Интервью с военным летчиком
Попалась интересная статья, она на украинском и очень обширная. Я перевела для вас некоторые фрагменты. Дам ссылку на первоисточник. Герой статьи - военный летчик 1 класса Евгений Соловьев, Герой Украины.
Комментарии закрываю.
В начале полномасштабного вторжения украинские лётчики скрывали свои лица. Это в целях сохранности?
Да, и в целях безопасности. И многие даже теперь свои лица скрывают. Мы в состоянии полномасштабной войны. Российские спецслужбы службы смогут найти этих людей и натворить беды. Подготовка летчика первого или второго класса стоит больших денег
Война до 24 февраля и после этого разные войны?
Совершенно. Жизнь так подготовила лично меня, что я в 12-м году окончил военный университет. Затем в 13-м участвовал в миротворческой операции в Конго и там уже были военные операции. Тогда я считал, что вот она, настоящая война, наверное. Потом в 14-м я вернулся в Украину. Началось АТО. И я подумал, что вот это, наверное, настоящая война. Но с 24 февраля я понял, что все относительно.
То, что было в Конго, не сравнить с тем, что у нас сейчас?
Нет. Совершенно. Сейчас это вспоминается просто как полеты, где ты можешь смотреть на красоту природы, зверей. Сейчас никакого мнения о романтике полета, кроме того, что ты попал во врага, нет.
Что было сложнее всего в первый день? Может быть, непонимание того, как будут развиваться события?
Морально подготовиться к войне невозможно. Есть опасность всюду. Работает их авиация. Они в первые дни чувствовали себя как хозяева нашей земли. И подготовиться морально к тому, что тебя может ожидать всюду опасность, - это очень трудно. Вот это моральное напряжение было самым тяжелым. Первые два дня были на адреналине таком. Ни еды не хотелось, ни спать. Только адреналин. Но это помогло сконцентрироваться и выполнять те задачи, которые ставились.
А были среди вас растерявшиеся тогда?
Конечно были. Были и такие, что растерялись и до сих пор не могут собраться.
Как местные люди помогали вам? (в первые дни войны их подразделение располагалось в Херсонской области)
Первые двое суток я ничего не ел, но не было ни одного дня, чтобы не подходили люди не предлагали что-нибудь поесть, что-то сделать. Где-то зарядить телефон, где пауэрбанки. Мы перелетали постоянно, фронт двигался. Враг глубже заходил и нам приходилось делать два шага назад и шаг вперед. Иногда даже простые люди подходили и говорили, что шли в военкомат и их не брали. Так они хотели что-то сделать. Говорили, давайте будем копать окопы, или что-то поможем. Мы отвечали: мы авиация, нам не нужны окопы, потому что мы отработаем сменим место. Люди очень помогали и это вдохновляло. Мы понимали, ради чего мы это делаем.
Трудно представить, что чувствуешь, когда летишь по родному городу, по которому надо ударить. А именно по Чернобаевке. Работали там?
Мы работали по аэропорту. Это был третий день. По городу мы не работаем, нет высокоточного оружия, чтобы вблизи людей работать. А поблизости от города и несколько раз видели город, пролетали вдоль. Концентрируешься на выполнении задачи и нет возможности подумать о чем-нибудь другом. После этого мы возвращались, получали новое задание и внимание было сконцентрировано на исполнении. Ибо из того оружия, которое у нас есть, нужно что-то придумать, какие-то военные уловки, менять тактику, чтобы не было шаблонных задач.
Вы учились на аэродроме в Чернобаевке?
Там у нас была обучающая база. Это был наш вертодром в Чернобаевке. Наша военная часть там как раз базировалась. И все, что тогда попадало, это было по нашей территории, но командир всегда говорил: дома отстроим, а нечисть должны уничтожить.
Помните видео в начале, когда мы пленили их летчиков и они говорили, что не знали они, куда летели. Не может же быть такого? Неужели летчик не знает, какую задачу он выполняет?
Конечно, быть не может. Ибо летчик, прежде чем лететь, знакомится с районом. Он знает, куда он будет лететь, стрелять и даже сейчас бывает такое, что нам ставят задачу, и мы понимаем, что есть риск для гражданских. Иногда мы отказываемся. Ведь даже если одна из ракет попадет где-нибудь вблизи какого-нибудь дома, мы не можем работать. Потому мы анализируем это. И лётчик не может не знать, куда он летит.
Об операции в Мариуполе
Для себя могу разделить Мариуполь на две фазы. Первая, когда возникла сложная ситуация и наше командование приняло решение, что одним из способов помочь защитникам Мариуполя, - это доставить боеприпасы и лекарства воздушным эшелоном. Мы знали, что не хватает и лекарств, и боеприпасов.
