АРТМИГРАЦИЯ 2016. Третий день. Жизнь и пустота: от Чехова до Буковски
Третий день фестиваля оказался наполнен театральной философией. Участники постигали тайны чеховского текста, занимались исполнительским анализом, смотрели спектакли о разноликой современности.
Кама Гинкас: «Чехов останавливает действие»
Трехчасовое погружение в чеховский текст с Камой Гинкасом стало настоящим событием для гостей фестиваля. Свободных мест в Синем зале СТД не было, а маэстро поддерживал стальную дисциплину, пробираясь вместе с молодежью через тернии текста («У Чехова все болтливы ужасно!») к звездам понимания.
Кама Гинкас уточнял задачу режиссера при подходе к Чехову: это не эстетика, не этика, а очень простой вопрос: что происходит в спектакле? Кто движет действие?
Исподволь, потихоньку Кама Гинкас приоткрывал аудитории эволюцию чеховской драматургии, от первых пьес к последним шедеврам, показывая, как автор, ненавидевший «правильно сделанный» театр, постепенно уходил от традиционных пружин действия: выстрелов на сцене, денежных и любовных интриг, и даже от закона трех единств. Вместе с оратором зрители приходят к выводу: все пьесы Чехова - даже не драмы (драма - это случай), а трагедии, где случившееся непоправимо. И содержанием этих трагедий становится уходящее время жизни, которое не проживается, а прикрывается имитацией жизни. Именно поэтому Чехов останавливает действие, чтобы зритель вдруг заметил, как утекает его личное время; недаром трагически мысливший, страдавший чахоткой писатель остро чувствовал, что присутствует при собственном «долгом умирании». Именно в этом гениальность и трагизм чеховской драматургии.
Елена Ласкавая: «Вы кинорежиссер»
«Вак, гак, дак, жак… Пткипт, пткепт… Лили-лили-лимбрли…» - именно эти загадочные звуки, а самых разных вариациях, ведут к хорошей сценической речи. Во второй день тренинга Елена Ласкавая посвятила внимание дикции, отработке логики речи и исполнительского анализа.
Речевая разминка предполагает не только произнесение звуков, но и тренировку и расслабление шеи, челюсти, губ, языка - всех мышц, ответственных за звукоизвлечение. «Ваша голова превратилась в облако и летает под собственной тяжестью!»
Если раньше занимались преимущественно звуком, то сегодня постепенно перешли к смыслам. При этом педагог дает все на примерах: например, логика речи - … на сосисках! «По одной сосиске на каждое ударное слово».
Участники тренинга зарисовывали схемы и записывали самое важное. Например, схему исполнительского анализа, который включает и литературный анализ, и целеполагание, и действие, и отношение: «Я выгоняю и ненавижу тебя - не то же самое, как выгоняю и жалею!»
Елена Ласкавая напомнила о важности выстраивания роли на многих уровнях: актер должен буквально видеть то, о чем говорит, отобрав это «видение» и «сняв» его тщательно и пристрастно, подобно кинорежиссеру.
Офисные шестеренки и теннисные мячики
В основной программе был представлен спектакль тверского ТЮЗа «Пустота» по пьесе Максима Черныша в постановке Талгата Баталова. Как рассказала на обсуждении спектакля замдиректора театра Татьяна Цветкова, для Твери эта постановка стала настоящим вызовом, на нее недавно пришла правительственная комиссия, и спектаклю грозит снятие. «Пустота» стала взрывным спектаклем, на который ходят полные залы и который вызывает волнение общественности.
Что же такого скандального поставил Талгат Баталов?
«Театральный ситком» из офисной жизни и впрямь похож на сериал: здесь скрещиваются и переплетаются мелодраматические линии, объединенные общим пространством офисной жизни. Драматург остро ставит вопросы смысла жизни, подлинности переживаний, ценностей в современном мире, оставляя, по сути, открытый финал: продолжение может следовать.
Ольга Никитина создала для спектакля интересное пространство, фанерную перспективу, визуально углубляющую сцену и в то же время ограничивающую действие стенками коробки: посередине офис, по краям - туалеты, которые становятся для героев местом искренности. Впрочем, не только офис, конечно: драматургия Максима Черныша предполагает резкие смены места действия, и фанерные стены означают то квартиру, то кабак, а то и кладбище.
Режиссер использовал в спектакле, кажется, всю палитру постановочных приемов; особенно нужно отметить яркую пластику (Александр Андрияшкин) и различные типы видеопроекций, создающих порой головокружительный эффект. На обсуждении зрители говорили о том, что спектакль заметно распадается на две части: если первая перенасыщена режиссерскими решениями, то вторая проще и эмоциональнее. Говорили и о том, что переизбыток постановочных приемов может быть приемом сам по себе, - приемом, нацеленным на передачу сумбурности современной жизни.
