Разговоры про прошлое
Вчера вспомнила, что давно мамины воспоминания не записывала, и позвонила ей днем для этого, а не вечером на ночь почитать. Она обрадовалась, но забеспокоилась, что не подготовила ничего, ей нужно придумать, о чем рассказывать. Но я ей напомнила, что у нас формат такой: я расспрашиваю, а она просто под парусом этих подсказок пускается по волнам своей памяти.
Помнит про прошлое она удивительно много. Помнит сложные старинные имена всяких прадедов и их разветвленных роственников.
"Ну вот значит, было их два брата - Парфен Трофимович и Ефим Трофимович, и отец их Трофим. Ефим-то был в отца, нехорош лицом, крупные черты, нос большой. А Парфен красавец был, в мать. Она была женщина маленькая, очень беленькая, черты тонкие, очень красивые. Кирильевна звали ее. Прямо какая-то нетутошняя, на деревенскую непохожа.
А мужчины у них шили, и верхнюю одежду - тулупы там, шубы, и нижнюю - платья-юбки-рубахи. Приходили на несколько дней в дом, с машинкой своей, и шили всю работу, которую хозяйка им подготовила. Приходили с утра, уходили вечером, хозяева их кормили. Нет, у себя не шили, всегда у тех, кому шили. Все материалы хозяева покупали-подготавливали, портные-то им рассказывали, что нужно припасти.
А Парфен заприметил мою старшую сестру, самую старшую. Мать нас всех в строгости держала, на гулянки не сильно отпускала, все девочки были хорошо воспитанные, не какие-то там задериголовые. А на Парфена другие девки соседские сильно заглядывались, прямо проходу ему не давали, чуть не передрались между собой А Маня-то от него ребенка даже родила"
Я такая - Маня, соседка?? А что так запросто можно было? Это же какие годы? Самый конец двадцатых, начало тридцатых?
" Ну а что, родила и родила. Уж так они бегали за ним! Где ребенок? И кто был? Ну откуда ж я знаю-то, это еще до моего рождения было! Замуж-то? Да конечно вышла! Да еще, кажется, и не раз!
Ну вот, как-то отец с братом вышли куда-то, может, пообедать пошли. Мама моя на огороде. А сестра спит на полатях. Так Парфен не утерпел, подтащил скамью из передней, встал на нее и на полати стал заглядывать, хотел подглядеть, как она там спит. А она спит головой к стенке, а ногами-то к комнате. А трусов или шаровар, как у другой твоей бабушки наши женщины не носили. И вот лежит она, раскинувшись, не подозревая, что он подглядывает. А его к месту приморозило, сойти не может. Только в сенях что-то брякнуло, он кубарем свалился, скамью убрал и за стол с машинкой, как ни в чем не бывало сел. Но так ему понравилось то, что он увидел, что тут же сразу и решил: женюсь! Лицом-то она ему и ранее нравилась. А тут такое дело...
И женился. Дом поставили недалеко от родительского. А с девками теми, что бегали за ним, сестра моя до самой смертной доски больше словом не перемолвилась, прямо как не было их, за то, что... Как-как? Ну да, за то, что вот именно этот глаз на него положили!
Но они дом ставили, когда уже дети у них родились. Но мы тогда не дома жили. Отца в колхоз стали гнать, а он отказывался из-за староверской своей веры, и его арестовать собирались. Так родители подхватились, нас маленьких младших забрали, старших девушек дома оставили и убежали. Далеко, к границе с Татарией, там год пересидели, как-то обошлось."
Вот все в таком духе рассказывает. Говорит - здорово ты придумала! А то я чувствую, что надо вам семейную историю оставить, а писать-то сложно мне теперь. А тут все сохранится!
И мне очень интересно ее расспрашивать, и ей прямо упоительно все это из старых времен вспоминать.
Помнит про прошлое она удивительно много. Помнит сложные старинные имена всяких прадедов и их разветвленных роственников.
"Ну вот значит, было их два брата - Парфен Трофимович и Ефим Трофимович, и отец их Трофим. Ефим-то был в отца, нехорош лицом, крупные черты, нос большой. А Парфен красавец был, в мать. Она была женщина маленькая, очень беленькая, черты тонкие, очень красивые. Кирильевна звали ее. Прямо какая-то нетутошняя, на деревенскую непохожа.
А мужчины у них шили, и верхнюю одежду - тулупы там, шубы, и нижнюю - платья-юбки-рубахи. Приходили на несколько дней в дом, с машинкой своей, и шили всю работу, которую хозяйка им подготовила. Приходили с утра, уходили вечером, хозяева их кормили. Нет, у себя не шили, всегда у тех, кому шили. Все материалы хозяева покупали-подготавливали, портные-то им рассказывали, что нужно припасти.
А Парфен заприметил мою старшую сестру, самую старшую. Мать нас всех в строгости держала, на гулянки не сильно отпускала, все девочки были хорошо воспитанные, не какие-то там задериголовые. А на Парфена другие девки соседские сильно заглядывались, прямо проходу ему не давали, чуть не передрались между собой А Маня-то от него ребенка даже родила"
Я такая - Маня, соседка?? А что так запросто можно было? Это же какие годы? Самый конец двадцатых, начало тридцатых?
" Ну а что, родила и родила. Уж так они бегали за ним! Где ребенок? И кто был? Ну откуда ж я знаю-то, это еще до моего рождения было! Замуж-то? Да конечно вышла! Да еще, кажется, и не раз!
Ну вот, как-то отец с братом вышли куда-то, может, пообедать пошли. Мама моя на огороде. А сестра спит на полатях. Так Парфен не утерпел, подтащил скамью из передней, встал на нее и на полати стал заглядывать, хотел подглядеть, как она там спит. А она спит головой к стенке, а ногами-то к комнате. А трусов или шаровар, как у другой твоей бабушки наши женщины не носили. И вот лежит она, раскинувшись, не подозревая, что он подглядывает. А его к месту приморозило, сойти не может. Только в сенях что-то брякнуло, он кубарем свалился, скамью убрал и за стол с машинкой, как ни в чем не бывало сел. Но так ему понравилось то, что он увидел, что тут же сразу и решил: женюсь! Лицом-то она ему и ранее нравилась. А тут такое дело...
И женился. Дом поставили недалеко от родительского. А с девками теми, что бегали за ним, сестра моя до самой смертной доски больше словом не перемолвилась, прямо как не было их, за то, что... Как-как? Ну да, за то, что вот именно этот глаз на него положили!
Но они дом ставили, когда уже дети у них родились. Но мы тогда не дома жили. Отца в колхоз стали гнать, а он отказывался из-за староверской своей веры, и его арестовать собирались. Так родители подхватились, нас маленьких младших забрали, старших девушек дома оставили и убежали. Далеко, к границе с Татарией, там год пересидели, как-то обошлось."
Вот все в таком духе рассказывает. Говорит - здорово ты придумала! А то я чувствую, что надо вам семейную историю оставить, а писать-то сложно мне теперь. А тут все сохранится!
И мне очень интересно ее расспрашивать, и ей прямо упоительно все это из старых времен вспоминать.