Творческое свидание - неделя пятая
Click to viewЧто-то странное происходит... Вот не выбирала это видео намеренно. Cлучайно на него наткнулась, но вышел снова и опять-таки - Стивен Кинг!
С ним и случилось на ушедшей неделе творческое свидание.
Странно это ещё и потому, что я совсем не фанат его творчества. Всякое физиологически-приземлённо-жутко-страшно-ужасное - брр! Нам, эстетам, чего б покрасивше, да помягше, да поизящнее...
Однако не признать нельзя - рассказчик Кинг первоклассный. Есть в нём что-то невероятно притягательное, в самой незаурядной персоне его.
Меня на творческие подвиги вдохновляют три вещи:
- природа;
- что-то талантливо написанное, кистью или пером, поставленное, сочинённое и сыгранное;
- люди, по-настоящему творческие, живые, необузданные. Горящие сами и способные зажечь других. Заразить горячкой созидания.
Кинг, он именно такой. Тут он, правда, пытается изо всех сил казаться рубахой парнем, своим в доску. Всё твердит о своей обыкновенности, шутит и даже ругается грязно так, что те, кто выложил видеоматериал в сеть, посчитали необходимым предупредить об этом родителей, дабы не подпускали к нему своих малолетних чад.
Но несмотря на позу, ты все равно понимаешь, что перед тобой человек совсем и отнюдь не заурядный.
О том, что запомнилось, показалось интересным.
О любви к чтению и книгам
Я тогда был влюблен в книги. Был влюблён в свою девчонку. Но если бы мне предложили выбор: она или книги, я бы сел и задумался. И это в том возрасте, когда народ влюбляется, встречается, когда парочки заняты только друг другом.
Где вы находите свои идеи?
Что-то определенное Кинг может ответить только в половине случаев. Со второй половиной не совсем понятно, как если бы идеи приходили к нему во сне. Кинг не помнит, не знает и потому не может сказать, откуда они являются.
Рабочий процесс
От первого лица:
Говорю исключительно за себя. У вас он может выглядеть совсем иначе.
Я не знаю, закончу ли книгу до тех пор, пока она не будет написана. Потому что не выстраиваю сюжета. Какие-то заметки делаю, сейчас больше, чем когда-либо: старею, наверное.
Однажды я работал с Джоном Ирвингом. Тот сказал мне, что всегда начинает работу над произведением с того, что пишет последнюю строчку. Я ужаснулся: «Это всё равно, что слизать весь крем и после этого приняться за пирожное!» Но это его метод: он знает всё, что случится, наперёд. Я не знаю.
Для меня это работает так.
И Кинг рассказывает историю, которую услышал как-то в местных новостях по дороге из Флориды в Мейн. Это 2011 год, экономика всё ещё в кризисе. И Макдональдс объявляет о наборе персонала. На объявление откликнулись около тысячи человек. Среди собравшихся у офиса Макдональдса была женщина, которая накануне подралась с женой своего любовника: та застукала их в постели. Жена, однако, на этом не успокоилась. Тоже явилась к Макдональдсу и, протиснувшись сквозь толпу, начала таскать полюбовницу мужа за волосы. Той удалось, наконец, вырваться, и она поспешила спрятаться в толпе соискателей. Тогда обманутая жена прыгнула в машину, дала газу и врезалась прямо в толпу. Нашла-таки обидчицу, снова её отмутузила и, сев в машину, дала задний ход, давя всех, кто был на пути. В результате - двое погибших.
«Хочу об этом написать, - подумал я тогда. - Я ещё не знал, почему или что-именно хочу написать. Хочу, и всё».
«Люди спрашивают, есть ли у меня авторский блокнот. Как по мне, записи в блокноте - лучший способ обессмертить негодные идеи. Хорошая идея та, которая захватывает и не отпускает. Это всё равно, что просеивать крошки через сито. Для меня время как сито. Вы избавляетесь от мелочевки и у вас остаётся только самое крупное».
«Так было с идеей романа «Под куполом». Впервые она пришла ко мне, когда я был еще слишком молод, чтобы как следует ее воплотить. Мне тогда было двадцать сколько-то. Я тогда что-то набросал, а много лет спустя воспроизвёл по памяти в книге».
Мой метод начинать что бы то ни было: я рассказываю себе историю перед сном, лежа в постели. Это песчинка, которая со временем превратится в жемчужину. Или не превратится. В любом случае, ей нужно дать время. Пусть она вырастет. Я никогда и ничего не выжимаю из себя силой.
Об отказах
После того, как получишь тысячи отказов, к ним привыкаешь и понимаешь, что это часть процесса. И учишься постепенно.
Бумага и ручка против компьютера
Сейчас я пишу на компьютере, потому что так быстрее. Ручкой тоже пишу, и заметки делаю, но всё рано или поздно заносится в компьютер. Все, что пишется от руки, это как наброски, первоначальный вариант. Но и они, большей частью, делаются на компьютере.
Рекорд скорости
«Бегущий человек», по которому потом еще сняли фильм с Арнольдом Шварцнейгером, был написан за неделю. Ну тут я не одинок, да и роман этот был не таким объемным.
Вам не стыдно за то, что вы пугаете людей?
Мне нравится пугать людей. Я столько раз это делал, и не сказать, чтобы намеренно. Когда меня спрашивают: «Вы не против того, что вас называют автором ужастиков?», я отвечаю: «Называйте как хотите, покуда я могу делать то, что делаю, кормить этим свою семью, оплачивать счета за отопление и т.д.».
Я считаю, что каждая книга должна выдержать хотя бы два прочтения. Есть книги, которые очень трудно читать в силу их эмоционального воздействия. И я пишу именно такие книги. Я вторгаюсь в ваше пространство, подхожу к вам так близко, что меня можно поцеловать, обнять, придушить, ударить. Называйте это как хотите, но всё, что мне нужно, это ваше внимание.