Когда вам сказали лететь в Мариуполь? Какие ощущения были?
Я понимал, что это будто вытаскиваешь билет в один конец. Начальник армейской авиации поставил нам эту задачу. Потому что именно армейская авиация этим занимается. И я сказал: господин Генерал, наверное, я не столь смел и глуп, чтобы это сделать. И он задал мне вопрос: сколько жизней гражданских и других военных стоит жизнь твоего экипажа? Сколько вы можете спасти людей, если это сделаете? Просто других путей не было. И я задумался об этом. А оборона Мариуполя к тому времени оттягивала на себя много российских сил, и каждый раз, когда они там держали оборону, это помогало на других фронтах.
Вы вылетали фактически на смерть?
Или или. Да.
Как вас обстреляли в первый раз?
Это было стрелковое оружие. Где-то километров 10 из-за линии столкновения. Обстреляли ведущего. Я тогда был ведомым. Было два вертолета. Мы вернулись
Это первые вертолеты, улетевшие на Мариуполь?
Да, первые. И это была первая попытка. Потом уже последовала вторая фаза, когда присоединилось командование армейской авиации и ГУР. Они уже подготовили маршрут, были спутниковые снимки. Ребята работали, знавшие пешком этот маршрут. Они предоставили всю подробную информацию. И через несколько недель я узнал, что была первая удачная попытка. Ребята взлетали и вернулись назад. Мы поняли, если кто это уже сделал, то будут и следующие разы.
И вы полетели снова?
Да. Это был 5-й полет в Мариуполь. Это был единственный раз, когда было не два вертолета, а четыре вертолета. Операция была спланирована без нас. Мы только задавали вопросы, которые нас интересовали. Операция продумана была до мелочей. Но сложность была в том, что это был в 5-й раз, когда туда летели вертолеты и враг знал, что туда приходят вертолеты. А маршрутов много не было. Мариуполь был в окружении и 100 км где-то нужно было лететь над территорией противника. Когда мы летели туда, мы везли с собой боеприпасы, лекарства, войска, захотевшие присоединиться к обороне Мариуполя. Это были десантники. А назад мы уже возвращались с ранеными. Полет мы выполняли ранним утром, еще было темно. После разгрузки уже взошло солнце.
Что вы увидели, когда прилетели в Мариуполь?
Есть такое выражение - туман войны. Когда на поле сражения есть запах пороха и как туман все, но это от взрывов. Он сер и весь город был в дыму. Потому что постоянно были авиационные удары, артиллерийские. Весь город был в огне. Мы совершали посадку с моря. Летели над берегом. Но весь город был в дыму. Посадка была выполнена в порту.
В каком состоянии были раненые, за которыми вы приехали?
У нас было 4 вертолета и мы заранее знали, в каком состоянии и сколько людей будут грузить в каждый вертолет. Но чуть-чуть все пошло не по плану. Когда привезли раненых и начали их загружать, у меня на первом борту были самые тяжелые. У меня спросили: сколько можешь взять? Я говорю: сколько уместится, давайте заберу. Если я уже сюда пришел, то сделаем по максимуму. Загрузили 20 человек (на борт можно взять лежачих 13).
Сколько времени вы были в Мариуполе?
Приблизительно 7 минут. Это время, чтобы выгрузить оборудование, людей и загрузить раненых. Улетели. Я был ведущим 4-х вертолетов. Выполняли взлет по двое. Через 3 минуты после взлета попали в засаду и были обстреляны. Из чего стреляли, не видел. Позади услышал взрывы. Трассеры пролетают вправо и был мощный взрыв с левой стороны. Такой…..хлопок. Очень мощный. Тогда я понял, что у нас попало что-нибудь серьезное. Затем вертолет стал терять высоту. Мы летели где-то на высоте 3-5 метров. Этого достаточно, чтобы набрать полный рот земли. Но тогда время приостановилось. Через адреналин я пытался сделать все, что мог. Многие мне говорили, что нельзя на МИ-8 20 человек на борт брать и на одном двигателе он точно не может лететь. Мы иногда на обучающих полетах выключаем один двигатель. Но мы пустые, не полная заправка, без людей… Но в то время вертолет позволил мне это сделать. Я старался не упасть, маневрировал. Видел, что справа летали снаряды.
Какой была задача по Змеиному?
Это было очень сложно. Сложнее, чем в Мариуполе. Ибо Змеиный - над водной поверхностью. Спрятаться за лесопосадку нельзя. Вертолет над морем - слышно в 20 километрах. И бывшие там ЗРК позволяли поразить вертолет.
