Они могут подержать тяжелого больного 10 дней, ввести ему паллиативную химиотерапию, которая временно уменьшит опухоль”, - рассказал он.
Продолжая, брат говорит о том, что у штатных онкологов нашего крайдиспансера просто нет доступа к “наркотикам” - сильнодействующим препаратам, которые снимают боль:
“Наркотики в онкодиспансере есть только в реанимации. Только у нас есть сейфы, потому что у учреждения нет денег содержать охрану этих средств в других отделениях, это слишком дорого. Поэтому в онкодиспансере о паллиативной помощи речи не идет - тяжелых больных туда просто стараются не брать. Не ведется работа с родственниками умирающих людей и на дому”.
Олег Бубнов пишет, что “в ПКОД ежегодно проходят семинары для врачей по вопросам оказания паллиативной помощи, неоднократно переиздавалось пособие “хронический болевой синдром у онкобольных”.
Действительно, всё это делалось - много лет назад. “На традиционных семинарах, где собирались онкологи со всего края, я читал лекцию по паллиативной помощи - последний раз в 2007 году. Больше меня туда не приглашали. Методичку я действительно писал, она переиздавалась последний раз в 2008 году. Теперь на нее не выделяют деньги, а у меня нет компьютера, на котором я мог бы набрать эту методичку, нет и кабинета, где мог бы стоять этот компьютер”, - рассказал Андрей Денеж.
Продолжая отвечать на вопрос, что в крае делается для создания хосписа, глава краевого департамента здравоохранения говорит, что “с 2010 года в Приморье открыто семь первичных онкологических отделений в Находке, Партизанске, Арсеньеве”. Но “первичные отделения” - это те, куда люди приходят узнать, больны они или нет. Там не предусмотрен уход за умирающими.
Далее департамент здравоохранения отмечает, что “вопросы оказания паллиативной помощи онкобольным ежегодно рассматриваются на заседаниях Противораковой комиссии и коллегиях департамента здравоохранения края”.
“Возможно, и рассматриваются”, - соглашается Андрей, - “но после этого ничего не происходит”.
Больше всего врача рассмешило утверждение, что в крае “организована работа выездных бригад врачей-онкологов для оказания методической, профилактической помощи не только учреждениям, но и населению, в том числе и по вопросу паллиативной помощи”. И тут же стоит в скобочках “не менее четырех выездов в год”.
Андрей Денеж как единственный в крае специалист паллиативной помощи объяснил, что эти четыре выезда в год - как раз из его недавнего отчета департаменту. Да и что такое четыре выезда в год для сотен смертельно больных людей в Приморье?!
“Это мои четыре выезда из отчета, больше ведь посещать больных некому. У нас в крае нет специалистов, которые знают, как работать с умирающими пациентами и их родственниками. А я один не могу работать с сотнями больных по всему краю”, - отметил Андрей.
Читаем ответ чиновника депутатам дальше: “в учреждениях здравоохранения организовано оказание паллиативной медпомощи онкобольным в амбулаторно-поликлинических условиях, а также на койках сестринского ухода”.
Прежде всего Андрей предложил разобраться в терминах. “Амбулаторно-поликлинический”, объяснил он, это когда к тебе на дом приходит медсестра и меняет памперсы, или ты сам к ней приходишь, если можешь ходить. “Койки сестринского ухода” - это когда тебе памперсы меняют в больнице. Тут не идет речи об обезболивающих препаратах, о психологической помощи и других необходимых умирающим “услугах”.
Нельзя сравнивать “койки сестринского ухода” и “паллиативную помощь” - это подмена понятий. На “койках” за вами ухаживают и ждут, пока вы умрете, чтобы освободить место следующему. А умирающим больным необходимо дать ощущение полноты жизни. Вот именно его и дают специалисты “паллиативной помощи”: тут должны работать психологи, организовываться выставки, концерты, приходить волонтеры, очень важно рассказать родственникам умирающего, как себя вести, как поддерживать родного человека.
Что происходит сейчас в крае с помощью умирающим, брат знает не понаслышке.
