В начало и продолжение темы о юбилее "народного любимца" Наталии Солженицыной
Оригинал взят у sssr_cccr в ПРОЗРЕНИЕ.
На злобу дня.
Готовится грандиозное празднование 100-летие со дня рождения нашего маститого писателя А. И. Солженицына. Создана солидная комиссия по подготовке проведения предъюбилейных и юбилейных мероприятий. Дошли до того, что 2018 год будет объявлен ЮНЕСКО годом Солженицына.Шумиха, прямо скажем, мирового масштаба. Спрашивается с чего ради? Можно ли отнести Солженицына к народному писателю? Что, народ прямо так и зачитывается его произведениями? Вряд ли. Отдельные произведения заслуживают внимания, читаются с интересом, легко воспринимается текст. У всех на устах знаменитая эпопея «Красное колесо». Скопировал начало. Узел I. Август Четырнадцатого. Начал читать, не могу уловить логической мысли написанного текста. Топорный язык, силюсь дальше читать и не могу себя заставить, полное отторжение и неприятие написанного, бросил читать и больше не берусь. Получается, что поздний Солженицын не воспринимается мной, говорю откровенно как есть. Накануне его девяностолетия, выходило из печати 30-ти томное собрание сочинений. Загорелся желанием приобрести. Но не тут-то было. Издавала типография газеты «Уральский рабочий». Звоню туда, интересуюсь, отвечают, что книги отсылаются вагонами в Москву и Израиль. До массового читателя это издание так и не дошло. В памяти крутилась книга Солженицына, «Двести лет вместе», то есть русских и евреев. Дай думаю, позвоню в Троице-Лыково, секретарю писателя и поинтересуюсь, где можно купить юбилейное, полное собрание сочинений Солженицына. Подольск мне отвечает, что связь с усадьбой писателя происходит через разрешение дежурного районного отдела милиции. Выхожу на него, отвечает, что с таким контингентом почитателей таланта великого писателя связь с усадьбой закрыта. У меня остался омерзительный осадок на душе. Сразу вспомнился Л. Н. Толстой, к которому шли тысячи простого народа, для беседы о смысле жизни или помощью на пропитание и, он никому не отказывал. У его дома висел колокол, приходящий путник ударял в него, извещая о госте. Посетители Ясной Поляны тепло вспоминают эту бытность гуманного классика.
На днях выловил в Интернете статью из «Российской газеты» № 5 212 от 21 июня 2010 года, под названием: «Твардовский расплачивался за меня» с пометкой - последний неизвестный текст Солженицына о Твардовском. Чтобы не искажать суть покаяния, привожу его полностью:
«Этот текст о Твардовском, написанный Солженицыным менее чем за месяц до своей кончины (неопубликованная вставка в книгу «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов»), передала нам Наталья Дмитриевна Солженицына. В сопроводительном письме она пишет:
«Напечатать к 100-летию Твардовского такое движение души Александра Исаевича нужно, он мне бы не простил, если бы я пропустила, - но ведь на самом деле он был прав, если хотел дописать, дохранить и метнуть «Архипелаг», как пращу в лоб Голиафу. Друзья опутали бы, повязали надежней врагов. Потому-то их взаимная любовь и была трагичной».
Текст короткий, но за ним в человеческий рост встает двойной портрет на фоне цензуры, портрет двух великих русских писателей ХХ века. Когда Твардовский, другие члены редакции, вызывали меня срочно в редакцию, или настаивали, чтобы я сообщал им точно, в каком пункте я сейчас нахожусь, не скрывал бы своих перемещений, - я с уверенностью отклонял эти требования, не испытывал на себе такого долга: я же - не член редакции! Я у них - «не служу»! Через годы и годы моих подпольных путей - я уверенно освоил себя как совершенно самостоятельный боевой элемент, танк. - И долго я не переварил в себе, не усвоил: а под каким тяжёлым давлением находилась (в наказание за «Ивана Денисовича») редакция месяц за месяцем и год за годом, после рассказа. Они ведь страдали за смелость со мной в 1962 - и, хотя я не «служил» у них, - я морально обязан был помогать им при их возникающих нуждах. Твардовский теперь расплачивался - за меня.
Так что же я должен был? С моим взрывным заявлением секретариату ССП в ноябре 1969 - прийти к Твардовскому и принести ему первому? Только так. И - неизбежно подчиниться его гневу и запрету. (И - потерять, расколотить всю свою линию независимой жизни?). А раньше того - назвать и адрес моего Укрывища, куда я скрылся дописывать «Архипелаг»? (Да и: назвать сам «Архипелаг»?). В том-то и была несовместимость наших стратегических линий».
