Вне короны
После последней смены в корона-реанимации, у меня было два дня выходных. Видимо, они мне были очень нужны, хотя по субъективным ощущениям я могла еще какое-то время попахать, как тот бессмертный пони из стихотворения. Однако, объективно, видимо, не совсем. Эти два дня дома я провела в режиме восстановления, много спала, и ничем полезным толком не занималась, просто не было сил и желания. Нас, 4 медсестер кардиохирургической реанимации, вернули "домой", поскольку корона-реанимация хоть и заполнилась тяжелыми больными, но в то же время больница стянула медсестер со всех других отделений и на тот момент штат насчитывал уже почти 80 медсестер. А мы были вроде как незапланированными и оказались там только из-за больной на вено-артериальном ЭКМО, что очень специфический вид лечения, с которым хорошо работать умеем только мы во всей больнице. Но даже если будут еще случаи ЭКМО в корона-реанимации, они скорее всего будут другого вида, с которым и медсестры из общей интенсивной терапии тоже умеют работать.
"Хорошо вернуться к себе",- подумала я, "хоть немного полегче будет". Мироздание хмыкнуло в ответ. И когда я пришла на первую смену в свое отделение после почти двухнедельного перерыва, я поняла почему. Отделение было не просто тяжелым, а очень тяжелым. Ну вот почти на максимуме загруженности для нашего отделения. Почти все койки заняты больными, причем один другого тяжелее. 3 больных на ЭКМО: один в качестве попытки продлить жизнь перед потенциальной трансплантацией легких; другая - 16-летняя девочка после пересадки нового сердца, которое тоже, увы, отказывает; еще одна после сложной операции по удалению легкого и операции на сердце из-за злокачественной опухоли. Каждый такой больной на ЭКМО - это большая медицинская и логистическая нагрузка, из-за множества лекарств, проверок, необходимости в достаточном количестве специально обученного персонала на каждую смену. Больные нестабильны, медсестры в основном отходят от них минимально, но и врачам приходится постоянно держаться в курсе дела любых изменений их состояния, и это в дополнение к тому, чтобы курировать всех остальных вверенных больных тоже. Кроме ЭКМО, вижу еще пару застрявших в нашем отделении больных, которые все никак не выкарабкаются до состояния быть переведенными из реанимации. Несколько видов изоляции пациентов из-за развившихся у них устойчивых бактерий. Пару больных после срочных операций на сердце. Они тут самые "легкие" сейчас, хотя в обычное время срочные операции имеют больше рисков и осложнений. Пустует только одна койка, со следами пребывания на ней больного с "искуственным сердцем", который, к сожалению, умер этой ночью, и кровать-приборы-все-вокруг еще просто не успели помыть и продезинфицировать.
Работаю с пациентом на ЭКМО с практически не работающими легкими из-за тяжелой легочной болезни. Своего резерва легких у него практически не осталось, его единственный шанс - это пересадка легких. Но трансплантации органов не случаются каждый день, это чудо в жизни каждого пациента, который доживает до такой операции. Многие не доживают... В моем отделении уже многие годы делаются сердечные трансплантации, но легкие пока еще не делали. Весь предыдущий год больница готовилась к тому, чтобы в 2020 начать делать у нас трансплантации легких тоже. Кто бы мог подумать, что впервые реально об этом речь пойдет во время пандемии.
Больной подключен к ЭКМО, его кровь при помощи трубок проходит через аппарат и насыщается кислородом искусственно, а затем возвращается обратно к больному. Обогащение кислородом на самой машине выкручено на 100% кислорода - то, что невозможно длительно поддерживать на человеческих легких даже на ИВЛ, поскольку чистый кислород тоже поражает клетки. По идее, ЭКМО должен быть в состоянии заменить ему легкие на какое-то время, чтобы выиграть время в надежде на чудо. Но даже этого не достаточно. Больной в полном сознании и изо всех сил старается быть спокойным и дремать, но периодически впадает в панику и уровень кислорода в его крови сильно падает. Причем, не совсем понятно, что приводит к чему. Пытаемся его успокаивать медикаментозно, но усыплять нельзя. Наркоз в данном случае = интубация, а если он ко всем своим проблемам будет еще и на ИВЛ, и на ЭКМО, то шансов получить донорские легкие у него фактически не будет.
Что такое больной на ЭКМО в полном сознании? Это человек, который понимает, что его состояние критически тяжелое, и что, если бы не аппарат, то его бы уже не было. Он пытается лежать спокойно, но постоянно забывает о том, что ему категорически нельзя сгибать левую ногу (потому что одна из трубок находится в паховой области слева) и складывать за голову правую руку (потому что другая толстенная трубка, которая возвращает кровь, подключена к крупным венам на шее). Ему нельзя самостоятельно поворачиваться на бока, и уж тем более сидеть. Из-за лежачего положения пить ему тоже можно минимально, а вместо еды он получает жидкое питание, которое поступает через зонд.
