Текст как тест
Этот текст оказался своего рода тестом, инструментом отбора. Предположим, при большом стечении народа произносится безадресно некое кодовое слово. Например, как это ни прискорбно звучит, слово «раб». Какая-то часть присутствующих неожиданно откликается и сообщает о себе «Нет, это не я», «вы обознались». После чего начинает изрыгать проклятия по адресу «рабовладельцев», истерично бормотать, уже о себе, что их зажимают, не дают нормально жить, обездолили, лишили страны, лишили всего.
Замечу, в тексте речь шла о неких «сильных», которых «нужно уважать». Без конкретизации, кто они, почему они… Тем не менее, не обнаружилось недостатка в тех, кто проникся возмущением на первых же предложениях (и гордо заявил, что дальше читать не собирается). Заставлять нас уважать сильных? Пусть они сами себя уважают…
Вот это глубокое априорное, еще до всяких эмпирических конкретизаций, внутреннее определение себя как «слабых», как «рабов», которое «вылезает» при подобном «тестировании» - первоочередная реальность влияния в российской политике. Если прогнозируешь будущее с участием носителей этого способа самоидентификации (я называю его левым), следует иметь в виду ограниченность доступных им вариантов.
То, что сидит в них прежде всякого опыта, будет, играя роль первичной внутренней установки, доминировать в опыте. Какую бы партию или строй они ни строили, демократию, коммунизм или анархо-синдикализм, у них получится лишь кроваво-слезливый идиотизм, засунутый в произвольную внешнюю оболочку. «Историческое творчество» данной категории людей - вариации на темы рабства, которое составляет их внутреннюю сущность. Сколько бы ни боролись они с «рабовладельцами», их рабство - всегда с ними. Мятежный «внутренний раб» был рабом, им и останется.
Вожди, под чьи знамена сбирается эта публика, в той мере, в какой они идут ей навстречу, в такие нюансы не вникают. Думают о своём. А потом удивляются, когда удивляться уже поздно.
Замечу, в тексте речь шла о неких «сильных», которых «нужно уважать». Без конкретизации, кто они, почему они… Тем не менее, не обнаружилось недостатка в тех, кто проникся возмущением на первых же предложениях (и гордо заявил, что дальше читать не собирается). Заставлять нас уважать сильных? Пусть они сами себя уважают…
Вот это глубокое априорное, еще до всяких эмпирических конкретизаций, внутреннее определение себя как «слабых», как «рабов», которое «вылезает» при подобном «тестировании» - первоочередная реальность влияния в российской политике. Если прогнозируешь будущее с участием носителей этого способа самоидентификации (я называю его левым), следует иметь в виду ограниченность доступных им вариантов.
То, что сидит в них прежде всякого опыта, будет, играя роль первичной внутренней установки, доминировать в опыте. Какую бы партию или строй они ни строили, демократию, коммунизм или анархо-синдикализм, у них получится лишь кроваво-слезливый идиотизм, засунутый в произвольную внешнюю оболочку. «Историческое творчество» данной категории людей - вариации на темы рабства, которое составляет их внутреннюю сущность. Сколько бы ни боролись они с «рабовладельцами», их рабство - всегда с ними. Мятежный «внутренний раб» был рабом, им и останется.
Вожди, под чьи знамена сбирается эта публика, в той мере, в какой они идут ей навстречу, в такие нюансы не вникают. Думают о своём. А потом удивляются, когда удивляться уже поздно.