2. Лики российской коррупции: чекист Путин и судья Данилкин
«Приговор был привезен из Мосгорсуда, я точно знаю»
Приговор Михаилу Ходорковскому был написан судьями Мосгорсуда и навязан против воли судье Виктору Данилкину, утверждает помощник судьи и пресс-атташе Хамовнического суда Наталья Васильева, решившаяся на откровенное интервью «Газете.Ru».
- Наталья, расскажите, какова сфера ваших полномочий в Хамовническом суде. За что вы отвечаете в нем вообще и за что отвечали в ходе процесса над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым?
- Моя должность называется помощник судьи, на меня также возложены обязанности пресс-секретаря Хамовнического суда. Составляю ответы на запросы, которые приходят в суд, проекты ответов на жалобы, документы, которые идут в бухгалтерию судебного департамента. Плюс кадровая работа. Плюс сведение в общую справку всей статистики, которая велась в суде. Этими вещами - а это очень объемная работа - занималась я. В ходе суда над Ходорковским в мои обязанности входила работа со СМИ. Я должна была, если более подробно, правильно расставить прессу, вовремя впустить, контролировать процесс съемки, выведение прессы из здания.
- Почему вы говорите о своих обязанностях в прошедшем времени?
- Потому что я думаю, сегодня все это закончится. Я так думаю, будут для меня последствия...
- На основании каких особенностей вашей работы, круга вашего общения в суде, других источников информации вы составили для себя картину происходившего в процессе?
- Мое личное общение с судьей в этом деле в основном связано было с вопросами СМИ. Нередко у него, конечно, вылетали определенные фразы… потому что человек просто был в таком состоянии, что мог что-то такое сказать. А то, что не было связано с Ходорковским, конечно, обсуждалось и очень подробно. Потому что большой объем работы, который я выполняла, я обязана была обсуждать с Виктором Николаевичем. Во-вторых, многое я знаю от близкого к судье человека, а также из общих разговоров в суде.
- Вы этого человека назвать не хотите?
- Нет.
- Вы понимаете, что такой вопрос может возникнуть у всех после того, как интервью станет достоянием гласности?
- Понимаю, да.
- В том числе и юридически обязывающим может стать этот вопрос для вас...
- Наверное, мне придется тогда ответить на вопрос, кто этот человек. И тогда можно будет его спросить.
- Было ли что-то, что отличало процесс над Ходорковским от других процессов, которые идут в Хамовническом суде?
- Конечно, то, что процесс привлекал большое внимание СМИ. Но, в общем-то, ничего такого, что бы из ряда вон выходило, нарушений по ведению процесса не было.
- Был ли Данилкин самостоятелен, ведя процесс? Что вам известно о его отношениях с руководством?
- Могу сказать, что с самого начала, еще до того, как Данилкин ушел на приговор (в совещательную комнату 2 ноября - «Газета.Ru»), контроль был постоянным, после 2 ноября этот контроль, наверное, не исчез никуда.
- В чем выражался контроль?
- Виктор Николаевич обязан был общаться с Мосгорсудом по всем каким-то спорным моментам, которые происходили в судебном заседании. То есть когда что-то происходит, когда что-то идет не так, как должно быть, он должен был, обязан предоставлять информацию в Мосгорсуд и, соответственно, получал оттуда определенные распоряжения, как вести себя дальше.
- Можете вспомнить эпизоды суда, когда Данилкин советовался с Мосгорсудом? Например, могли это быть известные коллизии с вызовом тех или иных свидетелей в процесс?
- Могли.
- Каким образом это происходило?
- По телефону.
- А кому он звонил?
- Думаю, председателю (председателем Мосгорсуда является Ольга Егорова - «Газета.Ru»).
- Вы были свидетелем какого-то из этих разговоров?
- У меня были моменты, когда я могла прийти в перерыве, принести на подпись какие-то документы, а мне могли сказать: не мешай, Виктор Николаевич говорит с Мосгорсудом. Или он сам говорил: «Я с «городом» говорю». Это на сленге значит Мосгорсуд. Соответственно, давались какие-то распоряжения...
- А разве судья, ведущий любой прочий уголовный процесс, по закону должен быть огражден от указаний своего начальства? Имеет ли он право и возможность по тем или иным спорным вопросам, возникающим в ходе суда, общаться со своей вышестоящей инстанцией? То есть то, что был вынужден делать или по собственной инициативе делал судья Данилкин, является общей практикой или нарушением?
- То, что делал судья Данилкин, это скорее вынужденное действие. Судья по закону не обязан ни с кем советоваться и прислушиваться к чьему-то мнению. Он должен выносить приговор в соответствии с законом. И вмешиваться в судебный процесс никто не имеет права. Соответственно, это (необходимость советоваться с Мосгорсудом - «Газета.Ru») определенного рода нарушение, вызванное тем, что есть вышестоящая инстанция, которая может на тебя надавить.
- Как Данилкин воспринимал необходимость отчитываться перед Мосгорсудом? Были проблемы, жаловался, переживал, нервничал?