Для меня писательство - не праздное занятие, а занятие важное, жизненно-важное, мужское. Первая книга, которая меня буквально перевернула, был «Повелитель мух» Уильяма Голдинга. Я прочел ее, когда мне было лет 13 или 14. И на несколько дней она стала самым важным в моей жизни. Три или четыре дня, пока я её читал, я думал только об одном: «Спасется Джек или нет?» Книга заполонила мою жизнь: я уже не думал ни о еде, ни об играх, ни о друзьях. Все это стало неважным. Важно было одно: что случится дальше?
Когда вы так читаете, вы не анализируете прочитанное для того, чтобы потом рассказать другим. Иногда я получаю письма с жалобами на то, что мои книги запрещают в школах. И я говорю: «Прекрасно (нецензурно). И не нужно. Читайте их сами, вне школы. Сами анализируйте. Иногда лучше читать, не думая о том, какую оценку получишь за пересказ или анализ прочитанного".
Книга Голдинга захватила меня так, что поначалу я не мог ни думать, ни анализировать. Потом прочел послесловие, где Голдинг пишет: «Моряки спасли мальчишек. Но кто спасет моряков?» Там действие происходит после ядерной катастрофы. И эта строчка открыла мне глаза. Я понял, что у этой истории есть еще один уровень. Когда я знал уже, что Джек спасся, знал, чем всё закончилось, я перечитал книгу ещё раз, рассудочной частью своего мозга и смог оценить её на интеллектуальном уровне.
Потому я и говорю: каждая книга должна выдержать два прочтения. Когда вы читаете мои книги в первый раз, я хочу, чтобы они поглотили вас так, чтобы вам было не до анализа. Чтобы вы не думали о языке, не видели в них меня - совсем. Я не хочу быть частью этого уравнения. И чтобы потом, вернувшись к книге, вы поняли, что в ней есть что-то ещё, что-то кроме волны эмоций. Если я трачу год на то, чтобы написать книгу, я должен рассказать о чем-то важном.
Что пугает меня?
Всё. Пауки, змеи, смерть. Моя теща.
О природе зла
Меня всегда волновал этот вопрос. Откуда берется зло? Сидит у нас внутри? Если так, кто нас запрограммировал таким образом, что мы причиняем друг другу зло? Или его источник вне нас?
В книге, над которой я сейчас работаю, она называется «Мистер Мерседес», очень много о Боге и о зле. Потому что порой религия становится орудием в руках дьявола. Это сложные вопросы и мне трудно их обсуждать. В этом одна из причин, по которым я пишу: когда я пытаюсь говорить о таких вещах вслух, у меня немеет язык.
О работе над персонажами
Мы думаем про себя, какие мы хорошие, прямо ангелы небесные, и всегда на стороне добра. Я считаю, что в каждом из нас уживается ангел и демон. Инь и ян. Я начинаю с того, что перестаю судить своих героев. И в этом преимущество работы над историей в большей степени, чем над сюжетом. Наши герои, как наши жизни, развиваются постепенно, в течение определенного периода времени. На них воздействуют разные факторы. И то, как мы воспринимаем, оцениваем других, тоже формируется постепенно. Личность человека открывается нам постепенно, мы начинаем замечать оттенки, видеть глубины. В моем новом романе есть героиня, которая сначала показалась мне совершенно проходной, но с течением времени становилась все более значимой. Я увидел, что у нее есть внутренняя жизнь.
Вы начинаете с того, что наблюдаете. Нужно смотреть и видеть. Наблюдайте за людьми. Видели таких, которые сидят, уставившись в тарелку и теребят салфетку, пока она не раскрошится у них в руках? Эта моя героиня все время слизывает с губ помаду. Разговаривает и грызет ногти. Для меня это одна из радостей творческого процесса: видеть и наблюдать такие вот мелочи.
Вы смотрите, как растут ваши герои. И действуют - помимо вашей воли, делают свои дела. Когда и если вы им позволяете. Мне не нравятся авторы, которые стараются все держать под контролем. Тогда уж вырезали бы кукол из бумаги, что ли.
Угрожает ли развитие визуальных медиа литературе и профессии писателя?
Чтение популярно до сих пор. Вопрос в том, что вы читаете. «Сумерки» стали явлением планетарного масштаба. И эти чертовы «Оттенки серого». Я прочел только первую книгу «Оттенков». Мне потребовалось на это три месяца. Из того, что я прочел, мне больше всего понравились постельные сцены. Но у героини, по умолчанию, только два режима. Когда ей что-то нравится, она восклицает: «Oh my!» (что-то вроде «Ух ты!»), а когда что-то не нравится, она причитает: «Oh God!» («О Господи!»). Снова и снова, и снова. Но книги продаются - около 15 или 16 процентов всех продаж книг в твердой обложке в прошлом году пришлось именно на них. Кто-то же их читает!
А сколько читателей было у «Гарри Поттера» и «Голодных Игр»? Сколько читателей у моих книг? У книг Джеймса Паттерсона? Это не обязательно литература. Есть книги, которые как бы по серединке. Мне кажется иногда, люди не хотят себя утруждать и потому не читают более сложные книги. С другой стороны, поборники так называемой «высокой литературы» игнорируют те книги, у которых больше 750 читателей. И все же я не сомневаюсь, что люди будут продолжать читать. Хотя это будут истории для других рынков.
Я хочу писать о разных людях, живущих в каждом из нас. Я не раз задавался вопросом: «Кто я, когда пишу?» Потому что, как только я начинаю писать, я больше не нахожусь в той комнате, где в тот момент пребываю.
Изложила, ну очень вольно:
© Rina Scald