К обязательности реакции на воспоминания Хавина Леона Самуиловича (м ХЛС)
Object: Доброе имя Юровского Александра Владимировича (ЮАВ)
Ocasion: Занесение (м ХЛС) в реестр "История" блога https://jlm-taurus.livejournal.com
Публикации относятся к началу 2000-х годов. Единичные комментарии.
Далее они воспроизведены в маргинальной русско-язычной прессе Израиля.
Тот-же уровень популярности.
Личные, этические и моральные оценки (вне всякой связи с фактами и сюжетами (м ХЛС)).
С сыном ЮАВ - Владимиром - дружен более 40 лет. Несколько скоротечных встреч с его сестрой и родителями
мгновенно вызвали ощущение полного доверия. Юношеский максимализм выпускников 110-й физ-мат школы
и ТашГУ сильно этому способствовали, а тем более жизнь на вершине волны научного программирования.
Моё КАТЕГОРИЧЕСКОЕ мнение - ВСЕ личные оценки (ЮАВ) в (мХЛС) совершенно неправдоподобны,
должны квалифицироваться как клевета (к защите доброго имени здравствующих),
и практически обесценивают ВСЕ обличения.
Везде, где я постараюсь привести своё мнение, хочу напомнить пишущим
- советская научно-техническая интилигенция за свой идеализм и добросовестные заблуждения
заплатила страшную цену. В том числе и невозможностью избавиться от сосуществования с негодяями.
Я полагаю своей обязанностью привести черновики писем, которое (ЮАВ) подготовил
для израильских газет "Глоус" и "Вести" в 1999-2001 гг.. Письма (с минимальными комментариями)
представлены Владимиром Юровским. Ужасно - но это ЕДИНСТВЕННЫЕ комментарии по существу.
[Spoiler (click to open)]
Эти два письма найдены в бумагах покойного Александра Владимировича Юровского. Первое из них, от 15.10.1999,
В статье Хавина в израильской газете «Глобус» говорится о том, что в1968 году советские термоядерные боеголовки были неработоспособны и поэтому Советский Союз не мог уничтожить Израиль. В роли спасителя Израиля, по Хавину, выступает Главный конструктор А.А. Бриш, который обманывал руководство страны, говоря, что головки работоспособны, а Хавин пытался его разоблачить, прибегая к помощи КГБ, но ему не дали. Если попытаться разобраться в путаной аргументации Хавина, речь идет о расхождениях в оценке радиационной стойкости полупроводниковых приборов, применявшихся в аппаратуре автоматики ЯБП. Многочисленные испытания как полупроводниковых приборов, так и аппаратуры, проведенные за много лет, прошедших с того времени, показали, что Хавин был неправ.
Но даже, если бы Хавин был прав, и были бы завышенные оценки радиационной стойкости полупроводниковых приборов, никакого влияния на работоспособность ядерных боеприпасов в любых условиях, кроме взаимодействия с ядерными средствами противоракетной обороны, это оказать не могло. В 1968 году, о котором идет речь, у Израиля не было ни ядерного оружия, ни тем более, ядерных противоракет. Поэтому, если бы параноидальная идея о ядерной бомбардировке Израиля кому-то пришла в голову, то все бы сработало, и Бриш не смог бы выступить спасителем Израиля, а Хавин его погубителем. Просто сама идея использовать советское ядерное оружие для вмешательства в арабо-израильский конфликт и тем самым вызвать ядерную мировую войну могла возникнуть только в мозгу параноика, каковых в советском руководстве в 1968 году не наблюдалось.
Статья Хавина в израильской газете «Глобус» № 318 является нагромождением лжи, которую трудно объяснить чем-либо, кроме крайне неблагополучного состояния ума и памяти автора. Ни один факт из приводимых в статье, не соответствует действительности. По порядку:
- в 1968 году А.А. Бриш не был главным конструктором «ракетного варианта термоядерной бомбы». Он занимался только аппаратурой автоматики ЯБП, не отвечал за боеголовки и поэтому не мог обманывать Славского и Устинова и писать победные рапорты о запуске боеголовок в серийное производство.
- «Бочками» никогда не называли головные части ракет, а называли блоки автоматики.
-ОКБ ташкентского завода электронной техники никогда не занималось разработкой и испытанием, а тем более разработкой методов испытаний взрывателей. В ОКБ разрабатывались только полупроводниковые приборы (диоды, транзисторы, микросхемы, выпрямительные столбы), ряд из которых действительно применялся в аппаратуре автоматики ЯБП.
