О переводчицах
Когда есть за что сказать спасибо, надо обязательно это делать. Пока собирала мини-антологию про вертела и клинки, я добросовестно посмотрела по книжкам, кто переводчики. К стыду своему, кроме Т.Л. Щепкиной-Куперник, я никого из них не знала. А ведь я им обязана очень многим в своей жизни. Не тем, что я знаю или умею - за это спасибо другим людям, начиная с моих родителей и бабушек - а тем, что мне вообще захотелось знать и уметь именно вот это, про Францию, про шпаги, про мушкетеров и гвардейцев, про Париж и Гасконь. Это уж потом стало интересно про другие языки, другие страны, другие времена, а сначала было :
«В первый понедельник апреля 1625 года все население городка Менга, где некогда родился автор «Романа о розе», казалось взволнованным так, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ларошель. Некоторые из горожан при виде женщин, бегущих в сторону главной улицы, и слыша крики детей, доносившиеся с порога домов, торопливо надевали доспехи, вооружались кто мушкетом, кто бердышом, чтобы придать себе более мужественный вид, и устремлялись к гостинице «Вольный Мельник», перед которой собиралась густая и шумная толпа любопытных, увеличивавшаяся с каждой минутой.»
Я прочла это осенью, незадолго до того, как мне исполнилось одиннадцать, и удивительно, как много это определило в моей жизни. Я прочла всего Дюма, которого удалось раздобыть в районной библиотеке - там было ужасно мало. Следующим летом папа отвел меня в Библиотеку иностранной литературы, написал доверенность, чтобы я могла брать книжки сама, и я начала читать «Графиню Монсоро». Дойдя до конца второго тома и оплакав смерть Бюсси, я вынуждена была вернуться и перечитать недопонятое начало, но с тех пор я умею читать по-французски. Конечно же, я потом не один раз перечитала «Три мушкетера» в оригинале. Но все-таки, когда вспоминаю какое-нибудь место из романа, я вспоминаю его в переводе.
Об Александре Дюма написано много, а о тех, кто заново сложил его слова по-русски, сохранив и усилив очарование оригинала, известно до обидного мало. Мало кому из читателей приходило в голову интересоваться их именами. К стыду своему должна признаться, что я узнала эти имена только сейчас. Вот они: Вера Семеновна Вальдман, Дебора Григорьевна Лифшиц, Ксения Афанасьевна Ксанина.
Информацию о них удалось найти на сайте fantlab.ru (со ссылкой на litagent.ru); там собраны имеющиеся биографические сведения и списки изданных переводов. Биографии с сайта привожу почти целиком - они, к сожалению, очень короткие.
***
В.С. Вальдман
ВЕРА СЕМЕНОВНА ВАЛЬДМАН (1884-1962) родилась в семье провизора. В 1900 году окончила с медалью Петровскую женскую гимназию. С детства свободно владела иностранными языками (немецким, французским, английским, греческим). До 1927 года работала в различных советских организациях (читала лекции, руководила литературными кружками, была штатным преподавателем литературы в 8-й пехотной школе комсостава). За время с 1928 по 1933 годы наряду с переводной работой составила пять сборников: «Война», «Европа после войны», «Гражданская война», «Красная Армия», «Советский часовой». 5 августа 1934 года Веру Семеновну приняли в члены Союза писателей СССР. С 1935 начала переводить произведения Л. Фейхтвангера, впоследствии это заочное знакомство перешло в дружеские отношения.
Наиболее известные переводы:
Леон Фейхтвангер « Успех», «Иудейская война», «Еврей Зюсс», «Лже-Нерон»;
Готфрид Бюргер «Удивительные приключения барона Мюнхгаузена»;
Томас Манн «Дорога к кладбищу», «Луизхен», «Буденброки»;
Александр Дюма «Три мушкетера»;
Шарль де Костер «Легенда об Уленшпигеле»;
Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома».
В списке переводов издания с 1926 по 2015 год; в 1926 напечатаны рассказы Эрнста Лиссауэра и Клода Фаррера, а в 2015 в очередной раз переиздана «Хижина дяди Тома». Помимо французского, немецкого и английского, числится один перевод с венгерского.