- Да, он нервничал, переживал, возмущался тем, что ему указывают, что нужно делать. Ему это очень не нравилось, это понятно.
- Рассказывал коллегам?
- Не могу сказать, что он рассказывал. Я просто видела его состояние, опять же, потому что я достаточно часто приходила в кабинет. …Как-то был такой момент, когда я вошла, мне нужно было с ним обсудить какие-то вопросы, стала их задавать, а он уже был в таком взвинченном состоянии и в сердцах бросил фразу: «Я не могу дать тебе ответ на эти вопросы, потому что не знаю, где я завтра буду и что со мной будет». В другой раз я спросила тоже по работе со СМИ, он уже обреченно так опускал руки и говорил: «Делай что хочешь, мне уже все равно». Был момент, когда ему стало плохо с сердцем. Я зашла в кабинет… а там очень сильно пахло корвалолом, валерьянкой, чем-то… каким-то средством от сердца. Я секретарей спросила, все ли в порядке, они сказали: «Теперь уже да».
- Вспомните, после каких эпизодов суда такое с ним бывало?
- Сердце прихватило, может быть, на второй или третий день оглашения приговора. Фраза о том, что он не знает, что с ним будет, была сказана до того, как судья ушел на приговор. О том, что ему уже все равно, - во время оглашения приговора. Других деталей не могу вспомнить - процесс очень длительный. Я просто видела саму реакцию, когда, вернувшись, из Мосгорсуда, куда его вызывали…
- Часто вызывали?
- Да, раз в неделю точно ездил. …Существует такая практика: когда идет более или менее значимый процесс, если это судья обычный, он должен советоваться или поставить в известность председателя своего суда. А если это такой процесс, как дело Ходорковского, то тогда Мосгорсуд должен знать всё и регламентировать каким-то образом, направлять действия.
- Есть ли понимание, чем рисковал судья, если бы отказался согласовывать свои действия, совещаться с Мосгорсудом по этому делу?
- Знаете, когда ты отказываешься, тебе в лучшем случае предлагают уволиться. А если такие политические дела, такие заказные вещи, они заранее ориентированы на определенный результат. И если ты отказываешься - значит, ты лишаешься суда. Вот и все. Могу сказать, что все судейское сообщество понимает прекрасно, что это заказное дело, что это заказной процесс. И все сочувствуют и понимают Виктора Николаевича. Но как бы он мог выйти достойно из этой ситуации, наверное, не знает никто.
Читайте полностью - http://www.khodorkovsky.ru/news/2011/02/14/15909.html
Приговор Михаилу Ходорковскому был написан судьями Мосгорсуда и навязан против воли судье Виктору Данилкину, утверждает помощник судьи и пресс-атташе Хамовнического суда Наталья Васильева, решившаяся на откровенное интервью «Газете.Ru».
Click to view- Наталья, расскажите, какова сфера ваших полномочий в Хамовническом суде. За что вы отвечаете в нем вообще и за что отвечали в ходе процесса над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым?
- Моя должность называется помощник судьи, на меня также возложены обязанности пресс-секретаря Хамовнического суда. Составляю ответы на запросы, которые приходят в суд, проекты ответов на жалобы, документы, которые идут в бухгалтерию судебного департамента. Плюс кадровая работа. Плюс сведение в общую справку всей статистики, которая велась в суде. Этими вещами - а это очень объемная работа - занималась я. В ходе суда над Ходорковским в мои обязанности входила работа со СМИ. Я должна была, если более подробно, правильно расставить прессу, вовремя впустить, контролировать процесс съемки, выведение прессы из здания.
- Почему вы говорите о своих обязанностях в прошедшем времени?
- Потому что я думаю, сегодня все это закончится. Я так думаю, будут для меня последствия...
- На основании каких особенностей вашей работы, круга вашего общения в суде, других источников информации вы составили для себя картину происходившего в процессе?
- Мое личное общение с судьей в этом деле в основном связано было с вопросами СМИ. Нередко у него, конечно, вылетали определенные фразы… потому что человек просто был в таком состоянии, что мог что-то такое сказать. А то, что не было связано с Ходорковским, конечно, обсуждалось и очень подробно. Потому что большой объем работы, который я выполняла, я обязана была обсуждать с Виктором Николаевичем. Во-вторых, многое я знаю от близкого к судье человека, а также из общих разговоров в суде.
- Вы этого человека назвать не хотите?
- Нет.
- Вы понимаете, что такой вопрос может возникнуть у всех после того, как интервью станет достоянием гласности?
- Понимаю, да.
- В том числе и юридически обязывающим может стать этот вопрос для вас...
- Наверное, мне придется тогда ответить на вопрос, кто этот человек. И тогда можно будет его спросить.
- Было ли что-то, что отличало процесс над Ходорковским от других процессов, которые идут в Хамовническом суде?
- Конечно, то, что процесс привлекал большое внимание СМИ. Но, в общем-то, ничего такого, что бы из ряда вон выходило, нарушений по ведению процесса не было.
