Про старичка-полковника
Как-то на набережной повстречался мне старичок. Время было не слишком позднее, но жара уже спала, множество людей высыпалось на улицу. Где-то за спиной, над морем, светила полная луна.
Повстречавшийся старичок держал в руках огромный фотоаппарат, шнур от которого был перекинут через его шею, как лошадиные подпруги. Он заметил меня, улыбнулся и подал какой-то знак, не подлежащий расшифровке. Я тоже улыбнулась - если чего-то не понимаешь, то улыбка часто оказывается лучшим выходом.
- Можно я вас сфотографирую? - спросил старичок, - На небе такая ясная луна, но ваш ясный взор её полностью затмевает!
Ничего себе, подумала я. Если судить по разговору, старичку было уже лет за двести. Так даже во времена Тургенева не выражались при малознакомых барышнях. Я опять улыбнулась, так как не понимала, чем был вызван этот приступ симпатии. Из-за близорукости я очень щурюсь, и старичок вряд ли мог что-то заметить в моих глазах, пока я разглядывала его на расстоянии.
- Можно посмотреть? - спросила я, когда он щёлкнул затвором пару раз.
- Конечно, смотрите... Эта камера у меня новая. Я по молодости увлекался фотографией, так, время тратил зря. А сейчас на пенсии, решил вот вспомнить. Вроде бы ничего получается.
- Это я сейчас на пенсии, - продолжал он, - а раньше работал учителем истории и основ безопасности жизнедеятельности, а до этого тридцать лет служил. Я полковник в отставке, - уточнил старичок, лукаво наблюдая за тем, какую реакцию вызовет его чин. Но я не разбираюсь в званиях и не знаю, хорошо ли это - "полковник" - или не очень. Так что я молча продолжала листать фотографии в тяжеленном агрегате.
- Пенсия у меня хорошая, - говорил отставной полковник, - так что могу себе позволить ездить каждый год в Алушту. Я и в молодости сюда приезжал часто, но тогда бедный был. Зато красивый. Алушта - лучший город для поиска невесты. Я и жен своих тут нашёл. Всех пятерых.
На этой фразе я замерла и, стараясь не меняться в лице, посмотрела на старичка. Он этого не заметил и продолжал вещать куда-то в сторону:
- Три сына у меня выросли, сейчас уже внуки пошли. Но они всё по заграницам мотаются. Не понимают родной страны! Измельчала молодежь...
- Угу, - пробубнила я.
- А мне теперь под семьдесят, и вот что я вам скажу: никогда за границей не был, и не надо! Всё, что нужно, можно и у нас найти. А там что? Всё то же самое, только дороже, непонятнее... Второй внук у меня в этом году в институт поступил, говорит, вырасту и поеду работать куда-нибудь. Ну пусть едет, посмотрим на него лет через двадцать... Хе-хе, здоровье-то у меня, дай бог каждому! - тут он начал загибать пальцы, - Я каждый день бегаю, масло оливковое натощак принимаю, зарядку делаю, питаюсь правильно. А эти что? То болит, сё болит... Я, говорю, всю жизнь прожил, знаю, как правильно, а вы не знаете, а меня не слушаете. Не нужно никогда пить всяких покупных витаминов. Всё же под рукой! И морковка, и черника... Сбалансируй да питайся. Нет, говорят, дед глупый, говорят, и всё продолжают свои чипсы жевать.
- Я когда в отставку ушёл, сразу все свои увлечения вспомнил. Столько времени появилось. А в молодости надо работать, чтобы потом отдыхать. А сейчас всё в одну кучу сваливают, вот и сосредоточиться не могут, распыляются...
Старичок говорил ещё много и долго. А я всё рассматривала фотографии, слушая вполуха. Кроме меня в этот вечер он успел сфотографировать ещё нескольких дам. У всех нас были обрезаны ноги, а у одной даже голова. Затем шли крымские пейзажи, которые очень сложно испортить неудачным кадрированием (или как это называется). Неоднозначное впечатление от пейзажей вызывали попавшие в объектив пальцы и какие-то тёмные расплывчатые пятна. Он просто фотографировал всё подряд, не задумываясь, не вдаваясь в детали, и явно получал от этого процесса огромное удовольствие.
- Слушайте меня, - вещал старец, - оставьте все свои увлечения до старости. А сейчас работайте, наверстаете своё на пенсии!
Я попрощалась с полковником и пошла бродить туда-сюда по городу. На завтрашний день было запланировано много работы, но делать её не хотелось. Хотелось бросить всё, даже не завтра, а прямо сейчас, потратить тысяч двести на новый фотоаппарат и научиться классно фотографировать.