- никакие акты о соответствии взрывателей и их элементов техническим условиям в лабораториях ташкентского ОКБ не составлялись и Хавиным не подписывались. Лаборатория испытаний, которой некоторое время руководил Хавин, занималась проверкой радиационной стойкости приборов. Приборы проверялись одно время на реакторе ИЯФ АН УзССР, куда и возили их на облучение сотрудники лаборатории, облучали их и привозили в ОКБ осциллограммы с записью параметров приборов в процессе облучения. Эти осциллограммы анализировались сотрудниками ОТК и военной приемки, которые и подписывали не акты, а протоколы испытания.
-Хавин не мог быть автором какой-либо модернизации «взрывателя» ( не очень понятно, что он имеет в виду) , так как ни одной схемы аппаратуры, применяемой в ЯБП, в этой лаборатории никогда не было, Хавин с ними был незнаком, и не участвовал в решении вопросов о применении полупроводниковых приборов в аппаратуре.
-единственным полупроводниковым прибором, который разрабатывал Хавин, был выпрямительный столб 2Ц101А, который представлял собой 10 серийно выпускаемых диодов ДММ-1, спаянных последовательно и герметизированных эпоксидным компаундом. Эта разработка была проведена в 1964-65 гг. В 1969 году, о котором говорит Хавин, этот столб уже был снят с производства и заменен другим, более совершенным прибором 2Ц103А, к разработке которого Хавин отношения не имел.
-объект под названием «Челябинск-20», оснащенный самыми мощными нейтронными установками, Минсредмашу неизвестен. Возможно, подразумевается «Челябинск-70», правда, никаких приказов министра о выделении Ташкенту нейтронных установок для испытания несуществующего взрывателя, не было. Никаких сомнений в правильности измерений потоков на реакторах «Челябинска-70» ни у кого не было и никакие дискуссии по этому поводу не имели места.
- об остановке на 11 месяцев всех заводов на основании письма Хавина никому, кроме него, неизвестно. Заводы работали непрерывно.
Что было на самом деле. Примерно в 1970 году за работы в области разработки специальных полупроводниковых приборов ряд сотрудников ташкентского ОКБ и завода был выдвинут на соискание Государственной премии СССР. Хавин в этот список не попал, так как были люди с существенно большим вкладом в эту работу. Обидевшись, он заявил, что тогда премию не получит никто, и развил бешеную деятельность, состоявшую в писании доносов и обвинении всех и вся в обмане, очковтирательстве. Так как Хавин, как он сам говорит в статье, давно сотрудничал с КГБ , эти доносы попадали наверх и вызывали многочисленные проверки. Сущность его доносов сводилась к тому, что по его мнению, радиационная стойкость некоторых типов приборов была завышена на 15 - 20% за счет неверной дозиметрии. Так как при облучательных опытах общая погрешность дозиметрии превышала 30%, эти расхождения не могли рассматриваться серьезно, и проверочные комиссии воспринимали его претензии со смехом, а иногда с раздражением, и заканчивали свою работу записью о том, что факты не подтвердились.
В конце концов деятельность Хавина стала мешать работе всего коллектива, и директор завода предложил ему уволиться. На это Хавин ответил, что выгнать его будет непросто, так как он давно и прочно связан с КГБ. После этого директор позвонил в соответствующий отдел КГБ и спросил, с каких пор негласным осведомителям позволено афишировать свое сотрудничество и использовать его для угроз. На следующий день Хавин пришел тише воды, ниже травы, и положил заявление об уходе. Так кончилась его роль в разработке элементов ЯБП. Единственным результатом его деятельности было то, что из-за многочисленных кляуз работа так и не получила Госпремию, и многолетний самоотверженный труд людей, создавших эти приборы, так и остался невознагражденным.
Как указано в письме, это реакция на статью Хавина в № 318 израильской газеты “Глобус”. По-видимому, оно было опубликовано, посольку оно упоминается во втором письме, от 18.12.2002.
По поводу рукописи Хавина «Как я участвовал в создании советского оружия возмездия»
В основе этого «произведения» лежит непонимание принципов работы ядерных боеприпасов и, в первую очередь, системы внешнего нейтронного инициирования.
В самых первых строках Хавин пытается объяснить, зачем было нужно разрабатывать радиационно-стойкие полупроводниковые приборы.
