О нетекущем
Допустим, продолжая тему, что в недрах аппарата формируется устойчивая иерархия, не совпадающая с официальной. И это не «локальная сеть», то есть не группа лиц, нашедших друг друга для решения частной задачи в своих ограниченных интересах. Под частной задачей подразумевается, условно говоря: тырить с кухни продукты вместо того, чтобы выдвинуть своего кандидата в шеф-повары. Нет, у нас речь идёт о попытке заменить формальную иерархию, вместо того, чтобы обмануть её, и даже вместо того, чтобы её возглавить. В таком случае понятно, что новая иерархия выстраивается как отрицание предшествующей, на новом месте, не «внутри», а скорее извне аппарата. Она появляется в рамках элитарного проекта, который расставляет людей согласно их способности участвовать в нём. Если сама элита как динамический принцип отбора лучших определяет себя целью проекта, то этот принцип пролонгируется и утверждается. Данному решению соответствует то условие, что правая аристократическая идея власти и активности приобретает значение главного ценностного мотива, тогда как левый комплекс исполнения/подчинения, вытесненной, подпольной, направленной против самой себя активности (в конечном счете именно он управляет поведением аппарата), в свою очередь, рефлективно вытесняется.
Впрочем, к современной российской действительности эта идеальная модель пока имеет отдаленное отношение. Наблюдая происходящее, точнее, иллюзию происходящего в России, следует признать, что реакции возникновения новой неаппаратной иерархии в массе российской проправительственной бюрократии затухают, едва начавшись. Вот и Иван Родин в «НГ» констатирует, что объект всё там же, несмотря на ряд учинённых недавно попыток подергать бегемота прочь из болота, куда он хорошенько встрял не то задом, не то головой (у бегемотов это не всегда различимо).
В начале года ощущались поводы для пессимизма, они же поводы для оптимизма в конце весны ( 1, 2, 3). К концу лета, по-видимому, возобладало стихийное мнение, что ничего менять не надо, «не стоит трепыхаться». Болото вдруг предстало самой удобной точкой отсчета: «и вообще тут всё сходится (и все сходятся)». Прежний Путин привычно украшает традиционный пейзаж с неизменной «Единой Россией», а Медведев однообразно восклицает что-то о своём себе под нос. Верная себе оппозиция, конечно, и в мыслях не нарушит идиллию, играя чётко отведённую ей (самой себе) роль.
А общество, которому Путин назначил встречу «под Бородином», переминается с ноги на ногу, ожидая его там. Аппарат забыл внести мероприятие в президентское расписание.
Впрочем, к современной российской действительности эта идеальная модель пока имеет отдаленное отношение. Наблюдая происходящее, точнее, иллюзию происходящего в России, следует признать, что реакции возникновения новой неаппаратной иерархии в массе российской проправительственной бюрократии затухают, едва начавшись. Вот и Иван Родин в «НГ» констатирует, что объект всё там же, несмотря на ряд учинённых недавно попыток подергать бегемота прочь из болота, куда он хорошенько встрял не то задом, не то головой (у бегемотов это не всегда различимо).
В начале года ощущались поводы для пессимизма, они же поводы для оптимизма в конце весны ( 1, 2, 3). К концу лета, по-видимому, возобладало стихийное мнение, что ничего менять не надо, «не стоит трепыхаться». Болото вдруг предстало самой удобной точкой отсчета: «и вообще тут всё сходится (и все сходятся)». Прежний Путин привычно украшает традиционный пейзаж с неизменной «Единой Россией», а Медведев однообразно восклицает что-то о своём себе под нос. Верная себе оппозиция, конечно, и в мыслях не нарушит идиллию, играя чётко отведённую ей (самой себе) роль.
А общество, которому Путин назначил встречу «под Бородином», переминается с ноги на ногу, ожидая его там. Аппарат забыл внести мероприятие в президентское расписание.