Повстречавшийся старичок держал в руках огромный фотоаппарат, шнур от которого был перекинут через его шею, как лошадиные подпруги. Он заметил меня, улыбнулся и подал какой-то знак, не подлежащий расшифровке. Я тоже улыбнулась - если чего-то не понимаешь, то улыбка часто оказывается лучшим выходом.
- Можно я вас сфотографирую? - спросил старичок, - На небе такая ясная луна, но ваш ясный взор её полностью затмевает!
Ничего себе, подумала я. Если судить по разговору, старичку было уже лет за двести. Так даже во времена Тургенева не выражались при малознакомых барышнях. Я опять улыбнулась, так как не понимала, чем был вызван этот приступ симпатии. Из-за близорукости я очень щурюсь, и старичок вряд ли мог что-то заметить в моих глазах, пока я разглядывала его на расстоянии.
- Можно посмотреть? - спросила я, когда он щёлкнул затвором пару раз.
- Конечно, смотрите... Эта камера у меня новая. Я по молодости увлекался фотографией, так, время тратил зря. А сейчас на пенсии, решил вот вспомнить. Вроде бы ничего получается.
- Это я сейчас на пенсии, - продолжал он, - а раньше работал учителем истории и основ безопасности жизнедеятельности, а до этого тридцать лет служил. Я полковник в отставке, - уточнил старичок, лукаво наблюдая за тем, какую реакцию вызовет его чин. Но я не разбираюсь в званиях и не знаю, хорошо ли это - "полковник" - или не очень. Так что я молча продолжала листать фотографии в тяжеленном агрегате.
- Пенсия у меня хорошая, - говорил отставной полковник, - так что могу себе позволить ездить каждый год в Алушту. Я и в молодости сюда приезжал часто, но тогда бедный был. Зато красивый. Алушта - лучший город для поиска невесты. Я и жен своих тут нашёл. Всех пятерых.
На этой фразе я замерла и, стараясь не меняться в лице, посмотрела на старичка. Он этого не заметил и продолжал вещать куда-то в сторону:
- Три сына у меня выросли, сейчас уже внуки пошли. Но они всё по заграницам мотаются. Не понимают родной страны! Измельчала молодежь...
- Угу, - пробубнила я.
- А мне теперь под семьдесят, и вот что я вам скажу: никогда за границей не был, и не надо! Всё, что нужно, можно и у нас найти. А там что? Всё то же самое, только дороже, непонятнее... Второй внук у меня в этом году в институт поступил, говорит, вырасту и поеду работать куда-нибудь. Ну пусть едет, посмотрим на него лет через двадцать... Хе-хе, здоровье-то у меня, дай бог каждому! - тут он начал загибать пальцы, - Я каждый день бегаю, масло оливковое натощак принимаю, зарядку делаю, питаюсь правильно. А эти что? То болит, сё болит... Я, говорю, всю жизнь прожил, знаю, как правильно, а вы не знаете, а меня не слушаете. Не нужно никогда пить всяких покупных витаминов. Всё же под рукой! И морковка, и черника... Сбалансируй да питайся. Нет, говорят, дед глупый, говорят, и всё продолжают свои чипсы жевать.
- Я когда в отставку ушёл, сразу все свои увлечения вспомнил. Столько времени появилось. А в молодости надо работать, чтобы потом отдыхать. А сейчас всё в одну кучу сваливают, вот и сосредоточиться не могут, распыляются...
Старичок говорил ещё много и долго. А я всё рассматривала фотографии, слушая вполуха. Кроме меня в этот вечер он успел сфотографировать ещё нескольких дам. У всех нас были обрезаны ноги, а у одной даже голова. Затем шли крымские пейзажи, которые очень сложно испортить неудачным кадрированием (или как это называется). Неоднозначное впечатление от пейзажей вызывали попавшие в объектив пальцы и какие-то тёмные расплывчатые пятна. Он просто фотографировал всё подряд, не задумываясь, не вдаваясь в детали, и явно получал от этого процесса огромное удовольствие.
- Слушайте меня, - вещал старец, - оставьте все свои увлечения до старости. А сейчас работайте, наверстаете своё на пенсии!
Я попрощалась с полковником и пошла бродить туда-сюда по городу. На завтрашний день было запланировано много работы, но делать её не хотелось. Хотелось бросить всё, даже не завтра, а прямо сейчас, потратить тысяч двести на новый фотоаппарат и научиться классно фотографировать.