Интересный комент про героев "Карениной" и мысли по его поводу.
У eregwen длинный и страстный разговор о нелюбви женщин читательниц к Карениной. Все стандартные поверхностные плюшки - истеричка, наркоманка, бросила ребенка, обидела хорошего Каренина. Все это очень-очень близко дидактическому подходу советских детей из моего старого рассказа "Хорошая девочка? - Пло-хая!" Я там тоже не удержалась, потому что роман люблю и потому что Толстой объемнее и гениальнее, чем такая простая читательская дидактичность.
А сейчас зашла посмотреть, что нового написали, а там очень интересные коменты от aenye. Не бабско-женские - я таких теток боюсь, они бы у меня мужчину увели, лучше их под поезд сразу! - а очень антропологические, как я люблю! С заинтересованной и внимательной отстраненностью. Вот один комент меня заставил с увлечением задуматься:
"Я очень люблю книгу, она невероятно психологична, регулярно перечитываю.
К Анне, Кити, Вронскому и Левину, а также к Каренину (так и хочется написать "-старшему") отношусь с полупрофессиональной деформацией: описаны люди-травматики, которые действуют исходя из своих душевных повреждений, эрго не могут по-другому и в первую очередь вызывают эмпатию, сочувствие, а потом уже гнев и все прочее (все прочее, разумеется, тоже вызывают). Персонажи Толстого зачастую плохо понимают себя и находятся во власти затопивших их чувств, что, в общем, естественно для людей их эпохи. История Анны - это история пробудившейся чувственности в условиях, когда с ней невозможно соединиться (нет разводов, общество осуди, разлука с сыном и прочая).
Кити, конечно, на балу досталось от Анны (а что могла поделать с внезапной влюбленностью Вронского Анна?), но действительно, ей гораздо больше подходил Левин, и она сумела пережить разрыв с Вронским и соединиться с человеком, который готов был с ней жить в абсолютном слиянии.
Интересно, что и Анна ждала этого полного слияния от Вронского, именно это ее и убило. Тут налицо психологическая катастрофа.
Лично меня в книге больше всех раздражает Левин со своим комплексом мадонны-блудницы и Правильностью с большой буквы П. Хотя и Кити, и Левин изрядно взрослеют за два толстенных тома.
Анну мне очень жаль. Она для меня прежде всего жертва своего времени.
В конечном счете самый здоровый среди персонажей в "АК" - Стива :))) Он находится в полном контакте со своими чувствами и желаниями :)))"
Конец цитаты.
___________
И это такая правда! Все остальные герои испытывают разные разрывы и разделенности - вот это они хотят, вот это делают, вот это думают, что надо делать, вот это хотят от других людей. Все, все так делают! Один Стива совершенно однородный, без разрывов.
Он спит с гувернанткой полносердечноорганизменно - и ни в одну секунду у него при этом нет ощущения, что он нарушает некую абстрактную мораль - нет, не нарушает, нет у него внутренней обязанности нести эту мораль своей тушкой. Он не жалеет в этот момент жену и не чувствует вины перед нею - потому что у него нет внутри таких условий, в которых картинка бы была с нуждой в жалости и вине. Он уверен совершенно, что она старая отцветшая женщина, думающая только о детях, и отлично понимающая, что никаких чувств Стива-любовник к ней испытывать не может, и что она никак не против, чтобы он спал с другими, что чуть ли не молодчик он, если так делает. И что всем хорошо и весело от этого. И она все это знает и понимает ровно так же как Стива.
Когда он обнаруживает ее расстройство - он ужасно удивлен. Но в нем опять же нет чувства вины, или понимания неправоты - только чувство - давайте уже сделаем все так, чтобы Стивочке опять стало хорошо и весело? Вы же меня все любите? правда же? - с веселой уверенностью щенка-лабрадора. И он готов у нее просить прощения, и кивать головой и обниматься - мирись-мирись и больше не дерись - но в нем нет никакой работы : я сделал дурное дело, я мучаюсь стыдом и виной, я хочу искупить эту вину, я буду лучше. Он совершенно не мучается - с удовольствием вспоминает плутовские глазки гувернантки, весело рассказывает Левину, что булочки так вкусно пахнут, что он и чужую сопрет без стеснения - ведь вкусно, и ему весело?
И он на самом деле готов бежать дальше, найти другую гувернантку, по подписке делать обед какой-то певичке, в клуб, к развлечениям. И на душе у него цельно и спокойно.
А Долли за это время совершила какую-то камнедробительную душевную работу - мучалась, думала кругами, строила себя морально, обдумывала всю жизнь в одиночестве, пыталась найти способ его христиански простить. Меня всегда поражало, какую серьезную нравственную работу она вкладывала в то, что с его стороны ничего не весило, ничего не стоило, - и даже за него сама придумывала его чувство вины, его страдания, его мучительную работу стыда. Все, все сама - в одну голову! А он кролик-веселушка - не возражал даже.