Д.Г. Лифшиц
ДЕБОРА ГРИГОРЬЕВНА ЛИВШИЦ (1903 - 1988) родилась в Нижнем Новгороде в семье директора гимназии и, как многие дети её круга, с детства знакомилась с иностранными языками. В гимназии она с увлечением изучала даже латынь. В 20-х годах, когда семья переехала в Петроград, она училась на «Фонетических курсах практического изучения языков».
В 1944 г. Д.Г. Лившиц включают в коллектив переводчиков романа Виктора Гюго «Отверженные». Сразу после выхода книги начинается работа над переводом романа Александра Дюма «Три мушкетёра».
Наиболее известные переводы: Виктор Гюго «Отверженные», Александр Дюма «Три мушкетёра», Жорж Санд «Графиня Рудольштадт», Дени Дидро «Монахиня», Эмиль Золя «Деньги». Она переводила не только с французского, но и с английского: в ее переводе опубликованы произведения Артура Конан Дойла, Стивена Ликока, Рэя Брэдбери.
В списке переводов издания с 1937 по 2019 год - в 1937 вышла «Проклятая книга» Г. Честертона, а в 2019 - очередное переиздание «Отверженных».
КСЕНИЯ АФАНАСЬЕВНА КСАНИНА (1897 -1951) родилась в г. Лида. Окончила Петроградский университет, училась также на театроведческом отделении Института истории искусств. С 1924 г. работала в «Ленинградской правде», с 1926 г. - в «Красной газете», была техническим секретарём и переводчицей в журнале «Вокруг света». Позднее работала в редакции календарей фабрики «Светоч». С 1933 г. - переводчица художественной литературы.
В списке переводов издания с 1926 по 2007 год; в 1926 опубликована «Глубина Маракота» Артура Конан Дойла (сейчас издается другой перевод под названием «Марракотова Бездна»), а в 2007 - «Исповедь сына века» Альфреда де Мюссе. В «Трех мушкетерах» она переводила первую часть.
Фотографии Ксении Ксаниной нигде нет.
***
Первое издание перевода В.С. Вальдман, Д.Г. Лифшиц и К.А. Ксаниной вышло в 1949 году в Гослитиздате. Как пишут сведущие люди, там были кое-какие ошибки и неточности, и через три года было выпущено новое откорректированное издание. К.А. Ксанина к тому времени уже умерла; Д.Г. Лифшиц взяла на себя доработку всего перевода в целом. Тем временем другие издательства публиковали свои версии с разнообразными ошибками. Уже в конце 1970-х Д.Г. Лифшиц заново обработала весь перевод. Но я ту, последнюю версию не читала; мои «Три мушкетера» - это том в красном переплете из «Библиотеки приключений» 1959 года и «макулатурное» издание 1975 года. Неточности я уж как-нибудь переживу. Пишут, что «дамы-переводчицы стремились наполнить роман красивыми распространенными предложениями, сделав его максимально художественным», и текст у них получился объемнее, чем у Дюма - ну и ладно, по-моему, получилось прекрасно. Заодно они исправили кое-какие (не все!) нестыковки, которые автор с великолепной небрежностью рассыпал по своим страницам. Вот, например, помните знаменитую записку, которую миледи вытребовала у Ришелье, а Атос потом отобрал и передал д’Артаньяну? В записке, которая попала в руки Атоса, было написано вот что:
Это из издания 1898 года, том 2 глава 8
Текст, который мы помним наизусть: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.» Датировано
3 декабря 1627 года, подписано «Ришелье». Эта дата присутствует во всех изданиях.
Иллюстрация Жана-Адольфа Босэ к главе 8 второго тома. Атос и миледи.
Иллюстрированное издание 1898 г., том 2 глава 30
А теперь записка, которую в финале д’Артаньян отдает обратно Ришелье, заявляя, что помилование уже подписано его высокопреосвященством. В разных изданиях она выглядит по-разному. В чудесном иллюстрированном издании 1898 года текст тот же, но указано место - лагерь под Ларошелью - и дата 3 августа 1628 года. Полгода разницы, между прочим!
