...вновь властно захватила меня. Когда я начинаю писать о музыке, значит, я разочаровалась во всем и вся. Настолько, что слушая восхитительные вещи, которые сочиняет сосед, я сижу, закусив губу, и пишу практически с закрытыми глазами все, что приходит в голову от этой музыки.
Или когда я бьюсь, как рыба об лед, и понимаю: любые слова блеклы и тусклы, и обычные три аккорда перебьют их по выразительности.
Или когда я думаю, как описать характер, и мне на помощь приходят такие окончательные в своем совершенстве барокко (конечно, Маглор), венская школа (конечно, Феанор) и дарк-фолк (конечно, Куруфин).
Или когда я вижу глупую картинку и сочиняю по ней ересь:
Слышу тремоло немецкого барокко,
С ре мажора начинает Пахельбель.
Скрипки три и бас в каноне строгом
Кружат голову, как в детстве карусель.
Немецкое барокко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока
К немецкому барокко,
К немецкому барокко
Я начинаю путь.
Слышу голос от саксонского порога,
Он кантату модулирует шутя.
Слышу голос, голос спрашивает строго,
перестал ли путать Бахов я.
Немецкое барокко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока
К немецкому барокко,
К немецкому барокко
Я начинаю путь.
Я клянусь, все станет чище и яснее,
И навеки позабыть полутона.
Слышу фугу и токкату перед нею,
В ре миноре завершает все орган.
Или когда оптимизм во мне торжествует над здравым смыслом, и я покупаю билет на концерт в апреле следующего года:
Я девочка-рок-н-ролл, и это неизменно и навсегда.