Госаппарат/бизнес: история дуализма
Периодически приходится говорить о том, что российский недоправящий слой распределен между двух полюсов: с одной стороны, условно, «чиновники», «аппарат» силовых и правительственных структур, с другой «бизнесмены». Они, конечно, связаны друг с другом множеством нитей, зачастую объединены семейной принадлежностью, однако в любом случае чаще всего эти два типа деятельности персонально дифференцированы. И, самое существенное - носители той и другой функции классово находятся в инвариантно определённых отношениях доминирования/зависимости. Нестабильность социально-политической ситуации в стране восходит к первичному факту нарушения равновесия внутри «элиты»: «бизнесмены», преобладавшие в 90-е годы, при Путине занимают подчиненное положение. Принуждённые «делиться» и уступать карманно-родственным структурам, которые занимаются освоением и легализацией бюджетных средств, люди, способные делать бизнес как таковой, чувствуют себя «элитой» второго сорта.
Господство «аппарата», подмявшего людей бизнеса, является реакцией, оборотной стороной и логическим продолжением антигосударственного нигилизма, который стал почти официальной идеологией 90-х и был легко воспринят выдвиженцами тех лет, пытавшимися смотреть на государство как на добычу и жертву. Разнузданная бюрократическая диктатура закономерно следует из развязного анархизма людей, достигших 15 - 20 лет назад экономического успеха. По причине дефектности культурно-ценностной среды они не способны осмыслить надлежащим ( «правым») образом свой социальный статус и, зарвавшись, теряют лидирующие позиции. Вслед за маниакальной приходит депрессивная стадия. Прежние настроения легко преобразуются в трусливое низкопоклонство. Авторитаризм, в качестве реакции явившийся на смену анархии, не следует путать с выздоровлением, это симптом дальнейшего течения той же самой болезни.
Диктатура аппарата патологична. Само доминирующее положение чиновничества над людьми бизнеса служит стимулом разложения бюрократической структуры, захлебывающейся от денег. Госаппарат, впавший в никем не ограниченый грабеж, сокращает финансирование реальной экономики. Любые «естественные» бизнес-процессы начинают останавливаться, нанося ущерб самому «классу-гегемону» - не только минимизируя капитал, доступный выводу и перераспределению, но и повышая социальную нервозность и напряженность, что в свою очередь приводит к судорожному росту интенсивности перераспределения «напоследок», «пока всё не кончилось». Бесконтрольность оборачивается наркотическим расточением властного ресурса. Став «нормой», она тут же переходит границы, катастрофически разрастаясь.
Кое-что из этого когда-то уже проговаривалось, а сейчас я хотел бы вот что добавить. Идеологический аспект господства госаппарата над бизнесом не менее тлетворен для захватившей лидерство фракции правящего слоя. Тезис «бизнес (капитализм, рынок и т. д.) не что иное, как по самой своей сути обман, жульничество и грабеж», в котором осуществляется снижение ценностного статуса конкурирующей протоэлитарной социальной группы, стратегически устремлён к развитию доходной базы бюрократического авторитаризма. Это завуалированная опосредованная форма моральной легитимации коррупции. Цепочка рассуждений двухходовая. Мы же тут все в России как бы пока ещё за капитализм, судя по тому, что за КПРФ повально не голосуем? Дааа! А капитализм - это воровство? Даааа! Что и требовалось доказать. Раз уж мы все вместе одобряем воровство, не мешайте нам, пожалуйста. Относитесь терпимо и с пониманием к тому, что мы тоже это самое. Мы ничем не хуже всех вот тех и прочих.
Примерно это начертано на добродушных физиономиях чиновников, оседлавших тело национальной экономики. Но внутри поводы для радости постепенно сменяются ощущением тревоги. Идеологизированное отрицание тех, на кого предлагается равняться, зануляет убедительность равнения. Аппарат пилит сук, на котором сидит. Факты указывают на то, что одержанная победа носит исключительно пирровый характер. Долгосрочные социальные последствия аппаратного доминирования над бизнесом негативны для самих виновников торжества.
Аппарат - метафизически не власть, но отбившееся от рук орудие власти - не способен к самостоятельному господству. Он теряется: усердствуя надежнее затерять следы собственных достижений. Под весом накопленного сверху айсберг переворачивается. Разложение аппарата, идущее ускоренными темпами вследствие его идеологических и политических успехов, толкает его к капитуляции. Его представители панически озираются по сторонам, ища, перед кем бы им это сделать. У «бизнеса» снова появляются шансы. Это - шансы выйти из цикла «антигосударственная анархия/популистский авторитаризм» и подняться к концепту элиты (без кавычек, в единственном числе), превосходящему концепт «аппарата». Но, конечно, их можно и упустить.
Элита как идеальный тип - совокупность людей, правых в вышеуказанном смысле: изнутри, в глубине своего самосознания, априорно ассоциирующих себя с Властью («вообще», пра-властью) и потому образующих сообщество носителей идеи (= распорядителей, субъектов) деперсонифицированного, сверхличного государственного порядка. Практически может идти речь о приближении к этому типу, задающему ориентир. Общественная структура, которая примет подобную установку, действительно может переиграть предреволюционную ситуацию, не в пользу бизнеса против власти, но сняв этот антагонизм и придавая системе более высокую степень единства и устойчивости. Что в очередной раз адресует нас «К теме будущей правой партии».