Сколько ни успокаивай человека, он все равно не может лежать в кровати солдатиком неподвижно несколько суток. Он все равно шевелится. Иногда из-за этого передавливается одна из трубок ЭКМО, аппарат начинает истошно пищать из-за того, что нарушается кровоток к нему, монитор начинает пищать, что у больного немедленно падает сатурация, а больной тем временем начинает хватать воздух ртом с синеющими на глазах губами. Паника - это естественная реакция человеческого организма на удушье. Паника и острое беспокойство - один из симптомов отека легких, его еще сравнивают с чувством, которые испытывает тонущий. А у этого человека такие эпизоды случаются несколько раз в день. При всем при этом, он остается очень приятным, вежливым, благодарит за каждую мелочь. К таким больным привязаться еще легче. После приступа он искренне говорит, что больше так не может... что хочет, чтобы все это страдание закончилось. Приходится его каждый раз успокаивать, разговаривать, убеждать, что другого варианта все равно нет, отвлекать. Ему легче, когда кто-то находится рядом с ним и я почти всю 12-часовую смену провожу рядом с его кроватью.
Один из перерывов, который я могу сделать - когда приходит его дочь. Она понимает тяжесть положения, она все знает. И она рада любому времени побыть еще с отцом. Увы, не надолго. Из-за эпидемии в попытке предотвратить заражения медперсонала, в больнице полностью запретили посещения, кроме отдельных крайних случаев. В интенсивной терапии все случаи крайние, поэтому у нас разрешено посещение 1 человеком на короткое время (10-15 минут) один раз в течение дня. В обычных отделениях и этого нет. Одиночество настигло и пациентов без ковида.
Вообще, больница сейчас - один большой сплошной бардак. Из-за того, что отменили все плановые и несрочные процедуры и лечения, отделения с одной стороны опустели, с другой стороны, все, кто сейчас госпитализируются - это очень больные люди. Многие отделения закрыли и переместили, объединили с другими. Открыли несколько корона-отделений (терапия, реанимация, промежуточное, психиатрия, женский приемный покой и родильное, дыхательная реабилитация, естественно также отдельное приемное отделение), туда постягивали персонал из множества других мест. Десятки медработников находятся в домашней изоляции из-за того, что заразились, либо из-за того, что работали с больными, о положительном корона-статусе которых стало известно только постфактум. В группе медсестринских мемов недавно видела картинку, суть которой сводилась к тому, что ни одно отделение в больнице не находится на своем месте. Как-то примерно так оно и есть.
"Хорошо вернуться к себе",- подумала я, "хоть немного полегче будет". Мироздание хмыкнуло в ответ. И когда я пришла на первую смену в свое отделение после почти двухнедельного перерыва, я поняла почему. Отделение было не просто тяжелым, а очень тяжелым. Ну вот почти на максимуме загруженности для нашего отделения. Почти все койки заняты больными, причем один другого тяжелее. 3 больных на ЭКМО: один в качестве попытки продлить жизнь перед потенциальной трансплантацией легких; другая - 16-летняя девочка после пересадки нового сердца, которое тоже, увы, отказывает; еще одна после сложной операции по удалению легкого и операции на сердце из-за злокачественной опухоли. Каждый такой больной на ЭКМО - это большая медицинская и логистическая нагрузка, из-за множества лекарств, проверок, необходимости в достаточном количестве специально обученного персонала на каждую смену. Больные нестабильны, медсестры в основном отходят от них минимально, но и врачам приходится постоянно держаться в курсе дела любых изменений их состояния, и это в дополнение к тому, чтобы курировать всех остальных вверенных больных тоже. Кроме ЭКМО, вижу еще пару застрявших в нашем отделении больных, которые все никак не выкарабкаются до состояния быть переведенными из реанимации. Несколько видов изоляции пациентов из-за развившихся у них устойчивых бактерий. Пару больных после срочных операций на сердце. Они тут самые "легкие" сейчас, хотя в обычное время срочные операции имеют больше рисков и осложнений. Пустует только одна койка, со следами пребывания на ней больного с "искуственным сердцем", который, к сожалению, умер этой ночью, и кровать-приборы-все-вокруг еще просто не успели помыть и продезинфицировать.