По его мнению, для инициирования термоядерного взрыва необходимо после взрыва «первичного» ядерного заряда впрыснуть в разогретый объем короткий нейтронный импульс. Так как нейтроны атомного взрыва уже созданы и воздействовали на электронику, она поражается этими нейтронами и термоядерный взрыв не получается. Чтобы он получился, электроника должна быть радиационно-стойкой.
На самом деле инициирующий нейтронный импульс подается до первичного атомного взрыва. После начала этого взрыва электроника уже не существует. Поэтому проблемы поражения электроники ядерного боеприпаса собственными нейтронами просто не существовало. Такая «проблема» могла возникнуть в результате полного непонимания работы атомного и термоядерного боеприпаса. К сожалению, приходится констатировать, что участвуя в создании элементов ядерного боеприпаса, Хавин просто не знал, что он делает. Скорее всего, именно вследствие этого непонимания и возникло у него искаженное представление о значении своей работы и отсюда искаженное описание и трактовка всех фактов.
На самом деле, радиационная стойкость электроники ЯБП нужна для преодоления ядерных средств ПРО. Подробнее об этом можно прочитать в отзыве на первую публикацию Хавина.
Это реакция на статью Хавина, опубликованную в приложении “Окна” израильской газеты “Вести” за 5.7.2001, 12.7.2001, 19.7.2001, и 26.7.2001. Было ли это писмо опубликовано - неизвестно.
Александр Владимирович Юровский скончался 26 октября 2017 года в Москве. До 2009 года он возглавлял подразделение во ВНИИА, которое создал, по инициативе Главного Конструктора Бриша, в 1989 году. На его похоронах присутствовли сотрудники ВНИИА, некоторые из них работили с ним еще в Ташкете. Это мало вяжется с образом монстра, созданным в настоящей повести.
Прочитав письма, каждый может сам судить о достоверности проверяемых фактов в повести Хавина. Детали личных разговоров и суждения пусть остаются на его совести. Некоторые эпизоды не вошли в статью в “Окнах”: в Израиле есть закон о LISHON RA (злословии), и, видимо, редакция побоялась публиковать фрагменты, порочащие Кадыри, Павленко, Разуваева, Юнусова, а также сплетни относительно романтических связей женщин. Кстати, нельзя не заметить, что распространять подобные сплетни, даже не скрывая имен, как-то не по-джентельмнски. Впрочем, вряд ли это понятие доступно человеку, который не только не стесняется, но и даже гордится тем, что много лет был стукачем КГБ.
Ocasion: Занесение (м ХЛС) в реестр "История" блога https://jlm-taurus.livejournal.com
Публикации относятся к началу 2000-х годов. Единичные комментарии.
Далее они воспроизведены в маргинальной русско-язычной прессе Израиля.
Тот-же уровень популярности.
Личные, этические и моральные оценки (вне всякой связи с фактами и сюжетами (м ХЛС)).
С сыном ЮАВ - Владимиром - дружен более 40 лет. Несколько скоротечных встреч с его сестрой и родителями
мгновенно вызвали ощущение полного доверия. Юношеский максимализм выпускников 110-й физ-мат школы
и ТашГУ сильно этому способствовали, а тем более жизнь на вершине волны научного программирования.
Моё КАТЕГОРИЧЕСКОЕ мнение - ВСЕ личные оценки (ЮАВ) в (мХЛС) совершенно неправдоподобны,
должны квалифицироваться как клевета (к защите доброго имени здравствующих),
и практически обесценивают ВСЕ обличения.
Везде, где я постараюсь привести своё мнение, хочу напомнить пишущим
- советская научно-техническая интилигенция за свой идеализм и добросовестные заблуждения
заплатила страшную цену. В том числе и невозможностью избавиться от сосуществования с негодяями.
Я полагаю своей обязанностью привести черновики писем, которое (ЮАВ) подготовил
для израильских газет "Глоус" и "Вести" в 1999-2001 гг.. Письма (с минимальными комментариями)
представлены Владимиром Юровским. Ужасно - но это ЕДИНСТВЕННЫЕ комментарии по существу.
[Spoiler (click to open)]
Эти два письма найдены в бумагах покойного Александра Владимировича Юровского. Первое из них, от 15.10.1999,
В статье Хавина в израильской газете «Глобус» говорится о том, что в1968 году советские термоядерные боеголовки были неработоспособны и поэтому Советский Союз не мог уничтожить Израиль. В роли спасителя Израиля, по Хавину, выступает Главный конструктор А.А. Бриш, который обманывал руководство страны, говоря, что головки работоспособны, а Хавин пытался его разоблачить, прибегая к помощи КГБ, но ему не дали. Если попытаться разобраться в путаной аргументации Хавина, речь идет о расхождениях в оценке радиационной стойкости полупроводниковых приборов, применявшихся в аппаратуре автоматики ЯБП. Многочисленные испытания как полупроводниковых приборов, так и аппаратуры, проведенные за много лет, прошедших с того времени, показали, что Хавин был неправ.