Карманное издание, том 2 глава 30
В карманном издании полного собрания сочинений Дюма (издательство то же самое, Calmann-Lévy) формулировка немного другая, уже без «блага государства», и дата не 3, а
5 августа 1628 года.
Переводчицы сделали выбор в пользу единой формулировки и единой даты - 5 августа 1628 года. Какая дата правдоподобнее, можно спорить, но лучше все-таки не давать повода усомниться, что это одна и та же бумага…
Иллюстрация Жана-Адольфа Босэ к главе 30 второго тома. Д'Артаньян и Ришелье.
У меня есть и другая любимая книжка, где перевод еще краше оригинала - «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана в переводе Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник. Про нее как раз известно довольно много, можно посмотреть не только на fantlab.ru, но и в википедии.
***
Т.Л. Щепкина-Куперник
ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК (1874-1952) -поэтесса, драматург, автор сказок и переводчик.
Т.Л. Щепкина-Куперник, Л.Яворская, А.П. Чехов
Правнучка известного актера Михаила Щепкина, дочь видного киевского адвоката Л.А. Куперника. Окончила киевскую гимназию. Писать начала в детстве - уже в 12 лет сочинила стихи в честь своего прадеда М.С. Щепкина. В 1892 г. на сцене московского Малого театра была поставлена ее пьеса «Летняя картинка». В сезоне 1892-1893 годов играла в театре Корша, по-дружески флиртовала с А.П. Чеховым. С 1895 по 1915 год выпустила более десятка прозаических и стихотворных сборников. Её стихотворение «На родине» («От павших твердынь Порт-Артура...») (1905) стало народной песней.
Т.Л. Щепкина-Куперник. Портрет работы И.Е. Репина (1914)
Большую популярность получили её достаточно вольные переводы стихотворных пьес Э. Ростана («Принцесса Греза», «Сирано де Бержерак», «Орленок», «Романтики», «Шантеклер»). Переводила также Лопе де Вега, Уильяма Шекспира, Жана Батиста Мольера, Карло Гольдони, Ричарда Шеридана. Ей принадлежат переводы стихов из «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэррола. Всего она перевела на русский около 60 пьес, преимущественно эта работа приходится на период после 1917 года.
***
С Эдмоном Ростаном Щепкина-Куперник была знакома лично. Перевод «Сирано де Бержерака» был сделан в 1898 году по заказу всего за восемь дней, но потом переводчица неоднократно вносила в него изменения, так что можно встретить разные редакции. Перевод не просто вольный, а ОЧЕНЬ вольный. Но скажу честно: если бы перевод Щепкиной-Куперник не обманул меня когда-то на заре туманной юности, представив многие места в пьесе гораздо красивее, чем у автора, я бы, может, и не стала «Сирано де Бержерака» потом перечитывать. До сих пор помню, как лет примерно в четырнадцать-пятнадцать взяла оригинал и стала искать знакомое «Дорогу гвардейцам гасконским»:
Дорогу гвардейцам гасконским!
Мы дети одной стороны,
И нашим коронам баронским
И нашим мечам мы верны!..
Дорогу, дорогу гасконцам!
Мы юга родного сыны,
Мы все под полуденным солнцем
И с солнцем в крови рождены!
Война для нас - шутка, забава!
Мы все, как кипучая лава,
Как зной, как огонь, горячи;
Друзья наши - эти мечи,
А наша любовница - слава!..
Но часто нас муза с собой
К высотам влечет геликонским,
И песни слагает герой,
Готовясь в губительный бой...
Дорогу гвардейцам гасконским!..
Мы смелы как львы на войне,
Но с дамами нежны и кротки.
За то нас и любят красотки
И сердце нам дарят оне!..
Чуть с шумом и топотом конским
Появится пестрый отряд -
Их глазки восторгом горят.
Дорогу гвардейцам гасконским.
