Год назад я написал этот текст, посвящённый в значительной степени Путину, идее «коррекции вправо» образа «национального лидера» и правящей партии
( Read more... )
Re: ввести различение право-левоrightviewMay 6 2011, 05:14:54 UTC
С шашечками надёжнее, если надо куда-то ехать. А если покататься (причины возможны разные - например, скучно без приключений), то можно и без них обойтись. Кроме того, не открою истины, высказав гипотезу, что не всякий, кто движется на север, направляется на северный полюс. В отсутствие такой абстракции, как полюс, невозможно задать не только северное, но и другое направление. Это я всё к тому же, что даже мешанина в реальности (отличая её от мешанины в понятиях) не повод отказываться от отделения севера от юга, а земли от неба. Не мне Вам это рассказывать.
Праволевое в тактическом плане - это нормально. В стратегическом оценить сложнее. Если цель просто «выиграть выборы» (политтехнология), то сочетать можно что угодно с чем угодно. Тут уместно вспомнить не только Лебедя или «красно-коричневых» начала 90-х, но, отступив ещё на 60 лет в прошлое и перейдя границы, НСДАП. Почему-то есть ощущение, что все эти праволевые конструкции недолговечны. Кого-то они отталкивают. Трудно в итоге сказать, пошёл ли Хасавюрт Лебедю на пользу. Другие, разглядывая эти конструкции на удалении, видят в них лишь то, что им угодно. Я, например, не замечал в Лебеде ничего левого, даже Хасавюрт поддавался «нужной» интерпретации (сначала в тылу порядок наведём, а потом уже и войну несложно выиграть будет…). Но победа должна приводить к выяснению отношений, к новой фазе самоопределения, в которой расставляются приоритеты, что доминирующий элемент, а что «для отвода глаз». В России, правда, возможен случай, когда «для отвода глаз» и «правое», и «левое», но я не считаю это перспективным.
Интересно Ваше высказывание на тему «что американцу правизна, то русским как-то не очень». Если это так, то это свидетельствует об отсутствии универсального правого языка - но его возможность тем самым не исключена, тем более в категории «языка для посвящённых», а не для «широких слоёв» (что не противоречило бы исходным намерениям идеологической программы, которая усматривает свою цель в организации избравших самих себя, а уже потом и как следствие - избирающих). Важнее язык, на котором субъект говорит с собой, чем то, как он переводит это внутреннее содержание во внешние формы.
Если определиться с первым, то и второе «подтянется». Возьмём для примера за основу другой угол зрения на правое/левое в сравнении с изложенным здесь, а именно, связанный с отношением к традиции. Конечно, истоки и традиции у всех разные, в США они одни, в России другие. Поэтому люди, которые «за истоки и устои», будут говорить, и даже делать, там и здесь разные вещи. Вопрос: что более существенно - то, что они «за истоки» или то, за какие именно они «истоки»? Специфика правого в первом варианте ответа. Но можно сделать ещё один шаг в глубину и, обнаружив там вторую опцию этого же вопроса, задуматься, какими должны быть «истоки», чтобы они не противоречили «истоковости».
Встречаются традиции самоотрицания, которые мешают себя «чтить». Нужно ли чтить традиции, которые заключаются в отрицании традиций? Насколько это вообще правильно - делать отрицание традиций традицией? В какой-то мере это и есть «левизна» - можно показать, что «левое» восходит к архетипу самоотрицания, к попытке исключения того, на что опираешься, и, в конечном счете, самого себя. И вот, как надлежит относиться к таким традициям, если они уже созданы? Правая герменевтика традиции, как и правая критика власти, имеет право на существование, даже обязана существовать. И тогда она уже неизбежно надстраивается как уровень единства над уровнем многообразия «традиционной лояльности».
Праволевое в тактическом плане - это нормально. В стратегическом оценить сложнее. Если цель просто «выиграть выборы» (политтехнология), то сочетать можно что угодно с чем угодно. Тут уместно вспомнить не только Лебедя или «красно-коричневых» начала 90-х, но, отступив ещё на 60 лет в прошлое и перейдя границы, НСДАП. Почему-то есть ощущение, что все эти праволевые конструкции недолговечны. Кого-то они отталкивают. Трудно в итоге сказать, пошёл ли Хасавюрт Лебедю на пользу. Другие, разглядывая эти конструкции на удалении, видят в них лишь то, что им угодно. Я, например, не замечал в Лебеде ничего левого, даже Хасавюрт поддавался «нужной» интерпретации (сначала в тылу порядок наведём, а потом уже и войну несложно выиграть будет…). Но победа должна приводить к выяснению отношений, к новой фазе самоопределения, в которой расставляются приоритеты, что доминирующий элемент, а что «для отвода глаз». В России, правда, возможен случай, когда «для отвода глаз» и «правое», и «левое», но я не считаю это перспективным.
Интересно Ваше высказывание на тему «что американцу правизна, то русским как-то не очень». Если это так, то это свидетельствует об отсутствии универсального правого языка - но его возможность тем самым не исключена, тем более в категории «языка для посвящённых», а не для «широких слоёв» (что не противоречило бы исходным намерениям идеологической программы, которая усматривает свою цель в организации избравших самих себя, а уже потом и как следствие - избирающих). Важнее язык, на котором субъект говорит с собой, чем то, как он переводит это внутреннее содержание во внешние формы.
Если определиться с первым, то и второе «подтянется». Возьмём для примера за основу другой угол зрения на правое/левое в сравнении с изложенным здесь, а именно, связанный с отношением к традиции. Конечно, истоки и традиции у всех разные, в США они одни, в России другие. Поэтому люди, которые «за истоки и устои», будут говорить, и даже делать, там и здесь разные вещи. Вопрос: что более существенно - то, что они «за истоки» или то, за какие именно они «истоки»? Специфика правого в первом варианте ответа. Но можно сделать ещё один шаг в глубину и, обнаружив там вторую опцию этого же вопроса, задуматься, какими должны быть «истоки», чтобы они не противоречили «истоковости».
Встречаются традиции самоотрицания, которые мешают себя «чтить». Нужно ли чтить традиции, которые заключаются в отрицании традиций? Насколько это вообще правильно - делать отрицание традиций традицией? В какой-то мере это и есть «левизна» - можно показать, что «левое» восходит к архетипу самоотрицания, к попытке исключения того, на что опираешься, и, в конечном счете, самого себя. И вот, как надлежит относиться к таким традициям, если они уже созданы? Правая герменевтика традиции, как и правая критика власти, имеет право на существование, даже обязана существовать. И тогда она уже неизбежно надстраивается как уровень единства над уровнем многообразия «традиционной лояльности».
Reply
Leave a comment