Детское
Это я думала, что закончила практику по психиатрии. Психиатрия не закончила со мной!
Первый же пациент в детском отделении - 15-летний религиозный парень с нарушениями пищевого поведения, элементами обсессивно-компульсивного расстройства, на антипсихотических лекарствах, наблюдающийся в соответствующих клиниках... и вообще, судя по тому как у него все это прогрессирует, и в будущем во взрослом возрасте у него есть шансы продолжать общение с некоторыми заведениями психиатрического здравоохранения. Изучала описания и заключения психиатров и психологов, чувствовала себя будто просто плавно продолжаю практику в психиатрии, хоть и сменились декорации.
Вообще впечатления от детского отделения неоднозначные пока.
Вроде бы много интересных случаев и приятный персонал. В детском корпусе вообще находиться приятно - все новенькое, все цветное, все продуманно. Распорядок дня отличается от взрослых отделений тем, что он намного более гибкий, под детей стараются подстраиваться насколько это возможно. И все лекарства и все процедуры делаются всегда в процедурном кабинете, ничего не делается прямо у кровати пациента, как мы привыкли со взрослыми, потому что кровать и комната должны оставаться для ребенка безопасным местом.
Но как-то не лежит пока душа к этому отделению.
Морально оно тяжелое, множество душераздирающих историй, около 80% госпитализированных там детей вряд ли выйдут из больницы. Нелегко видеть страдающих беспомощных пациентов, а дети всегда беспомощны.
Много рака, много опухолей. А то, что не рак, то сильные ожоги, требующие пересадки кожи; другие тяжелые хронические болезни, с которыми они будут мучаться всю жизнь, причем в некоторых случаях жизнь будет не очень долгой и не очень комфортной. Некоторые лечатся целыми семьями, если речь о генетических болезнях. Есть несколько взрослых с болезнями, которые считаются специализацией детских врачей (например, цистический фиброз), поэтому они так до конца и лечатся и госпитализируются в детских отделениях.
Около 3/4 пациентов составляют арабы с территорий и из Газы, при этом разговорный иврит знают лишь единицы. Некоторые практически живут в больнице, потому что отпустить на короткий промежуток времени домой их не могут, т.к. потом у них занимает много времени снова получить разрешение на пересечение границы и возвращение в Израиль, так и остаются годами. Есть такие дети, которые у себя дома в Газе только родились, и с тех пор только в Израиле и были. Порождает это и ряд других проблем - например, когда есть очень-очень больные дети и недобросовестные родители, которые за детьми не ухаживают, не помогают лечению, пассивно вредят, обманывают медперсонал по непонятным причинам, но и сделать с этим ничего нельзя, потому что они граждане Палестинской автономии, и наши социальные и юридические силы здесь бессильны. Дети обрастают осложнениями и проходят разные трудные и болезненные процедуры, которых можно было бы избежать.
В общем, тоже своеобразная специфика, и пока что меня не очень привлекает. Хотя, помня, как я страдала в первые недели в психиатрии, и как потом постепенно поняла и прониклась, не зарекаюсь. Немного опасаюсь более маленьких пациентов, которых наверняка еще получу, потому что опыт с детьми у меня ограничивается только собственными племянниками, которым я хоть и была в прошлом практически 24-часовой нянькой, но это ж все равно мои племяши, как-то это по-другому. А как чужих детей уговаривать принимать лекарства, ставить капельницы, обрабатывать раны, делать процедуры? Как с ними общаться? Как самой при этом улыбаться и излучать позитив, когда ребенку плохо, он плачет, и ему в этом возрасте еще не объяснить что так надо, что это для его же блага? И у них это не разовая прививка раз в несколько месяцев, это больница и полноценная госпитализация со всеми вытекающими.
Первый же пациент в детском отделении - 15-летний религиозный парень с нарушениями пищевого поведения, элементами обсессивно-компульсивного расстройства, на антипсихотических лекарствах, наблюдающийся в соответствующих клиниках... и вообще, судя по тому как у него все это прогрессирует, и в будущем во взрослом возрасте у него есть шансы продолжать общение с некоторыми заведениями психиатрического здравоохранения. Изучала описания и заключения психиатров и психологов, чувствовала себя будто просто плавно продолжаю практику в психиатрии, хоть и сменились декорации.
Вообще впечатления от детского отделения неоднозначные пока.
Вроде бы много интересных случаев и приятный персонал. В детском корпусе вообще находиться приятно - все новенькое, все цветное, все продуманно. Распорядок дня отличается от взрослых отделений тем, что он намного более гибкий, под детей стараются подстраиваться насколько это возможно. И все лекарства и все процедуры делаются всегда в процедурном кабинете, ничего не делается прямо у кровати пациента, как мы привыкли со взрослыми, потому что кровать и комната должны оставаться для ребенка безопасным местом.
Но как-то не лежит пока душа к этому отделению.
Морально оно тяжелое, множество душераздирающих историй, около 80% госпитализированных там детей вряд ли выйдут из больницы. Нелегко видеть страдающих беспомощных пациентов, а дети всегда беспомощны.
Много рака, много опухолей. А то, что не рак, то сильные ожоги, требующие пересадки кожи; другие тяжелые хронические болезни, с которыми они будут мучаться всю жизнь, причем в некоторых случаях жизнь будет не очень долгой и не очень комфортной. Некоторые лечатся целыми семьями, если речь о генетических болезнях. Есть несколько взрослых с болезнями, которые считаются специализацией детских врачей (например, цистический фиброз), поэтому они так до конца и лечатся и госпитализируются в детских отделениях.
Около 3/4 пациентов составляют арабы с территорий и из Газы, при этом разговорный иврит знают лишь единицы. Некоторые практически живут в больнице, потому что отпустить на короткий промежуток времени домой их не могут, т.к. потом у них занимает много времени снова получить разрешение на пересечение границы и возвращение в Израиль, так и остаются годами. Есть такие дети, которые у себя дома в Газе только родились, и с тех пор только в Израиле и были. Порождает это и ряд других проблем - например, когда есть очень-очень больные дети и недобросовестные родители, которые за детьми не ухаживают, не помогают лечению, пассивно вредят, обманывают медперсонал по непонятным причинам, но и сделать с этим ничего нельзя, потому что они граждане Палестинской автономии, и наши социальные и юридические силы здесь бессильны. Дети обрастают осложнениями и проходят разные трудные и болезненные процедуры, которых можно было бы избежать.
В общем, тоже своеобразная специфика, и пока что меня не очень привлекает. Хотя, помня, как я страдала в первые недели в психиатрии, и как потом постепенно поняла и прониклась, не зарекаюсь. Немного опасаюсь более маленьких пациентов, которых наверняка еще получу, потому что опыт с детьми у меня ограничивается только собственными племянниками, которым я хоть и была в прошлом практически 24-часовой нянькой, но это ж все равно мои племяши, как-то это по-другому. А как чужих детей уговаривать принимать лекарства, ставить капельницы, обрабатывать раны, делать процедуры? Как с ними общаться? Как самой при этом улыбаться и излучать позитив, когда ребенку плохо, он плачет, и ему в этом возрасте еще не объяснить что так надо, что это для его же блага? И у них это не разовая прививка раз в несколько месяцев, это больница и полноценная госпитализация со всеми вытекающими.