Лаконичная цветовая палитра спектакля ограничена монохромностью дресс-кода; впрочем, вопреки механизации жизни офисных «шестеренок», в процессе действия каждый персонаж индивидуализируется, становится живой личностью - чему существенно помогает хороший кастинг. В центре событий стоит топ-менеджер Дмитрий Анатольевич (Андрей Иванов); однако его интересно заявленная роль - трикстера, своего рода офисного Воланда, - со временем несколько бледнеет, мелодраматизируется. В поисках истинного он вспоминает прошлое, - и падают дождем, катятся по сцене, прыгают в зал десятки мячиков для пинг-понга, символ лета и детства.
Что же может считаться скандальным в спектакле? Да при желании все: и тема (офисное рабство, зависимость от общества потребления), и ее непривычно откровенное раскрытие - в циничных репликах или наивных, и оттого еще более страшных, монологах персонажей. Никто из них не находит толком дороги к счастью, - и это нормально для современной честной драмы.
И это же вызывает первый зрительский вопрос на обсуждении спектакля: а какова дорога к счастью сегодня? И за ним классическое: а что хотел режиссер сказать?
В попытке найти ответ на эти вопросы зрители и критики говорили об изящном решении сцен любви, о клиповой структуре спектакля, о столкновении мечты и суровой реальности, о бедности представлений о счастье. Зрители не устали смотреть спектакль даже стоя (был переаншлаг) и признавались, что стали задавать себе вопросы: а кто же я? Орел или стая?
Модератор обсуждения Павел Руднев отметил некоторое проблемы в темпоритме спектакля, отличную актерскую работу Андрея Иванова - «рефлексирующего менеджера, обаятельного злодея».
Буковски, белорусская версия
Неожиданным пунктом фестивальной программы стал моноспектакль Александра Курца из Беларуси по произведениям Чарльза Буковски. Биографическая драма с пометкой 18+ основана на рассказе «Самая красивая женщина в городе» и прозе, стихах, интервью писателя. Александр Курц объехал со своей постановкой все крупные города Беларуси, три раза бывал с ней в Москве, - всего 31 показ! А вскоре моноспектакль увидят зрители фестивалей в Санкт-Пебербурге и Будапеште.
Участники «Артмиграции» посмотрели короткую уличную версию спектакля (в помещении - более длинная).
Фестиваль прирастает новыми творческими инициативами, что закономерно и радостно.
Кама Гинкас: «Чехов останавливает действие»
Трехчасовое погружение в чеховский текст с Камой Гинкасом стало настоящим событием для гостей фестиваля. Свободных мест в Синем зале СТД не было, а маэстро поддерживал стальную дисциплину, пробираясь вместе с молодежью через тернии текста («У Чехова все болтливы ужасно!») к звездам понимания.
Кама Гинкас уточнял задачу режиссера при подходе к Чехову: это не эстетика, не этика, а очень простой вопрос: что происходит в спектакле? Кто движет действие?
Исподволь, потихоньку Кама Гинкас приоткрывал аудитории эволюцию чеховской драматургии, от первых пьес к последним шедеврам, показывая, как автор, ненавидевший «правильно сделанный» театр, постепенно уходил от традиционных пружин действия: выстрелов на сцене, денежных и любовных интриг, и даже от закона трех единств. Вместе с оратором зрители приходят к выводу: все пьесы Чехова - даже не драмы (драма - это случай), а трагедии, где случившееся непоправимо. И содержанием этих трагедий становится уходящее время жизни, которое не проживается, а прикрывается имитацией жизни. Именно поэтому Чехов останавливает действие, чтобы зритель вдруг заметил, как утекает его личное время; недаром трагически мысливший, страдавший чахоткой писатель остро чувствовал, что присутствует при собственном «долгом умирании». Именно в этом гениальность и трагизм чеховской драматургии.
Елена Ласкавая: «Вы кинорежиссер»
«Вак, гак, дак, жак… Пткипт, пткепт… Лили-лили-лимбрли…» - именно эти загадочные звуки, а самых разных вариациях, ведут к хорошей сценической речи. Во второй день тренинга Елена Ласкавая посвятила внимание дикции, отработке логики речи и исполнительского анализа.
Речевая разминка предполагает не только произнесение звуков, но и тренировку и расслабление шеи, челюсти, губ, языка - всех мышц, ответственных за звукоизвлечение. «Ваша голова превратилась в облако и летает под собственной тяжестью!»
Если раньше занимались преимущественно звуком, то сегодня постепенно перешли к смыслам. При этом педагог дает все на примерах: например, логика речи - … на сосисках! «По одной сосиске на каждое ударное слово».
