После 4,5 лет молчания этот журнал говорит Ку-Ку!
Здравствуйте, дорогие читатели, вы есть? Впрочем, простите, я вас игнорировала четыре с половиной года. И я знаю, я знаю, зря. Читала сейчас написанное в прошлом и понимала - это же бесценный дар - поговорить с собой из прошлого. Удивительное чувство. И удивительное ощущение цикличности.
Что изменилось за четыре с лишним года? Я умерла. И снова родилась. И теперь я - это снова я. У меня ребенок - это сразу важно упомянуть. Не потому, что вокруг него вертиться вся жизнь, а потому что как инструмент самопознания дети бесценны. И у меня появилось многое именно потому, что появился ребенок.
Но сюда я зашла, чтобы написать о вере. Позавчера на работе меня совершенно придавило из-за того самого троллейбуса. И закрутились стандартные мысли: как вообще так может быть. Мысли крутились долго. Со мной поговорили пара друзей. И вдруг родился совершенно очевидный вывод, который при этом родился непросто. И который я пока не могу сформулировать.
Примерно так: я верю в человека, хотя он отвратителен, но в человеке есть все, чтобы быть прекрасным. И то, что то есть в каждом - и есть чудо. И то, что во многих это гибнет - и есть трагедия. Нет, не получилось сформулировать.
Я сейчас переживаю, пожалуй, самый сложный период за несколько лет. Потому что появились вопросы, которых не было раньше. И исчезли страхи, которые были. Я знаю, что все получится. Но и боюсь - ведь получиться может плохо. Какой-то проповеднический тон получается.
Что изменилось за четыре с лишним года? Я умерла. И снова родилась. И теперь я - это снова я. У меня ребенок - это сразу важно упомянуть. Не потому, что вокруг него вертиться вся жизнь, а потому что как инструмент самопознания дети бесценны. И у меня появилось многое именно потому, что появился ребенок.
Но сюда я зашла, чтобы написать о вере. Позавчера на работе меня совершенно придавило из-за того самого троллейбуса. И закрутились стандартные мысли: как вообще так может быть. Мысли крутились долго. Со мной поговорили пара друзей. И вдруг родился совершенно очевидный вывод, который при этом родился непросто. И который я пока не могу сформулировать.
Примерно так: я верю в человека, хотя он отвратителен, но в человеке есть все, чтобы быть прекрасным. И то, что то есть в каждом - и есть чудо. И то, что во многих это гибнет - и есть трагедия. Нет, не получилось сформулировать.
Я сейчас переживаю, пожалуй, самый сложный период за несколько лет. Потому что появились вопросы, которых не было раньше. И исчезли страхи, которые были. Я знаю, что все получится. Но и боюсь - ведь получиться может плохо. Какой-то проповеднический тон получается.