Но даже, если бы Хавин был прав, и были бы завышенные оценки радиационной стойкости полупроводниковых приборов, никакого влияния на работоспособность ядерных боеприпасов в любых условиях, кроме взаимодействия с ядерными средствами противоракетной обороны, это оказать не могло. В 1968 году, о котором идет речь, у Израиля не было ни ядерного оружия, ни тем более, ядерных противоракет. Поэтому, если бы параноидальная идея о ядерной бомбардировке Израиля кому-то пришла в голову, то все бы сработало, и Бриш не смог бы выступить спасителем Израиля, а Хавин его погубителем. Просто сама идея использовать советское ядерное оружие для вмешательства в арабо-израильский конфликт и тем самым вызвать ядерную мировую войну могла возникнуть только в мозгу параноика, каковых в советском руководстве в 1968 году не наблюдалось.
Статья Хавина в израильской газете «Глобус» № 318 является нагромождением лжи, которую трудно объяснить чем-либо, кроме крайне неблагополучного состояния ума и памяти автора. Ни один факт из приводимых в статье, не соответствует действительности. По порядку:
- в 1968 году А.А. Бриш не был главным конструктором «ракетного варианта термоядерной бомбы». Он занимался только аппаратурой автоматики ЯБП, не отвечал за боеголовки и поэтому не мог обманывать Славского и Устинова и писать победные рапорты о запуске боеголовок в серийное производство.
- «Бочками» никогда не называли головные части ракет, а называли блоки автоматики.
-ОКБ ташкентского завода электронной техники никогда не занималось разработкой и испытанием, а тем более разработкой методов испытаний взрывателей. В ОКБ разрабатывались только полупроводниковые приборы (диоды, транзисторы, микросхемы, выпрямительные столбы), ряд из которых действительно применялся в аппаратуре автоматики ЯБП.
- никакие акты о соответствии взрывателей и их элементов техническим условиям в лабораториях ташкентского ОКБ не составлялись и Хавиным не подписывались. Лаборатория испытаний, которой некоторое время руководил Хавин, занималась проверкой радиационной стойкости приборов. Приборы проверялись одно время на реакторе ИЯФ АН УзССР, куда и возили их на облучение сотрудники лаборатории, облучали их и привозили в ОКБ осциллограммы с записью параметров приборов в процессе облучения. Эти осциллограммы анализировались сотрудниками ОТК и военной приемки, которые и подписывали не акты, а протоколы испытания.
-Хавин не мог быть автором какой-либо модернизации «взрывателя» ( не очень понятно, что он имеет в виду) , так как ни одной схемы аппаратуры, применяемой в ЯБП, в этой лаборатории никогда не было, Хавин с ними был незнаком, и не участвовал в решении вопросов о применении полупроводниковых приборов в аппаратуре.
-единственным полупроводниковым прибором, который разрабатывал Хавин, был выпрямительный столб 2Ц101А, который представлял собой 10 серийно выпускаемых диодов ДММ-1, спаянных последовательно и герметизированных эпоксидным компаундом. Эта разработка была проведена в 1964-65 гг. В 1969 году, о котором говорит Хавин, этот столб уже был снят с производства и заменен другим, более совершенным прибором 2Ц103А, к разработке которого Хавин отношения не имел.
-объект под названием «Челябинск-20», оснащенный самыми мощными нейтронными установками, Минсредмашу неизвестен. Возможно, подразумевается «Челябинск-70», правда, никаких приказов министра о выделении Ташкенту нейтронных установок для испытания несуществующего взрывателя, не было. Никаких сомнений в правильности измерений потоков на реакторах «Челябинска-70» ни у кого не было и никакие дискуссии по этому поводу не имели места.
- об остановке на 11 месяцев всех заводов на основании письма Хавина никому, кроме него, неизвестно. Заводы работали непрерывно.