Снова вылет на смерть?
Да. Или или. Но нам удалось. Было несколько попыток. Ибо было много там российских истребителей. И с третьего раза мы уже выполнили полную фазу этой операции.
Вы с какой попытки смогли туда долететь?
Третья попытка. Первая попытка - я летел первым. Было 9 вертолетов. Сначала прилетели две ракеты нам в хвост, ну не в вертолет, а прямо в воду. Мы не знали, из чего это. Получили команду прекратить, потому что было много вражеских истребителей в районе. Тогда никто не пострадал. Мы вернулись. Вторая попытка. Мы уже начали высаживать на остров, но было огневое влияние на вертолеты. Риск потерять людей был и мы прекратили это. А в третий раз - уже совершили полный цикл. Мы сначала поразили остров. Затем выполнили десантирование. Затем прикрытие людей. Еще раз стреляли по острову и еще потом группу поддержки высаживали.
Насколько важно то, что западные партнеры учат наших военных сейчас?
Международная поддержка важна. Но я побывал за границей на курсах, потому знаю, что если нам дадут те деньги, которые они тратят на подготовку нас, то лучше давали бы нам оружие, мануал к нему. Мы почитаем это. И лучше эти деньги будут ориентированы на оружие. Ибо ни одна страна не сталкивалась с такой войной, как мы. Натовские партнеры участвовали только в локальных конфликтах и такого опыта именно такого, как у нас ведение боевых действий, у них нет.
Сначала мы просили закрыть небо у западных партнеров. Но нам не помогали. Почему?
Личное мнение скажу. У каждой страны на эту войну есть свои планы. Потому что никто не будет в ущерб себе делать что-нибудь для соседа. Они понимают, что мы с 91 года независимы, но только в 14-м мы сделали выбор в сторону евроинтеграции. До этого мы были в близких отношениях с Россией. На всех совместных учениях отрабатывали, что нападение будет с западной и восточной стороны. К началу 91 года у нас была очень мощная армия. Много самолетов, вертолетов, танков. И самые лучшие образцы мы продавали. А потом остались…
А почему продавали?
Люди хотят ездить на хороших машинах, есть хорошую еду и жить в роскошных домах. Поэтому, да.
Какие у вас планы?
Продолжить обучение и после периода собрания вернуться и продолжать освобождать нашу страну.
Источник
Комментарии закрываю.
В начале полномасштабного вторжения украинские лётчики скрывали свои лица. Это в целях сохранности?
Да, и в целях безопасности. И многие даже теперь свои лица скрывают. Мы в состоянии полномасштабной войны. Российские спецслужбы службы смогут найти этих людей и натворить беды. Подготовка летчика первого или второго класса стоит больших денег
Война до 24 февраля и после этого разные войны?
Совершенно. Жизнь так подготовила лично меня, что я в 12-м году окончил военный университет. Затем в 13-м участвовал в миротворческой операции в Конго и там уже были военные операции. Тогда я считал, что вот она, настоящая война, наверное. Потом в 14-м я вернулся в Украину. Началось АТО. И я подумал, что вот это, наверное, настоящая война. Но с 24 февраля я понял, что все относительно.
То, что было в Конго, не сравнить с тем, что у нас сейчас?
Нет. Совершенно. Сейчас это вспоминается просто как полеты, где ты можешь смотреть на красоту природы, зверей. Сейчас никакого мнения о романтике полета, кроме того, что ты попал во врага, нет.
Что было сложнее всего в первый день? Может быть, непонимание того, как будут развиваться события?
Морально подготовиться к войне невозможно. Есть опасность всюду. Работает их авиация. Они в первые дни чувствовали себя как хозяева нашей земли. И подготовиться морально к тому, что тебя может ожидать всюду опасность, - это очень трудно. Вот это моральное напряжение было самым тяжелым. Первые два дня были на адреналине таком. Ни еды не хотелось, ни спать. Только адреналин. Но это помогло сконцентрироваться и выполнять те задачи, которые ставились.
А были среди вас растерявшиеся тогда?
Конечно были. Были и такие, что растерялись и до сих пор не могут собраться.