Что можно сказать - это запоздалое прозрение себялюбца перед уходом в вечность. Желание освободиться от греха - своего сволочного поведения периода вхождения в большую литературу на костях главного редактора журнала «Новый мир», А. Т. Твардовского. Об этом драматичном периоде жизни поэта и его детища журнала, написано много интересного и подробного материала в разных достоверных источниках. Скажу одно - Солженицын своим омерзительным, аморальным поведением, желанием скорее опубликоваться на Западе, прославиться, во что бы то ни стало, способствовал снятию Твардовского с должности главного редактора, уходу в тень, отстранению от живого общения с миллионной аудиторией читателей и почитателей всеми любимого журнала. А это равносильно замиранию активной жизни здорового человека, полного творческих литературных замыслов. Поэт замкнулся на своей даче, вблизи реки Пахра, под Москвой. Посещение бывших сотрудников редколлегии журнала, особенно не скрадывали его творческого простоя и тоски по активной работе на пользу новым, талантливым авторам, приходящим за советом и поддержкой в редакцию. Об этом хорошо написал сосед по даче Ю. В. Трифонов, в своём очерке «Записки соседа». Читаешь этот очерк и, сердце сжимается от боли и сочувствия народному поэту, писателю, общественному деятелю Государства. Вдруг в одночасье всё обрывается и ты никто, живёшь прошлым, бессилен что-либо изменить в устоях Власти. Конечно, всё это вместе взятое, подорвало здоровье Александра Трифоновича. Он не перенёс обиды, нанесённой бездушной Властью. С той поры прошло много лет. Я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в обстановку новомирской жизни и не перестаю удивляться - как можно было не жалеть главного редактора, вставшего за Правду в твоём произведении, вышедшего на верхи Партии, добившегося разрешения публикации у первого лица Государства? Что это означает? Одно - продажную душонку себялюбца Солженицына, видящего себя властителем Мира, влезшего на пьедестал славы, отталкивая в пропасть тебя поднявшего.
Игорь Сибиряк.
Источник: http://rustod.ru/publicistika/prozrenie./
На злобу дня.
Готовится грандиозное празднование 100-летие со дня рождения нашего маститого писателя А. И. Солженицына. Создана солидная комиссия по подготовке проведения предъюбилейных и юбилейных мероприятий. Дошли до того, что 2018 год будет объявлен ЮНЕСКО годом Солженицына.Шумиха, прямо скажем, мирового масштаба. Спрашивается с чего ради? Можно ли отнести Солженицына к народному писателю? Что, народ прямо так и зачитывается его произведениями? Вряд ли. Отдельные произведения заслуживают внимания, читаются с интересом, легко воспринимается текст. У всех на устах знаменитая эпопея «Красное колесо». Скопировал начало. Узел I. Август Четырнадцатого. Начал читать, не могу уловить логической мысли написанного текста. Топорный язык, силюсь дальше читать и не могу себя заставить, полное отторжение и неприятие написанного, бросил читать и больше не берусь. Получается, что поздний Солженицын не воспринимается мной, говорю откровенно как есть. Накануне его девяностолетия, выходило из печати 30-ти томное собрание сочинений. Загорелся желанием приобрести. Но не тут-то было. Издавала типография газеты «Уральский рабочий». Звоню туда, интересуюсь, отвечают, что книги отсылаются вагонами в Москву и Израиль. До массового читателя это издание так и не дошло. В памяти крутилась книга Солженицына, «Двести лет вместе», то есть русских и евреев. Дай думаю, позвоню в Троице-Лыково, секретарю писателя и поинтересуюсь, где можно купить юбилейное, полное собрание сочинений Солженицына. Подольск мне отвечает, что связь с усадьбой писателя происходит через разрешение дежурного районного отдела милиции. Выхожу на него, отвечает, что с таким контингентом почитателей таланта великого писателя связь с усадьбой закрыта. У меня остался омерзительный осадок на душе. Сразу вспомнился Л. Н. Толстой, к которому шли тысячи простого народа, для беседы о смысле жизни или помощью на пропитание и, он никому не отказывал. У его дома висел колокол, приходящий путник ударял в него, извещая о госте. Посетители Ясной Поляны тепло вспоминают эту бытность гуманного классика.