Что было на самом деле. Примерно в 1970 году за работы в области разработки специальных полупроводниковых приборов ряд сотрудников ташкентского ОКБ и завода был выдвинут на соискание Государственной премии СССР. Хавин в этот список не попал, так как были люди с существенно большим вкладом в эту работу. Обидевшись, он заявил, что тогда премию не получит никто, и развил бешеную деятельность, состоявшую в писании доносов и обвинении всех и вся в обмане, очковтирательстве. Так как Хавин, как он сам говорит в статье, давно сотрудничал с КГБ , эти доносы попадали наверх и вызывали многочисленные проверки. Сущность его доносов сводилась к тому, что по его мнению, радиационная стойкость некоторых типов приборов была завышена на 15 - 20% за счет неверной дозиметрии. Так как при облучательных опытах общая погрешность дозиметрии превышала 30%, эти расхождения не могли рассматриваться серьезно, и проверочные комиссии воспринимали его претензии со смехом, а иногда с раздражением, и заканчивали свою работу записью о том, что факты не подтвердились.
В конце концов деятельность Хавина стала мешать работе всего коллектива, и директор завода предложил ему уволиться. На это Хавин ответил, что выгнать его будет непросто, так как он давно и прочно связан с КГБ. После этого директор позвонил в соответствующий отдел КГБ и спросил, с каких пор негласным осведомителям позволено афишировать свое сотрудничество и использовать его для угроз. На следующий день Хавин пришел тише воды, ниже травы, и положил заявление об уходе. Так кончилась его роль в разработке элементов ЯБП. Единственным результатом его деятельности было то, что из-за многочисленных кляуз работа так и не получила Госпремию, и многолетний самоотверженный труд людей, создавших эти приборы, так и остался невознагражденным.
Как указано в письме, это реакция на статью Хавина в № 318 израильской газеты “Глобус”. По-видимому, оно было опубликовано, посольку оно упоминается во втором письме, от 18.12.2002.
По поводу рукописи Хавина «Как я участвовал в создании советского оружия возмездия»
В основе этого «произведения» лежит непонимание принципов работы ядерных боеприпасов и, в первую очередь, системы внешнего нейтронного инициирования.
В самых первых строках Хавин пытается объяснить, зачем было нужно разрабатывать радиационно-стойкие полупроводниковые приборы.
По его мнению, для инициирования термоядерного взрыва необходимо после взрыва «первичного» ядерного заряда впрыснуть в разогретый объем короткий нейтронный импульс. Так как нейтроны атомного взрыва уже созданы и воздействовали на электронику, она поражается этими нейтронами и термоядерный взрыв не получается. Чтобы он получился, электроника должна быть радиационно-стойкой.
На самом деле инициирующий нейтронный импульс подается до первичного атомного взрыва. После начала этого взрыва электроника уже не существует. Поэтому проблемы поражения электроники ядерного боеприпаса собственными нейтронами просто не существовало. Такая «проблема» могла возникнуть в результате полного непонимания работы атомного и термоядерного боеприпаса. К сожалению, приходится констатировать, что участвуя в создании элементов ядерного боеприпаса, Хавин просто не знал, что он делает. Скорее всего, именно вследствие этого непонимания и возникло у него искаженное представление о значении своей работы и отсюда искаженное описание и трактовка всех фактов.
На самом деле, радиационная стойкость электроники ЯБП нужна для преодоления ядерных средств ПРО. Подробнее об этом можно прочитать в отзыве на первую публикацию Хавина.
Это реакция на статью Хавина, опубликованную в приложении “Окна” израильской газеты “Вести” за 5.7.2001, 12.7.2001, 19.7.2001, и 26.7.2001. Было ли это писмо опубликовано - неизвестно.
Александр Владимирович Юровский скончался 26 октября 2017 года в Москве. До 2009 года он возглавлял подразделение во ВНИИА, которое создал, по инициативе Главного Конструктора Бриша, в 1989 году. На его похоронах присутствовли сотрудники ВНИИА, некоторые из них работили с ним еще в Ташкете. Это мало вяжется с образом монстра, созданным в настоящей повести.
Прочитав письма, каждый может сам судить о достоверности проверяемых фактов в повести Хавина. Детали личных разговоров и суждения пусть остаются на его совести. Некоторые эпизоды не вошли в статью в “Окнах”: в Израиле есть закон о LISHON RA (злословии), и, видимо, редакция побоялась публиковать фрагменты, порочащие Кадыри, Павленко, Разуваева, Юнусова, а также сплетни относительно романтических связей женщин. Кстати, нельзя не заметить, что распространять подобные сплетни, даже не скрывая имен, как-то не по-джентельмнски. Впрочем, вряд ли это понятие доступно человеку, который не только не стесняется, но и даже гордится тем, что много лет был стукачем КГБ.