Покричит и успокоится…
Originally posted by vasilisa_nova at Покричит и успокоится…
Покричит и успокоится…
Очень часто бабушки и дедушки, как представители старшего и более опытного поколения, дают множество советов молодым родителям, как воспитывать детей. И это нормально, но порой советы вызывают удивление и возмущение. Например такие, который вынесен в заглавие этой статьи.
Не стоит их винить в этом, ведь они росли в другое время. 20-30-40 лет назад было модно и прогрессивно воспитывать ребенка в строгости, не слишком потакая его «капризам». При этом под капризами часто подразумевали продолжительный плач от чувства одиночества и желания быть с мамой.
Сейчас многим мамам и в голову не придет сказать, что младенец 2-3 месяцев от роду «капризничает», это скорее удел детей старше двух-трех лет, когда круг желаний начинает расширяться, а удовлетворить их становится всё сложнее. Но, бывает так, что любимая мама или свекровь настаивает: «не нужно подходить к ребенку если он плачет. Пусть проорется, сам успокоится - зато потом будет знать кто главнее (как вариант: будет спокойнее)».
Так ли это? Иногда, действительно, так и происходит, но далеко не всегда. Чтобы понять, как cледует вести себя с совсем маленькими детьми, я ориентируюсь на то, как это было задумано природой и происходило в течение тысячелетий.
Применительно к озвученной ситуации это выглядит так: природа создала ребенка маленьким и беспомощным, но вызывающим умиление у взрослых для того, чтобы о нем заботились. И ребенок, который еще не умеет оценивать ситуацию и чувствовать время - не может понять что мама где-то рядом, если он ее не видит, не слышит или не чувствует ее запах, ее прикосновения. Поэтому он нуждается в постоянном контакте с мамой (или папой), чтобы чувствовать себя уверенно, под защитой.
Примерно представить себе, как чувствует себя ребенок, которого оставили плакать одного, помогают отрывки из книги Ж.Ледлофф «Как воспитать ребенка счастливым. Принцип преемствености».
…Разница между уютом чрева и незнакомым безразличным внешним миром огромна, но, как мы уже обсудили, человек рождается готовым к огромному шагу - переходу из чрева на руки матери. Между тем ребенок не готов совершить больший, чем этот, шаг, не говоря уже о переходе из чрева в неживое ничто, в корзину, выложенную тканью, или в безжизненную пластмассовую коробку без движения, звука и запаха. Установившаяся за время беременности прочная, неразрывная связь между матерью и ребенком резко рвется. Неудивительно, что при этом мать впадает в депрессию, а младенец испытывает нестерпимые муки.<…>
Новорожденного ребенка, снедаемого древним желанием прикосновения к гладкой, излучающей тепло, живой плоти, заворачивают в сухую безжизненную материю. Его кладут в ящик, служащий кроваткой, и оставляют одного, задыхающегося в слезах и рыданиях, в совершенно неподвижном заточении (впервые за время своего беззаботного существования в чреве матери и за миллионы лет эволюции его тело испытывает эту пугающую неподвижность). Все, что он слышит, - вопли других жертв этой невыразимой пытки. Звуки для него ничего не значат. Малыш плачет и плачет; его легкие полыхают обжигающим воздухом, а сердце распирает отчаяние. Но никто не приходит. Не теряя веры в «правильность» своей жизни, как и заложено в него природой, он делает единственное, что у него пока получается, - продолжает плакать.
Проходит целая вечность, и ребенок забывается сном.Вдруг он просыпается в этой безумной и пугающей гробовой тишине и неподвижности, вскрикивает. С ног до головы его тело охватывает огонь жажды, желания и невыносимого нетерпения. Хватая ртом воздух для дыхания, дитя кричит и надрывается; пронзительный звук его воплей наполняет голову пульсирующей лавиной. Он кричит до хрипов в горле, до боли в груди. Наконец боль становится невыносимой, и вопли постепенно слабеют, затихают. Ребенок слушает. Открывает ладони, сжимает кулаки. Поворачивает голову в одну сторону, в другую. Ничего не помогает. Это просто невыносимо. Он снова взрывается рыданиями, но натруженное горло снова дает о себе знать болью и хрипами, и вскоре ребенок затихает. Он напрягает свое измученное желанием тело и находит в этом какое-то облегчение. Тогда он машет руками и ногами. Останавливается.
