Эдип-царь

[rien_a_faire]

Сегодня это был спектакль о жажде власти - и об ослеплении властью. Самоослеплении. Как физически Эдип сам, собственными руками выкалывает себе глаза в финале, так куда раньше он ослепляет себя и метафорически - и тоже сам. Мне всегда казалось, что к моменту, когда Эдип посылает за пастухом Лая, он уже сам догадался обо всём. Он уже и так знает всё о своём страшном происхождении. Это видно по Тёминым глазам. Он продолжает разыгрывать расследование по правилам лишь потому, что этого требуют законы трагедии - нужно пройти все ступени, дойти до точки наивысшего отчаяния и только тогда наступит катарсис. Сегодня я была уверена, что Эдип не понимал, кто он, вплоть до прямого объявления его пастухом сыном Лая и Иокасты. Он не видел того, что уже знала Иокаста, что уже поняли зрители. Потому что был слеп, ослеплён властью. Сегодня он действительно был уверен, что Иокаста не желает выяснения его происхождения, потому что он может оказаться недостаточно высокого рода, чтобы быть царём, чтобы обладать этой ослепительной властью, тогда как обычно это была лишь отговорка.

Той же жаждой власти захвачен и Креонт. Андрей Сиротин вообще всегда изображает его отнюдь не положительным персонажем. Его Креонт - хитрый, коварный и умный. Он не действует, но хладнокровно ждёт, умеряя свои страсти, - и дожидается своего часа. Но он всё же не отрицательный персонаж. Он политик - в самом современном смысле этого слова. Его талантом ритора невозможно не восхищаться, он интригует и лжёт - но с потрясающим изяществом. Сегодняшний Креонт был гадким карликом. Стремление к власти буквально отпечатано на лице, искажённом злобой и жалостью к себе, обделённому властью. В речи - не тонкая издёвка, как обыкновенно, а клокочущая ненависть и зависть. Он будто кричит: «Мне мало! мало!» В финале Креонт обычно словно случайно оказывается на сцене, проходит к дверям царского дворца лёгкими шажками, почти украдкой, с таким видом, будто бы судьба неожиданно для него самого преподнесла ему фиванский трон. Сегодня он прошествовал по дороге ко дворцу с видом победителя - и хор-народ мрачно осыпал его лентами - чёрными лентами - как осыпают цветами и конфетти победителя. Обычно брошенные хором ленты ассоциировались у меня с окончанием траура, с очищением и новым рассветом - после заката, навеки наступившего для Эдипа и его эпохи. Истина горька и ужасна, но она несёт свет. Меня всегда восторгало то, как точно в этом спектакле передана идея катарсиса - наивысшая степень трагизма и сразу же эмоциональное облегчение - именно так, должно быть, играли трагедию в античном театре. Я всегда выходила из зала с лёгкостью - такая лёгкость бывает, когда нарыдаешься и начинаешь успокаиваться. Сегодня окончание траура не стало началом света. Ясно, что за эпохой ослеплённого властью Эдипа последует эпоха помешанного на власти Креонта. Череда страшных эпох - как в «Драконе» Шварца. Истина бессильна. Пессимистично, мрачно и очень современно. Сегодня после спектакля на душе осталась тьма - и ощущение, что я посмотрела ещё один кудряшовский спектакль, новый - и снова потрясающий.

А ещё сегодня был кошмарный зал. Очень хотелось взять розги. Дети переходного возраста хихикали и перешёптывались весь спектакль. В финале, когда изувеченный, в окровавленной рубахе Эдип появился на велосипеде из ворот дворца, дети со смаком заржали. Какая-то дама с противоположной стороны крикнула на них в голос: «Дуры! Не понимаете, так хоть помолчите!» Я приготовилась расстроиться, что гадкие дети испортили впечатление от потрясающего финала, и вдруг поняла, что это очень правильная реакция - реакция толпы на трагическое: одни злобно осмеивают, другие пребывают в ужасе и смятении (помните картину «Боярыня Морозова»?) - а мы, зрители этого спектакля, и есть толпа, фиванская толпа, такая наша роль.