И aenye правильно еще замечает, что его все любили. То есть положа руку на сердце, ясно же, что он пустое, не-моральное существо - но никто на него не сердится, все его любят - от друзей до начальства, от детей до слуг. Я думаю, не в последнюю очередь именно вот за эту незамутненную цельность, безмятежность, полную гармонию с собой, которую все остальные с проблемами чувствуют.
А сейчас зашла посмотреть, что нового написали, а там очень интересные коменты от aenye. Не бабско-женские - я таких теток боюсь, они бы у меня мужчину увели, лучше их под поезд сразу! - а очень антропологические, как я люблю! С заинтересованной и внимательной отстраненностью. Вот один комент меня заставил с увлечением задуматься:
"Я очень люблю книгу, она невероятно психологична, регулярно перечитываю.
К Анне, Кити, Вронскому и Левину, а также к Каренину (так и хочется написать "-старшему") отношусь с полупрофессиональной деформацией: описаны люди-травматики, которые действуют исходя из своих душевных повреждений, эрго не могут по-другому и в первую очередь вызывают эмпатию, сочувствие, а потом уже гнев и все прочее (все прочее, разумеется, тоже вызывают). Персонажи Толстого зачастую плохо понимают себя и находятся во власти затопивших их чувств, что, в общем, естественно для людей их эпохи. История Анны - это история пробудившейся чувственности в условиях, когда с ней невозможно соединиться (нет разводов, общество осуди, разлука с сыном и прочая).
Кити, конечно, на балу досталось от Анны (а что могла поделать с внезапной влюбленностью Вронского Анна?), но действительно, ей гораздо больше подходил Левин, и она сумела пережить разрыв с Вронским и соединиться с человеком, который готов был с ней жить в абсолютном слиянии.
Интересно, что и Анна ждала этого полного слияния от Вронского, именно это ее и убило. Тут налицо психологическая катастрофа.
Лично меня в книге больше всех раздражает Левин со своим комплексом мадонны-блудницы и Правильностью с большой буквы П. Хотя и Кити, и Левин изрядно взрослеют за два толстенных тома.
Анну мне очень жаль. Она для меня прежде всего жертва своего времени.
В конечном счете самый здоровый среди персонажей в "АК" - Стива :))) Он находится в полном контакте со своими чувствами и желаниями :)))"
Конец цитаты.
___________
И это такая правда! Все остальные герои испытывают разные разрывы и разделенности - вот это они хотят, вот это делают, вот это думают, что надо делать, вот это хотят от других людей. Все, все так делают! Один Стива совершенно однородный, без разрывов.
Он спит с гувернанткой полносердечноорганизменно - и ни в одну секунду у него при этом нет ощущения, что он нарушает некую абстрактную мораль - нет, не нарушает, нет у него внутренней обязанности нести эту мораль своей тушкой. Он не жалеет в этот момент жену и не чувствует вины перед нею - потому что у него нет внутри таких условий, в которых картинка бы была с нуждой в жалости и вине. Он уверен совершенно, что она старая отцветшая женщина, думающая только о детях, и отлично понимающая, что никаких чувств Стива-любовник к ней испытывать не может, и что она никак не против, чтобы он спал с другими, что чуть ли не молодчик он, если так делает. И что всем хорошо и весело от этого. И она все это знает и понимает ровно так же как Стива.
Когда он обнаруживает ее расстройство - он ужасно удивлен. Но в нем опять же нет чувства вины, или понимания неправоты - только чувство - давайте уже сделаем все так, чтобы Стивочке опять стало хорошо и весело? Вы же меня все любите? правда же? - с веселой уверенностью щенка-лабрадора. И он готов у нее просить прощения, и кивать головой и обниматься - мирись-мирись и больше не дерись - но в нем нет никакой работы : я сделал дурное дело, я мучаюсь стыдом и виной, я хочу искупить эту вину, я буду лучше. Он совершенно не мучается - с удовольствием вспоминает плутовские глазки гувернантки, весело рассказывает Левину, что булочки так вкусно пахнут, что он и чужую сопрет без стеснения - ведь вкусно, и ему весело?
И он на самом деле готов бежать дальше, найти другую гувернантку, по подписке делать обед какой-то певичке, в клуб, к развлечениям. И на душе у него цельно и спокойно.
А Долли за это время совершила какую-то камнедробительную душевную работу - мучалась, думала кругами, строила себя морально, обдумывала всю жизнь в одиночестве, пыталась найти способ его христиански простить. Меня всегда поражало, какую серьезную нравственную работу она вкладывала в то, что с его стороны ничего не весило, ничего не стоило, - и даже за него сама придумывала его чувство вины, его страдания, его мучительную работу стыда. Все, все сама - в одну голову! А он кролик-веселушка - не возражал даже.
И aenye правильно еще замечает, что его все любили. То есть положа руку на сердце, ясно же, что он пустое, не-моральное существо - но никто на него не сердится, все его любят - от друзей до начальства, от детей до слуг. Я думаю, не в последнюю очередь именно вот за эту незамутненную цельность, безмятежность, полную гармонию с собой, которую все остальные с проблемами чувствуют.