Как местные люди помогали вам? (в первые дни войны их подразделение располагалось в Херсонской области)
Первые двое суток я ничего не ел, но не было ни одного дня, чтобы не подходили люди не предлагали что-нибудь поесть, что-то сделать. Где-то зарядить телефон, где пауэрбанки. Мы перелетали постоянно, фронт двигался. Враг глубже заходил и нам приходилось делать два шага назад и шаг вперед. Иногда даже простые люди подходили и говорили, что шли в военкомат и их не брали. Так они хотели что-то сделать. Говорили, давайте будем копать окопы, или что-то поможем. Мы отвечали: мы авиация, нам не нужны окопы, потому что мы отработаем сменим место. Люди очень помогали и это вдохновляло. Мы понимали, ради чего мы это делаем.
Трудно представить, что чувствуешь, когда летишь по родному городу, по которому надо ударить. А именно по Чернобаевке. Работали там?
Мы работали по аэропорту. Это был третий день. По городу мы не работаем, нет высокоточного оружия, чтобы вблизи людей работать. А поблизости от города и несколько раз видели город, пролетали вдоль. Концентрируешься на выполнении задачи и нет возможности подумать о чем-нибудь другом. После этого мы возвращались, получали новое задание и внимание было сконцентрировано на исполнении. Ибо из того оружия, которое у нас есть, нужно что-то придумать, какие-то военные уловки, менять тактику, чтобы не было шаблонных задач.
Вы учились на аэродроме в Чернобаевке?
Там у нас была обучающая база. Это был наш вертодром в Чернобаевке. Наша военная часть там как раз базировалась. И все, что тогда попадало, это было по нашей территории, но командир всегда говорил: дома отстроим, а нечисть должны уничтожить.
Помните видео в начале, когда мы пленили их летчиков и они говорили, что не знали они, куда летели. Не может же быть такого? Неужели летчик не знает, какую задачу он выполняет?
Конечно, быть не может. Ибо летчик, прежде чем лететь, знакомится с районом. Он знает, куда он будет лететь, стрелять и даже сейчас бывает такое, что нам ставят задачу, и мы понимаем, что есть риск для гражданских. Иногда мы отказываемся. Ведь даже если одна из ракет попадет где-нибудь вблизи какого-нибудь дома, мы не можем работать. Потому мы анализируем это. И лётчик не может не знать, куда он летит.
Об операции в Мариуполе
Для себя могу разделить Мариуполь на две фазы. Первая, когда возникла сложная ситуация и наше командование приняло решение, что одним из способов помочь защитникам Мариуполя, - это доставить боеприпасы и лекарства воздушным эшелоном. Мы знали, что не хватает и лекарств, и боеприпасов.
Когда вам сказали лететь в Мариуполь? Какие ощущения были?
Я понимал, что это будто вытаскиваешь билет в один конец. Начальник армейской авиации поставил нам эту задачу. Потому что именно армейская авиация этим занимается. И я сказал: господин Генерал, наверное, я не столь смел и глуп, чтобы это сделать. И он задал мне вопрос: сколько жизней гражданских и других военных стоит жизнь твоего экипажа? Сколько вы можете спасти людей, если это сделаете? Просто других путей не было. И я задумался об этом. А оборона Мариуполя к тому времени оттягивала на себя много российских сил, и каждый раз, когда они там держали оборону, это помогало на других фронтах.
Вы вылетали фактически на смерть?
Или или. Да.
Как вас обстреляли в первый раз?
Это было стрелковое оружие. Где-то километров 10 из-за линии столкновения. Обстреляли ведущего. Я тогда был ведомым. Было два вертолета. Мы вернулись
Это первые вертолеты, улетевшие на Мариуполь?
Да, первые. И это была первая попытка. Потом уже последовала вторая фаза, когда присоединилось командование армейской авиации и ГУР. Они уже подготовили маршрут, были спутниковые снимки. Ребята работали, знавшие пешком этот маршрут. Они предоставили всю подробную информацию. И через несколько недель я узнал, что была первая удачная попытка. Ребята взлетали и вернулись назад. Мы поняли, если кто это уже сделал, то будут и следующие разы.
И вы полетели снова?
Да. Это был 5-й полет в Мариуполь. Это был единственный раз, когда было не два вертолета, а четыре вертолета. Операция была спланирована без нас. Мы только задавали вопросы, которые нас интересовали. Операция продумана была до мелочей. Но сложность была в том, что это был в 5-й раз, когда туда летели вертолеты и враг знал, что туда приходят вертолеты. А маршрутов много не было. Мариуполь был в окружении и 100 км где-то нужно было лететь над территорией противника. Когда мы летели туда, мы везли с собой боеприпасы, лекарства, войска, захотевшие присоединиться к обороне Мариуполя. Это были десантники. А назад мы уже возвращались с ранеными. Полет мы выполняли ранним утром, еще было темно. После разгрузки уже взошло солнце.
Что вы увидели, когда прилетели в Мариуполь?