Работаю с пациентом на ЭКМО с практически не работающими легкими из-за тяжелой легочной болезни. Своего резерва легких у него практически не осталось, его единственный шанс - это пересадка легких. Но трансплантации органов не случаются каждый день, это чудо в жизни каждого пациента, который доживает до такой операции. Многие не доживают... В моем отделении уже многие годы делаются сердечные трансплантации, но легкие пока еще не делали. Весь предыдущий год больница готовилась к тому, чтобы в 2020 начать делать у нас трансплантации легких тоже. Кто бы мог подумать, что впервые реально об этом речь пойдет во время пандемии.
Больной подключен к ЭКМО, его кровь при помощи трубок проходит через аппарат и насыщается кислородом искусственно, а затем возвращается обратно к больному. Обогащение кислородом на самой машине выкручено на 100% кислорода - то, что невозможно длительно поддерживать на человеческих легких даже на ИВЛ, поскольку чистый кислород тоже поражает клетки. По идее, ЭКМО должен быть в состоянии заменить ему легкие на какое-то время, чтобы выиграть время в надежде на чудо. Но даже этого не достаточно. Больной в полном сознании и изо всех сил старается быть спокойным и дремать, но периодически впадает в панику и уровень кислорода в его крови сильно падает. Причем, не совсем понятно, что приводит к чему. Пытаемся его успокаивать медикаментозно, но усыплять нельзя. Наркоз в данном случае = интубация, а если он ко всем своим проблемам будет еще и на ИВЛ, и на ЭКМО, то шансов получить донорские легкие у него фактически не будет.
Что такое больной на ЭКМО в полном сознании? Это человек, который понимает, что его состояние критически тяжелое, и что, если бы не аппарат, то его бы уже не было. Он пытается лежать спокойно, но постоянно забывает о том, что ему категорически нельзя сгибать левую ногу (потому что одна из трубок находится в паховой области слева) и складывать за голову правую руку (потому что другая толстенная трубка, которая возвращает кровь, подключена к крупным венам на шее). Ему нельзя самостоятельно поворачиваться на бока, и уж тем более сидеть. Из-за лежачего положения пить ему тоже можно минимально, а вместо еды он получает жидкое питание, которое поступает через зонд.
Сколько ни успокаивай человека, он все равно не может лежать в кровати солдатиком неподвижно несколько суток. Он все равно шевелится. Иногда из-за этого передавливается одна из трубок ЭКМО, аппарат начинает истошно пищать из-за того, что нарушается кровоток к нему, монитор начинает пищать, что у больного немедленно падает сатурация, а больной тем временем начинает хватать воздух ртом с синеющими на глазах губами. Паника - это естественная реакция человеческого организма на удушье. Паника и острое беспокойство - один из симптомов отека легких, его еще сравнивают с чувством, которые испытывает тонущий. А у этого человека такие эпизоды случаются несколько раз в день. При всем при этом, он остается очень приятным, вежливым, благодарит за каждую мелочь. К таким больным привязаться еще легче. После приступа он искренне говорит, что больше так не может... что хочет, чтобы все это страдание закончилось. Приходится его каждый раз успокаивать, разговаривать, убеждать, что другого варианта все равно нет, отвлекать. Ему легче, когда кто-то находится рядом с ним и я почти всю 12-часовую смену провожу рядом с его кроватью.
Один из перерывов, который я могу сделать - когда приходит его дочь. Она понимает тяжесть положения, она все знает. И она рада любому времени побыть еще с отцом. Увы, не надолго. Из-за эпидемии в попытке предотвратить заражения медперсонала, в больнице полностью запретили посещения, кроме отдельных крайних случаев. В интенсивной терапии все случаи крайние, поэтому у нас разрешено посещение 1 человеком на короткое время (10-15 минут) один раз в течение дня. В обычных отделениях и этого нет. Одиночество настигло и пациентов без ковида.
Вообще, больница сейчас - один большой сплошной бардак. Из-за того, что отменили все плановые и несрочные процедуры и лечения, отделения с одной стороны опустели, с другой стороны, все, кто сейчас госпитализируются - это очень больные люди. Многие отделения закрыли и переместили, объединили с другими. Открыли несколько корона-отделений (терапия, реанимация, промежуточное, психиатрия, женский приемный покой и родильное, дыхательная реабилитация, естественно также отдельное приемное отделение), туда постягивали персонал из множества других мест. Десятки медработников находятся в домашней изоляции из-за того, что заразились, либо из-за того, что работали с больными, о положительном корона-статусе которых стало известно только постфактум. В группе медсестринских мемов недавно видела картинку, суть которой сводилась к тому, что ни одно отделение в больнице не находится на своем месте. Как-то примерно так оно и есть.