- Был ли Данилкин самостоятелен, ведя процесс? Что вам известно о его отношениях с руководством?
- Могу сказать, что с самого начала, еще до того, как Данилкин ушел на приговор (в совещательную комнату 2 ноября - «Газета.Ru»), контроль был постоянным, после 2 ноября этот контроль, наверное, не исчез никуда.
- В чем выражался контроль?
- Виктор Николаевич обязан был общаться с Мосгорсудом по всем каким-то спорным моментам, которые происходили в судебном заседании. То есть когда что-то происходит, когда что-то идет не так, как должно быть, он должен был, обязан предоставлять информацию в Мосгорсуд и, соответственно, получал оттуда определенные распоряжения, как вести себя дальше.
- Можете вспомнить эпизоды суда, когда Данилкин советовался с Мосгорсудом? Например, могли это быть известные коллизии с вызовом тех или иных свидетелей в процесс?
- Могли.
- Каким образом это происходило?
- По телефону.
- А кому он звонил?
- Думаю, председателю (председателем Мосгорсуда является Ольга Егорова - «Газета.Ru»).
- Вы были свидетелем какого-то из этих разговоров?
- У меня были моменты, когда я могла прийти в перерыве, принести на подпись какие-то документы, а мне могли сказать: не мешай, Виктор Николаевич говорит с Мосгорсудом. Или он сам говорил: «Я с «городом» говорю». Это на сленге значит Мосгорсуд. Соответственно, давались какие-то распоряжения...
- А разве судья, ведущий любой прочий уголовный процесс, по закону должен быть огражден от указаний своего начальства? Имеет ли он право и возможность по тем или иным спорным вопросам, возникающим в ходе суда, общаться со своей вышестоящей инстанцией? То есть то, что был вынужден делать или по собственной инициативе делал судья Данилкин, является общей практикой или нарушением?
- То, что делал судья Данилкин, это скорее вынужденное действие. Судья по закону не обязан ни с кем советоваться и прислушиваться к чьему-то мнению. Он должен выносить приговор в соответствии с законом. И вмешиваться в судебный процесс никто не имеет права. Соответственно, это (необходимость советоваться с Мосгорсудом - «Газета.Ru») определенного рода нарушение, вызванное тем, что есть вышестоящая инстанция, которая может на тебя надавить.
- Как Данилкин воспринимал необходимость отчитываться перед Мосгорсудом? Были проблемы, жаловался, переживал, нервничал?
- Да, он нервничал, переживал, возмущался тем, что ему указывают, что нужно делать. Ему это очень не нравилось, это понятно.
- Рассказывал коллегам?
- Не могу сказать, что он рассказывал. Я просто видела его состояние, опять же, потому что я достаточно часто приходила в кабинет. …Как-то был такой момент, когда я вошла, мне нужно было с ним обсудить какие-то вопросы, стала их задавать, а он уже был в таком взвинченном состоянии и в сердцах бросил фразу: «Я не могу дать тебе ответ на эти вопросы, потому что не знаю, где я завтра буду и что со мной будет». В другой раз я спросила тоже по работе со СМИ, он уже обреченно так опускал руки и говорил: «Делай что хочешь, мне уже все равно». Был момент, когда ему стало плохо с сердцем. Я зашла в кабинет… а там очень сильно пахло корвалолом, валерьянкой, чем-то… каким-то средством от сердца. Я секретарей спросила, все ли в порядке, они сказали: «Теперь уже да».
- Вспомните, после каких эпизодов суда такое с ним бывало?
- Сердце прихватило, может быть, на второй или третий день оглашения приговора. Фраза о том, что он не знает, что с ним будет, была сказана до того, как судья ушел на приговор. О том, что ему уже все равно, - во время оглашения приговора. Других деталей не могу вспомнить - процесс очень длительный. Я просто видела саму реакцию, когда, вернувшись, из Мосгорсуда, куда его вызывали…
- Часто вызывали?
- Да, раз в неделю точно ездил. …Существует такая практика: когда идет более или менее значимый процесс, если это судья обычный, он должен советоваться или поставить в известность председателя своего суда. А если это такой процесс, как дело Ходорковского, то тогда Мосгорсуд должен знать всё и регламентировать каким-то образом, направлять действия.
- Есть ли понимание, чем рисковал судья, если бы отказался согласовывать свои действия, совещаться с Мосгорсудом по этому делу?
- Знаете, когда ты отказываешься, тебе в лучшем случае предлагают уволиться. А если такие политические дела, такие заказные вещи, они заранее ориентированы на определенный результат. И если ты отказываешься - значит, ты лишаешься суда. Вот и все. Могу сказать, что все судейское сообщество понимает прекрасно, что это заказное дело, что это заказной процесс. И все сочувствуют и понимают Виктора Николаевича. Но как бы он мог выйти достойно из этой ситуации, наверное, не знает никто.
Читайте полностью - http://www.khodorkovsky.ru/news/2011/02/14/15909.html