“Возьмем дальзаводскую больницу. Там есть 30 коек сестринского ухода. Что это такое: палата 12 метров с гнилыми полами, четыре койки, где лежат тяжелые больные. Вот тут проходят последние дни и месяцы людей. Они умирают в 12-метровой комнатушке, видя страдания своих соседей по палате. И таких коек очень много по краю”, - говорит Андрей. - "При этом сами койки платные. Чтобы определить туда своего родственника, надо выждать очередь, то есть когда кто-либо из тех, кто лежит там сейчас, скончается”.
От этих слов становится невозможно страшно. Как можно продолжать улыбаться, зная и видя такие вещи, я не знаю. Правда.
“Человек не должен лежать в медучреждении до смерти! Ему необходимо подобрать курс препаратов, чтобы он поскорее отправился домой, где и будет наблюдаться. Паллиативная помощь направлена на то, чтобы жизнь смертельно больного была комфортной и он был человеком до окончания своих дней, а не просто доживал в мучениях”, - добавил врач.
Двумя директорами крайздрава раньше у Андрея Денежа была идея создать хоспис на основе “коек сестринского ухода” в Дальзаводской больнице - надстроить там второй этаж. Договоренность с крайздравом была достигнута, но удалось лишь поставить пластиковые окна и сделать косметический ремонт. На этом закончилось.
Дальше Олег Бубнов пишет, что в крайдиспансере с 2008 года открыт кабинет противоболевой терапии и паллиативной помощи, который оказывает “организационно-методическую помощь врачам-онкологам, участковым терапевтам и среднему медперсоналу края”.
“Действительно, кабинет такой есть, но открыт он еще в 2002 году. Только вот не указано в отчете, что на весь край в этом кабинете работаю я один. Как я могу полноценно оказать методическую помощь врачам всего края? Я не знаю”, - отметил мой брат.
Наконец мы вышли к самым, на мой взгляд, внятным пунктам административного ответа: “Для оказания паллиативной помощи планируется...” Оказалось, что все запланированное имеет мало общего с реальностью.
Первым в планах департамента стоит “открыть первичные онкологические отделения в крупных городах края, где численность больных больше 500 человек”. Но речь снова идет о “первичных пунктах” - паллиативная помощь туда не входит.
Вторым пунктом планируется “организация в межрайонных медцентрах края служб или кабинетов противоболевой терапии и паллиативной помощи онкобольным”. А межрайонные - это как? Если посмотреть на карту Приморья, райцентры находятся в сотнях километров друг от друга.
“Что это даст?! Буду я сидеть где нибудь в “межрайонном центре”, кто ко мне приедет из сел - ведь это очень далеко?! Так и будут пациенты сидеть дома и курить марихуану или колоть героин, чтобы облегчить боль. В онкологиях - вот где нужны такие отделения”, - комментирует Андрей.
Также единственный в крае специалист паллиативной помощи уверен: никто из приморских врачей просто не захочет работать в подобных кабинетах. Оно и понятно: это работа на одну ставку, а это 8-10 тысяч. И на эту ставку над принять 20 пациентов в день - смертельно больных людей, испытывающих жуткие мучения, которые будут звонить и приходить к тебе до конца своих дней.
Но самым загадочным представляется третий пункт, запланированный департаментом. Реорганизовать путем объединения три больницы Владивостока - №3, №5 и №6 - и создать на их основе отделение паллиативной помощи. Идея, казалось бы, отличная. Если бы не одно “но”. Больница №6 расположена на острове Русском, №5 - на Попова, а №3 - в поселке Трудовом. Даже если это возможно, зачем ждать объединения, когда больницы возглавит один главврач?! Почему бы не запустить кабинет прямо сейчас?! Ответа нет.
А для тех, кому лень все это читать... В Фейсбуке в группе Фонда помощи хосписам Вера я прочитала об акции к 8 марта. Всем желающим предлагали купить букетик цветов, фоторамочку, гель для душа или сладости для 150 умирающих девушек и женщин, которые лежат дома, измученные болезнью. Это московская акция для 150 московских девушек.
Тем временем у нас в крае нет подобных акций. И думают о сотнях умирающих от рака девочках, девушках и женщинах только их родственники. И думают они вовсе не о конфетах и цветах, а о том, где бы раздобыть очередную дозу наркотика для своих любимых, чтобы им хоть на время не было так больно.