Домашний лытдыбр
Вчера ночью уже к утру дообработала все купленное мужем мясо - все гуляши-тефтельки-ежики-ножки. Разложила все приготовленное и еще горячее по пакетикам, стала складывать в морозилку и обнаружила, что там целая курица и несколько лотков фарша еще! Ну что ты будешь делать - опять незакончено:)
После коронавирусового текста вдруг успокоилась сама, будто я все ухватила, все объяснила и все разложила себе. И могу теперь продолжать заниматься обычной жизнью - писать о книгах и фотографировать цветущий персик во дворе.
А встала сегодня - поздно и с больной головой, прочла новости - и опять сокрушилась. Цифры из вчерашнего поста уже нерелевантны, к без того пугающим добавилось еще две с половиной тысячи по миру. Кто-то заболел почти по соседству. Девять старичков умерли из заболевших в доме для престарелых - в Керкланде, под Сиэтлом - а мы там жили по соседству. И опять кажется бессмысленным читать и писать о книгах.
Зато приехала деточка, сидит у себя в комнате, строчит резюме. А у меня полно всякой еды и я ее сахарным голосом уговариваю поесть то и это. Я в душе хоббит - меня страшно греет, когда еды всякой разной одновременно много - и когда есть люди, которые это могут есть, и я им насылаюсь.
А сама большей частью питаюсь какао, лепешками-нунами и сушеными джек-фрутами. Я не знаю, откуда он вдруг взялся - после переезда сюда я стала замечать в магазинах и его большие разрезанные арбузятины и пакеты с сушеными кусками. И вот эти сушеные-вяленые удивительно легли мне на душу. Милый муж мне много не дает, говорит, что они с добавленным сахаром, но я все время подтаскиваю из кладовочки. И называю конспиративно "сухоэ". Теперь в доме прижилось, он спрашивает - тебе к чаю сухоэ положить?
Персик во дворе весь покрылся цветами, а листьев нет еще. Просто куст тонкий, но весь усыпан розовым. Рядом второй немного с другими цветами. Я их вижу из окна, когда мою посуду. И они оба напоминают мне наши советские первомайские ветки, к которым мы приделывали цветы из салфеток или креповой бумаги:)
После коронавирусового текста вдруг успокоилась сама, будто я все ухватила, все объяснила и все разложила себе. И могу теперь продолжать заниматься обычной жизнью - писать о книгах и фотографировать цветущий персик во дворе.
А встала сегодня - поздно и с больной головой, прочла новости - и опять сокрушилась. Цифры из вчерашнего поста уже нерелевантны, к без того пугающим добавилось еще две с половиной тысячи по миру. Кто-то заболел почти по соседству. Девять старичков умерли из заболевших в доме для престарелых - в Керкланде, под Сиэтлом - а мы там жили по соседству. И опять кажется бессмысленным читать и писать о книгах.
Зато приехала деточка, сидит у себя в комнате, строчит резюме. А у меня полно всякой еды и я ее сахарным голосом уговариваю поесть то и это. Я в душе хоббит - меня страшно греет, когда еды всякой разной одновременно много - и когда есть люди, которые это могут есть, и я им насылаюсь.
А сама большей частью питаюсь какао, лепешками-нунами и сушеными джек-фрутами. Я не знаю, откуда он вдруг взялся - после переезда сюда я стала замечать в магазинах и его большие разрезанные арбузятины и пакеты с сушеными кусками. И вот эти сушеные-вяленые удивительно легли мне на душу. Милый муж мне много не дает, говорит, что они с добавленным сахаром, но я все время подтаскиваю из кладовочки. И называю конспиративно "сухоэ". Теперь в доме прижилось, он спрашивает - тебе к чаю сухоэ положить?
Персик во дворе весь покрылся цветами, а листьев нет еще. Просто куст тонкий, но весь усыпан розовым. Рядом второй немного с другими цветами. Я их вижу из окна, когда мою посуду. И они оба напоминают мне наши советские первомайские ветки, к которым мы приделывали цветы из салфеток или креповой бумаги:)