-О ледниковых пейзажах и Андалузском мече-
9 iii ‘14
I. В этом сне я был на даче с подругой детства после долгого перерыва. Детство у нас было отличное: родители и не только занимались нашим образованием весьма основательно, а интерес исходил с обеих сторон. Как-то раз нам рассказали, что очень многие ландшафты Евразии сформировались под влиянием ледника, и недалеко от дачи был овраг и пересохшее русло реки, и то ли нам в детстве показали его как пример таких пейзажей, то ли мы сами мы додумали по описаниям, но это место для нас стало неразрывно связано с ледником. Мы сразу же включили этот факт в наши игры. Мы приезжали на дачу каждое лето не один год, игры развивались, мы создавали свой 'фольклор', сюжеты становились все распространеннее и под конец весьма сложны и эклектичны. После этого мы лет десять не возвращались на эту дачу, но не утратили взаимопонимания, а теперь, вернувшись, мы узнали, что тот овраг хотя и на вид похож на оставленный ледником, все же имел антропогенное происхождение и возраст около пятидесяти лет. Я отнесся к этому спокойно, но подруга моя видела в этом разрушение всего выстроенного нами мира. Без этого ледника ничто, казалось, не имело смысла. У нее текли слезы, а я успокаивал ее, говоря, что у нас было замечательное детство, и важно то, что этот мир у нас был, а материальный его субстрат значения не имеет. Было начало июля. Я подвел ее к кустам жимолости, и мы объедали с них самые последние ягоды.
II. Я сидел в ванной, каковы они были века полтора назад, и слышал голос С. в своей голове. С. спрашивал меня во второй раз, какое оружие я выберу в контексте некоторого "крестового похода". Я помнил, что я ответил в прошлый раз, помнил его насмешки, тем не менее повторил: "[...] меч, найденный в Андалусии". Мы оба знали этот меч и его историю. С. ожидаемо ответил, что меч мне не поможет. Ванна стала глубже, настолько глубокой, что я еле мог держать голову над водой, меча не было, но я знал, что моя голова на отсечение. И в каком-то смысле поверхность воды стала этим мечом, отделяющим голову от тела.
I. В этом сне я был на даче с подругой детства после долгого перерыва. Детство у нас было отличное: родители и не только занимались нашим образованием весьма основательно, а интерес исходил с обеих сторон. Как-то раз нам рассказали, что очень многие ландшафты Евразии сформировались под влиянием ледника, и недалеко от дачи был овраг и пересохшее русло реки, и то ли нам в детстве показали его как пример таких пейзажей, то ли мы сами мы додумали по описаниям, но это место для нас стало неразрывно связано с ледником. Мы сразу же включили этот факт в наши игры. Мы приезжали на дачу каждое лето не один год, игры развивались, мы создавали свой 'фольклор', сюжеты становились все распространеннее и под конец весьма сложны и эклектичны. После этого мы лет десять не возвращались на эту дачу, но не утратили взаимопонимания, а теперь, вернувшись, мы узнали, что тот овраг хотя и на вид похож на оставленный ледником, все же имел антропогенное происхождение и возраст около пятидесяти лет. Я отнесся к этому спокойно, но подруга моя видела в этом разрушение всего выстроенного нами мира. Без этого ледника ничто, казалось, не имело смысла. У нее текли слезы, а я успокаивал ее, говоря, что у нас было замечательное детство, и важно то, что этот мир у нас был, а материальный его субстрат значения не имеет. Было начало июля. Я подвел ее к кустам жимолости, и мы объедали с них самые последние ягоды.
II. Я сидел в ванной, каковы они были века полтора назад, и слышал голос С. в своей голове. С. спрашивал меня во второй раз, какое оружие я выберу в контексте некоторого "крестового похода". Я помнил, что я ответил в прошлый раз, помнил его насмешки, тем не менее повторил: "[...] меч, найденный в Андалусии". Мы оба знали этот меч и его историю. С. ожидаемо ответил, что меч мне не поможет. Ванна стала глубже, настолько глубокой, что я еле мог держать голову над водой, меча не было, но я знал, что моя голова на отсечение. И в каком-то смысле поверхность воды стала этим мечом, отделяющим голову от тела.