далекие отголоски
Сегодня исполнилось 95 лет со дня рождения Владимира Санина (12 декабря 1928, Бобруйск - 12 марта 1989, Москва). Когда я был мальчишкой (это название одной из книг Санина, сам-то я никогда не был мальчишкой, я был хорошим мальчиком™), ну, то есть, когда я был тем кем я тогда был, я прочитал много его книг. Первой была "Новичок в Антарктиде", которую мне подарили на день рождения то ли в 11, то ли в 12 лет, потом были другие. Санин очень удачно вписался в мою жанровую нишу для литературы о путешествиях и путешественниках. Были, конечно, и другие книги про это, но их авторы и герои жили либо давно, либо далеко, либо и то и другое вместе. А Санин писал "здесь и сейчас", он сам и его герои отправлялись в далекие экзотические края прямо из нашей советской страны, что, конечно, с одной стороны противоречило эмпирическому опыту, но с другой, давало надежду, что не всё еще потеряно.
Недавно я случайно обнаружил, что я был не единственным среди своих ровесников читателем Санина. Просматривая ностальгически его книгу "Вокруг света за погодой", я споткнулся на диалоге, происходившем на корабле, идущем в сторону центральной Африки:
- А много вы добыли китов? - интересуюсь я.
- Пожалуй, чуть больше трех тысяч, - припоминает капитан...
Возникший с левой (или правой) стороны памяти зуд намекал, что где-то я уже встречал этих трех тысяч братьев курьеров китов. И тут, действительно, в этой же памяти всплыл куплет о другом знаменитом путешественнике:
Презрел покой какой-нибудь Давид Ливингстон.
Легко ему с его винчестером.
На Новый год махнёт в центральную Африку.
Одних слонов забьёт сто штук.
Да львов штук двести. Да триста страусов.
И будет жить в народной памяти - прям, плечист, высок.
ОК, решил я, не китов, а страусов, не три тысячи, а триста, не в шахматы, а в преферанс, и не выиграл, а проиграл. Неинтересно. Но следующее же предложение заставило меня передумать:
К китам у меня особое отношение, о котором я не раз говорил и писал. Мне их жаль, они вот-вот исчезнут, а без них океаны во многом потеряют свою первобытную прелесть, как джунгли без слонов и пустыни без львов.
Не столько потому, что в нем появились слоны и львы, хотя и это достаточно примечательно. А потому, что образ "пустыни без львов" не пришлось долго извлекать из памяти: он повторяется два раза в другой песне того же автора:
О, волшебный фонарь! Это больше не я,
это ты, ворон, ворон. О, прохладная тьма,
о, пустыня без львов.
Прах летит, ветер воет. О, пустыня без львов!
"Пустыня без львов" - достаточно яркий образ, но может быть это общее место? Быстрая проверка гуглом показала, что во всех оцифрованных русских текстах в интернете эта фраза встречается ровно 2 (два) раза (не считая повторений и цитат). Мы их оба только что видели. В свете вышесказанного случайность этого совпадения представляется крайне маловероятной. Но осуждать кого бы то ни было за чтение книг Владимира Санина я не буду.
Клипография:
Click to view