На днях выловил в Интернете статью из «Российской газеты» № 5 212 от 21 июня 2010 года, под названием: «Твардовский расплачивался за меня» с пометкой - последний неизвестный текст Солженицына о Твардовском. Чтобы не искажать суть покаяния, привожу его полностью:
«Этот текст о Твардовском, написанный Солженицыным менее чем за месяц до своей кончины (неопубликованная вставка в книгу «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов»), передала нам Наталья Дмитриевна Солженицына. В сопроводительном письме она пишет:
«Напечатать к 100-летию Твардовского такое движение души Александра Исаевича нужно, он мне бы не простил, если бы я пропустила, - но ведь на самом деле он был прав, если хотел дописать, дохранить и метнуть «Архипелаг», как пращу в лоб Голиафу. Друзья опутали бы, повязали надежней врагов. Потому-то их взаимная любовь и была трагичной».
Текст короткий, но за ним в человеческий рост встает двойной портрет на фоне цензуры, портрет двух великих русских писателей ХХ века. Когда Твардовский, другие члены редакции, вызывали меня срочно в редакцию, или настаивали, чтобы я сообщал им точно, в каком пункте я сейчас нахожусь, не скрывал бы своих перемещений, - я с уверенностью отклонял эти требования, не испытывал на себе такого долга: я же - не член редакции! Я у них - «не служу»! Через годы и годы моих подпольных путей - я уверенно освоил себя как совершенно самостоятельный боевой элемент, танк. - И долго я не переварил в себе, не усвоил: а под каким тяжёлым давлением находилась (в наказание за «Ивана Денисовича») редакция месяц за месяцем и год за годом, после рассказа. Они ведь страдали за смелость со мной в 1962 - и, хотя я не «служил» у них, - я морально обязан был помогать им при их возникающих нуждах. Твардовский теперь расплачивался - за меня.
Так что же я должен был? С моим взрывным заявлением секретариату ССП в ноябре 1969 - прийти к Твардовскому и принести ему первому? Только так. И - неизбежно подчиниться его гневу и запрету. (И - потерять, расколотить всю свою линию независимой жизни?). А раньше того - назвать и адрес моего Укрывища, куда я скрылся дописывать «Архипелаг»? (Да и: назвать сам «Архипелаг»?). В том-то и была несовместимость наших стратегических линий».
Что можно сказать - это запоздалое прозрение себялюбца перед уходом в вечность. Желание освободиться от греха - своего сволочного поведения периода вхождения в большую литературу на костях главного редактора журнала «Новый мир», А. Т. Твардовского. Об этом драматичном периоде жизни поэта и его детища журнала, написано много интересного и подробного материала в разных достоверных источниках. Скажу одно - Солженицын своим омерзительным, аморальным поведением, желанием скорее опубликоваться на Западе, прославиться, во что бы то ни стало, способствовал снятию Твардовского с должности главного редактора, уходу в тень, отстранению от живого общения с миллионной аудиторией читателей и почитателей всеми любимого журнала. А это равносильно замиранию активной жизни здорового человека, полного творческих литературных замыслов. Поэт замкнулся на своей даче, вблизи реки Пахра, под Москвой. Посещение бывших сотрудников редколлегии журнала, особенно не скрадывали его творческого простоя и тоски по активной работе на пользу новым, талантливым авторам, приходящим за советом и поддержкой в редакцию. Об этом хорошо написал сосед по даче Ю. В. Трифонов, в своём очерке «Записки соседа». Читаешь этот очерк и, сердце сжимается от боли и сочувствия народному поэту, писателю, общественному деятелю Государства. Вдруг в одночасье всё обрывается и ты никто, живёшь прошлым, бессилен что-либо изменить в устоях Власти. Конечно, всё это вместе взятое, подорвало здоровье Александра Трифоновича. Он не перенёс обиды, нанесённой бездушной Властью. С той поры прошло много лет. Я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в обстановку новомирской жизни и не перестаю удивляться - как можно было не жалеть главного редактора, вставшего за Правду в твоём произведении, вышедшего на верхи Партии, добившегося разрешения публикации у первого лица Государства? Что это означает? Одно - продажную душонку себялюбца Солженицына, видящего себя властителем Мира, влезшего на пьедестал славы, отталкивая в пропасть тебя поднявшего.
Игорь Сибиряк.
Источник: http://rustod.ru/publicistika/prozrenie./