Участники тренинга зарисовывали схемы и записывали самое важное. Например, схему исполнительского анализа, который включает и литературный анализ, и целеполагание, и действие, и отношение: «Я выгоняю и ненавижу тебя - не то же самое, как выгоняю и жалею!»
Елена Ласкавая напомнила о важности выстраивания роли на многих уровнях: актер должен буквально видеть то, о чем говорит, отобрав это «видение» и «сняв» его тщательно и пристрастно, подобно кинорежиссеру.
Офисные шестеренки и теннисные мячики
В основной программе был представлен спектакль тверского ТЮЗа «Пустота» по пьесе Максима Черныша в постановке Талгата Баталова. Как рассказала на обсуждении спектакля замдиректора театра Татьяна Цветкова, для Твери эта постановка стала настоящим вызовом, на нее недавно пришла правительственная комиссия, и спектаклю грозит снятие. «Пустота» стала взрывным спектаклем, на который ходят полные залы и который вызывает волнение общественности.
Что же такого скандального поставил Талгат Баталов?
«Театральный ситком» из офисной жизни и впрямь похож на сериал: здесь скрещиваются и переплетаются мелодраматические линии, объединенные общим пространством офисной жизни. Драматург остро ставит вопросы смысла жизни, подлинности переживаний, ценностей в современном мире, оставляя, по сути, открытый финал: продолжение может следовать.
Ольга Никитина создала для спектакля интересное пространство, фанерную перспективу, визуально углубляющую сцену и в то же время ограничивающую действие стенками коробки: посередине офис, по краям - туалеты, которые становятся для героев местом искренности. Впрочем, не только офис, конечно: драматургия Максима Черныша предполагает резкие смены места действия, и фанерные стены означают то квартиру, то кабак, а то и кладбище.
Режиссер использовал в спектакле, кажется, всю палитру постановочных приемов; особенно нужно отметить яркую пластику (Александр Андрияшкин) и различные типы видеопроекций, создающих порой головокружительный эффект. На обсуждении зрители говорили о том, что спектакль заметно распадается на две части: если первая перенасыщена режиссерскими решениями, то вторая проще и эмоциональнее. Говорили и о том, что переизбыток постановочных приемов может быть приемом сам по себе, - приемом, нацеленным на передачу сумбурности современной жизни.
Лаконичная цветовая палитра спектакля ограничена монохромностью дресс-кода; впрочем, вопреки механизации жизни офисных «шестеренок», в процессе действия каждый персонаж индивидуализируется, становится живой личностью - чему существенно помогает хороший кастинг. В центре событий стоит топ-менеджер Дмитрий Анатольевич (Андрей Иванов); однако его интересно заявленная роль - трикстера, своего рода офисного Воланда, - со временем несколько бледнеет, мелодраматизируется. В поисках истинного он вспоминает прошлое, - и падают дождем, катятся по сцене, прыгают в зал десятки мячиков для пинг-понга, символ лета и детства.
Что же может считаться скандальным в спектакле? Да при желании все: и тема (офисное рабство, зависимость от общества потребления), и ее непривычно откровенное раскрытие - в циничных репликах или наивных, и оттого еще более страшных, монологах персонажей. Никто из них не находит толком дороги к счастью, - и это нормально для современной честной драмы.
И это же вызывает первый зрительский вопрос на обсуждении спектакля: а какова дорога к счастью сегодня? И за ним классическое: а что хотел режиссер сказать?
В попытке найти ответ на эти вопросы зрители и критики говорили об изящном решении сцен любви, о клиповой структуре спектакля, о столкновении мечты и суровой реальности, о бедности представлений о счастье. Зрители не устали смотреть спектакль даже стоя (был переаншлаг) и признавались, что стали задавать себе вопросы: а кто же я? Орел или стая?
Модератор обсуждения Павел Руднев отметил некоторое проблемы в темпоритме спектакля, отличную актерскую работу Андрея Иванова - «рефлексирующего менеджера, обаятельного злодея».
Буковски, белорусская версия
Неожиданным пунктом фестивальной программы стал моноспектакль Александра Курца из Беларуси по произведениям Чарльза Буковски. Биографическая драма с пометкой 18+ основана на рассказе «Самая красивая женщина в городе» и прозе, стихах, интервью писателя. Александр Курц объехал со своей постановкой все крупные города Беларуси, три раза бывал с ней в Москве, - всего 31 показ! А вскоре моноспектакль увидят зрители фестивалей в Санкт-Пебербурге и Будапеште.
Участники «Артмиграции» посмотрели короткую уличную версию спектакля (в помещении - более длинная).
Фестиваль прирастает новыми творческими инициативами, что закономерно и радостно.