"Шум времени"
Удивительность этого романа, прежде всего, в том, что он закрывает дыру - огромную - между "Доктором Фаустусом" и "Землей под ее ногами". Манн написал о музыке 19 века: на ней лежит тень исполина, и эта тень дала возможность расцвести огромным талантам, на что и не каждое солнце способно. Призрак венской школы будет долго бродить по Европе - это потом, потом Рушди напишет про мутную волну рок-н-ролла, поднявшуюся с низов и туда же низвергнувшуюся, смыв последнюю позолоту с оркестров. Барнс же пишет о той зыбкой промежуточной ступени, когда музыка стала вырываться из объятий гармонии. Стравинского уже освистали, грохает медью джаз - а значит, настало время разгромить и Шостаковича.
Барнс не щадит никого из великих - ни самого Шостаковича, ни Сартра, ни Вагнера, ни Шоу. Великий художник может быть плох, слаб душою. вот основной посыл. Но к Шостаковичу Барнс относится с симпатией, и эту слабость ему прощает.
Но, но - ради чего затевалась вся это квазирецензия - главным остается то, как Барнс пишет о музыке.
"Всех переплюнул Тосканини. Вживую этого дирижера он не видел - знал его только по записям. У того все было не так: темп, дух, нюансировка… Тосканини рубил музыку, как винегрет, да еще поливал отвратным соусом."
Любой может взять тонику, но талант состоит в способности определить, когда именно это нужно сделать.
Барнс не щадит никого из великих - ни самого Шостаковича, ни Сартра, ни Вагнера, ни Шоу. Великий художник может быть плох, слаб душою. вот основной посыл. Но к Шостаковичу Барнс относится с симпатией, и эту слабость ему прощает.
Но, но - ради чего затевалась вся это квазирецензия - главным остается то, как Барнс пишет о музыке.
"Всех переплюнул Тосканини. Вживую этого дирижера он не видел - знал его только по записям. У того все было не так: темп, дух, нюансировка… Тосканини рубил музыку, как винегрет, да еще поливал отвратным соусом."
Любой может взять тонику, но талант состоит в способности определить, когда именно это нужно сделать.