Это существо не способно думать, не умеет надеяться, но уже умеет страдать. Прислушивается. Затем снова засыпает.Проснувшись, малыш мочится в пеленку, что хоть как-то отвлекает от мучения. Но удовольствие от процесса и приятное струящееся ощущение теплоты, влажности в районе нижней части тела вскоре исчезают. Теплота становится неподвижной и постепенно сменяется пробирающим холодом. Он машет ногами. Напрягает тело. Всхлипывает. Охваченный отчаянием, желанием, безжизненной неподвижностью, мокрый и неустроенный, ребенок плачет в своем убогом одиночестве, пока не забывается в одиноком сне…»
Вы можете возразить: «Мы-то выросли и ничего, нормальные люди»! На что я вам отвечу: да, вокруг есть много успешных, сильных, целеустремленных людей. А много ли среди них по-настоящему счастливых?
И еще один момент: до года у ребенка формируется так называемое базовое доверие к миру (по Э.Эриксону), а это значит что человек будет видеть мир либо дружелюбным, либо враждебным.
<…> Ранний опыт формирует психобиологическое строение человека на всю будущую жизнь, при этом, чем раньше произошел опыт, тем сильнее его влияние. То, что человек чувствует до того, как становится способным к мышлению, во многом определяет его образ мыслей в более позднем возрасте. Если до развития мышления он чувствует себя защищенным и желанным, если он вовлечен в повседневную жизнь и при этом ему комфортно, то последующие события его жизни будут восприниматься им совсем не так, как ребенком, чувствующим себя лишним, лишенным необходимого для развития опыта и привыкшим жить в состоянии нужды. При этом последующий жизненный опыт обоих детей может быть совершенно одинаковым.
Люди, которых в младенчестве недоласкали, скорее всего видят мир в серых тонах. Среди нас недоласканных очень много. Не потому ли вокруг так много негатива? Тогда в наших силах сделать так, чтоб его стало меньше.
Оригинал статьи
Покричит и успокоится…
Очень часто бабушки и дедушки, как представители старшего и более опытного поколения, дают множество советов молодым родителям, как воспитывать детей. И это нормально, но порой советы вызывают удивление и возмущение. Например такие, который вынесен в заглавие этой статьи.
Не стоит их винить в этом, ведь они росли в другое время. 20-30-40 лет назад было модно и прогрессивно воспитывать ребенка в строгости, не слишком потакая его «капризам». При этом под капризами часто подразумевали продолжительный плач от чувства одиночества и желания быть с мамой.
Сейчас многим мамам и в голову не придет сказать, что младенец 2-3 месяцев от роду «капризничает», это скорее удел детей старше двух-трех лет, когда круг желаний начинает расширяться, а удовлетворить их становится всё сложнее. Но, бывает так, что любимая мама или свекровь настаивает: «не нужно подходить к ребенку если он плачет. Пусть проорется, сам успокоится - зато потом будет знать кто главнее (как вариант: будет спокойнее)».
Так ли это? Иногда, действительно, так и происходит, но далеко не всегда. Чтобы понять, как cледует вести себя с совсем маленькими детьми, я ориентируюсь на то, как это было задумано природой и происходило в течение тысячелетий.
Применительно к озвученной ситуации это выглядит так: природа создала ребенка маленьким и беспомощным, но вызывающим умиление у взрослых для того, чтобы о нем заботились. И ребенок, который еще не умеет оценивать ситуацию и чувствовать время - не может понять что мама где-то рядом, если он ее не видит, не слышит или не чувствует ее запах, ее прикосновения. Поэтому он нуждается в постоянном контакте с мамой (или папой), чтобы чувствовать себя уверенно, под защитой.
Примерно представить себе, как чувствует себя ребенок, которого оставили плакать одного, помогают отрывки из книги Ж.Ледлофф «Как воспитать ребенка счастливым. Принцип преемствености».