Советую искренно я:
Оэ! Берегитесь, мужья!
Дорогу гвардейцам гасконским!..
Стала искать - и не нашла. Никакого «нашим коронам баронским и нашим мечам мы верны», никакого «мы все под полуденным солнцем и с солнцем в крови рождены» нет у Ростана! Не говоря уж о музе и геликонских высотах. Вместо этого текст, гораздо более подходящий для гвардейцев, которые далеко не все поэты. Автор знал, что делал, и при всей любви к романтике придерживался некоторого правдоподобия. Отличный перевод Е.В. Баевской (1984) полностью соответствует духу, букве и ритму оригинала (на всякий случай: Карбон Кастель-Жалу - это командир полка, в котором служит Сирано де Бержерак).
Это славные дети Гаскони
Карбона Кастель-Жалу.
Кто в геральдике всех изощренней?
Это славные дети Гаскони!
Кто идет, о победах трезвоня,
На врагов изрыгая хулу?
Это славные дети Гаскони
И Карбона Кастель-Жалу!
Сколько блеску в гасконском бароне!
Грозно шпага вздымает полу,
Шляпа в дырках, да честь не в уроне…
Сколько блеску в гасконском бароне!
Горд, как черт, не пойдет в кабалу!
Сколько блеску в гасконском бароне:
Грозно шпага вздымает полу.
Жизнь их - стычки, попойки, погони!
Будь в походе они иль в тылу,
Рвутся к славе и служат короне!
Жизнь их - стычки, попойки, погони,
Не сдержать никакой обороне
Этих дьяволов в бранном пылу!
Жизнь их - стычки, попойки, погони,
Будь в походе они иль в тылу!
А красотки питомцам Гаскони
Воссылать не устанут хвалу.
Рогачи, изнывайте в загоне!
А красотки питомцам Гаскони
Улыбнутся еще благосклонней,
Коль ревнивец надулся в углу.
А красотки питомцам Гаскони
Воссылать не устанут хвалу!
Но Татьяна Львовна Щепкина-Куперник видимо, ставила на первое место что-то другое, не менее важное, чем точность или правдоподобие. Да ведь и сам Ростан предварил другую свою пьесу с символичным названием «Романтики» ремаркой «Действие происходит где угодно, лишь бы костюмы были красивы».
Наверное, стоило бы произнести слова благодарности тем, кто оставил мне эти чудесные тексты, в памятный день - первый понедельник апреля. Но это же еще почти год ждать, поэтому скажу сейчас. Спасибо вам, Вера Семеновна, Дебора Григорьевна, Ксения Афанасьевна и Татьяна Львовна. Что бы я без вас делала?
***
Как обычно, оригинал для сравнения:
Ce sont les cadets de Gascogne
De Carbon de Castel-Jaloux;
Bretteurs et menteurs sans vergogne,
Ce sont les cadets de Gascogne !
Parlant blason, lambel, bastogne,
Tous plus nobles que des filous,
Ce sont les cadets de Gascogne
De Carbon de Castel-Jaloux.
Œil d’aigle, jambe de cigogne,
Moustache de chat, dents de loups,
Fendant la canaille qui grogne,
Œil d’aigle, jambe de cigogne,
Ils vont, - coiffés d’un vieux vigogne
Dont la plume cache les trous ! -
Œil d’aigle, jambe de cigogne,
Moustache de chat, dents de loups,
Perce-Bedaine et Casse-Trogne
Sont leurs sobriquets les plus doux ;
De gloire leur âme est ivrogne !
Perce-Bedaine et Casse-Trogne,
Dans tous les endroits où l’on cogne
Ils se donnent des rendez-vous…
Perce-Bedaine et Casse-Trogne
Sont leurs sobriquets les plus doux !
Voici les cadets de Gascogne
Qui font cocus tous les jaloux !
Ô femme, adorable carogne,
Voici les cadets de Gascogne
Que le vieil époux se renfrogne :
Sonnez, clairons ! chantez, coucous !
Voici les cadets de Gascogne
Qui font cocus tous les jaloux !