Есть такое выражение - туман войны. Когда на поле сражения есть запах пороха и как туман все, но это от взрывов. Он сер и весь город был в дыму. Потому что постоянно были авиационные удары, артиллерийские. Весь город был в огне. Мы совершали посадку с моря. Летели над берегом. Но весь город был в дыму. Посадка была выполнена в порту.
В каком состоянии были раненые, за которыми вы приехали?
У нас было 4 вертолета и мы заранее знали, в каком состоянии и сколько людей будут грузить в каждый вертолет. Но чуть-чуть все пошло не по плану. Когда привезли раненых и начали их загружать, у меня на первом борту были самые тяжелые. У меня спросили: сколько можешь взять? Я говорю: сколько уместится, давайте заберу. Если я уже сюда пришел, то сделаем по максимуму. Загрузили 20 человек (на борт можно взять лежачих 13).
Сколько времени вы были в Мариуполе?
Приблизительно 7 минут. Это время, чтобы выгрузить оборудование, людей и загрузить раненых. Улетели. Я был ведущим 4-х вертолетов. Выполняли взлет по двое. Через 3 минуты после взлета попали в засаду и были обстреляны. Из чего стреляли, не видел. Позади услышал взрывы. Трассеры пролетают вправо и был мощный взрыв с левой стороны. Такой…..хлопок. Очень мощный. Тогда я понял, что у нас попало что-нибудь серьезное. Затем вертолет стал терять высоту. Мы летели где-то на высоте 3-5 метров. Этого достаточно, чтобы набрать полный рот земли. Но тогда время приостановилось. Через адреналин я пытался сделать все, что мог. Многие мне говорили, что нельзя на МИ-8 20 человек на борт брать и на одном двигателе он точно не может лететь. Мы иногда на обучающих полетах выключаем один двигатель. Но мы пустые, не полная заправка, без людей… Но в то время вертолет позволил мне это сделать. Я старался не упасть, маневрировал. Видел, что справа летали снаряды.
Какой была задача по Змеиному?
Это было очень сложно. Сложнее, чем в Мариуполе. Ибо Змеиный - над водной поверхностью. Спрятаться за лесопосадку нельзя. Вертолет над морем - слышно в 20 километрах. И бывшие там ЗРК позволяли поразить вертолет.
Снова вылет на смерть?
Да. Или или. Но нам удалось. Было несколько попыток. Ибо было много там российских истребителей. И с третьего раза мы уже выполнили полную фазу этой операции.
Вы с какой попытки смогли туда долететь?
Третья попытка. Первая попытка - я летел первым. Было 9 вертолетов. Сначала прилетели две ракеты нам в хвост, ну не в вертолет, а прямо в воду. Мы не знали, из чего это. Получили команду прекратить, потому что было много вражеских истребителей в районе. Тогда никто не пострадал. Мы вернулись. Вторая попытка. Мы уже начали высаживать на остров, но было огневое влияние на вертолеты. Риск потерять людей был и мы прекратили это. А в третий раз - уже совершили полный цикл. Мы сначала поразили остров. Затем выполнили десантирование. Затем прикрытие людей. Еще раз стреляли по острову и еще потом группу поддержки высаживали.
Насколько важно то, что западные партнеры учат наших военных сейчас?
Международная поддержка важна. Но я побывал за границей на курсах, потому знаю, что если нам дадут те деньги, которые они тратят на подготовку нас, то лучше давали бы нам оружие, мануал к нему. Мы почитаем это. И лучше эти деньги будут ориентированы на оружие. Ибо ни одна страна не сталкивалась с такой войной, как мы. Натовские партнеры участвовали только в локальных конфликтах и такого опыта именно такого, как у нас ведение боевых действий, у них нет.
Сначала мы просили закрыть небо у западных партнеров. Но нам не помогали. Почему?
Личное мнение скажу. У каждой страны на эту войну есть свои планы. Потому что никто не будет в ущерб себе делать что-нибудь для соседа. Они понимают, что мы с 91 года независимы, но только в 14-м мы сделали выбор в сторону евроинтеграции. До этого мы были в близких отношениях с Россией. На всех совместных учениях отрабатывали, что нападение будет с западной и восточной стороны. К началу 91 года у нас была очень мощная армия. Много самолетов, вертолетов, танков. И самые лучшие образцы мы продавали. А потом остались…
А почему продавали?
Люди хотят ездить на хороших машинах, есть хорошую еду и жить в роскошных домах. Поэтому, да.
Какие у вас планы?
Продолжить обучение и после периода собрания вернуться и продолжать освобождать нашу страну.
Источник