…Разница между уютом чрева и незнакомым безразличным внешним миром огромна, но, как мы уже обсудили, человек рождается готовым к огромному шагу - переходу из чрева на руки матери. Между тем ребенок не готов совершить больший, чем этот, шаг, не говоря уже о переходе из чрева в неживое ничто, в корзину, выложенную тканью, или в безжизненную пластмассовую коробку без движения, звука и запаха. Установившаяся за время беременности прочная, неразрывная связь между матерью и ребенком резко рвется. Неудивительно, что при этом мать впадает в депрессию, а младенец испытывает нестерпимые муки.<…>
Новорожденного ребенка, снедаемого древним желанием прикосновения к гладкой, излучающей тепло, живой плоти, заворачивают в сухую безжизненную материю. Его кладут в ящик, служащий кроваткой, и оставляют одного, задыхающегося в слезах и рыданиях, в совершенно неподвижном заточении (впервые за время своего беззаботного существования в чреве матери и за миллионы лет эволюции его тело испытывает эту пугающую неподвижность). Все, что он слышит, - вопли других жертв этой невыразимой пытки. Звуки для него ничего не значат. Малыш плачет и плачет; его легкие полыхают обжигающим воздухом, а сердце распирает отчаяние. Но никто не приходит. Не теряя веры в «правильность» своей жизни, как и заложено в него природой, он делает единственное, что у него пока получается, - продолжает плакать.
Проходит целая вечность, и ребенок забывается сном.Вдруг он просыпается в этой безумной и пугающей гробовой тишине и неподвижности, вскрикивает. С ног до головы его тело охватывает огонь жажды, желания и невыносимого нетерпения. Хватая ртом воздух для дыхания, дитя кричит и надрывается; пронзительный звук его воплей наполняет голову пульсирующей лавиной. Он кричит до хрипов в горле, до боли в груди. Наконец боль становится невыносимой, и вопли постепенно слабеют, затихают. Ребенок слушает. Открывает ладони, сжимает кулаки. Поворачивает голову в одну сторону, в другую. Ничего не помогает. Это просто невыносимо. Он снова взрывается рыданиями, но натруженное горло снова дает о себе знать болью и хрипами, и вскоре ребенок затихает. Он напрягает свое измученное желанием тело и находит в этом какое-то облегчение. Тогда он машет руками и ногами. Останавливается.
Это существо не способно думать, не умеет надеяться, но уже умеет страдать. Прислушивается. Затем снова засыпает.Проснувшись, малыш мочится в пеленку, что хоть как-то отвлекает от мучения. Но удовольствие от процесса и приятное струящееся ощущение теплоты, влажности в районе нижней части тела вскоре исчезают. Теплота становится неподвижной и постепенно сменяется пробирающим холодом. Он машет ногами. Напрягает тело. Всхлипывает. Охваченный отчаянием, желанием, безжизненной неподвижностью, мокрый и неустроенный, ребенок плачет в своем убогом одиночестве, пока не забывается в одиноком сне…»
Вы можете возразить: «Мы-то выросли и ничего, нормальные люди»! На что я вам отвечу: да, вокруг есть много успешных, сильных, целеустремленных людей. А много ли среди них по-настоящему счастливых?
И еще один момент: до года у ребенка формируется так называемое базовое доверие к миру (по Э.Эриксону), а это значит что человек будет видеть мир либо дружелюбным, либо враждебным.
<…> Ранний опыт формирует психобиологическое строение человека на всю будущую жизнь, при этом, чем раньше произошел опыт, тем сильнее его влияние. То, что человек чувствует до того, как становится способным к мышлению, во многом определяет его образ мыслей в более позднем возрасте. Если до развития мышления он чувствует себя защищенным и желанным, если он вовлечен в повседневную жизнь и при этом ему комфортно, то последующие события его жизни будут восприниматься им совсем не так, как ребенком, чувствующим себя лишним, лишенным необходимого для развития опыта и привыкшим жить в состоянии нужды. При этом последующий жизненный опыт обоих детей может быть совершенно одинаковым.
Люди, которых в младенчестве недоласкали, скорее всего видят мир в серых тонах. Среди нас недоласканных очень много. Не потому ли вокруг так много негатива? Тогда в наших силах сделать так, чтоб его стало меньше.
Оригинал статьи