Осень двух континентов
Зонты - забудем, покровы - сбросим, продлим агонию - до конца.
Ах, осень, осень, твой свет несносен и неподвижен, как взор слепца.
Пытайся вспомнить, откуда шел ты; зачем, куда, из какой страны...
Из ста цветов нам достался желтый, цвета другие - упразднены.
Ищите бога не в дебрях блога; насквозь просвечен дверной проём...
Еще немного, совсем немного - и это станет вчерашним днём.
Для всех приверженцев спортрежима, для всех, кто с томной хандрой дружил,
ты снова, осень, непостижима, как жизнь на Марсе, как "Дыр бул щыл".
Девчонка в парке читает Олби, с обложки смотрит морской пейзаж...
Шизофренический ртутный столбик берет рекорды на абордаж.
Два континента попали в сети, спроворил чудо старик Хоттаб...
В индейском лете и бабьем лете найди отличья. Одно хотя б.
В похожих путах Дубна и Сохо, близки Торонто и Геленджик...
Всё в этой жизни не так и плохо, набрось улыбку на скорбный лик.
Звуча лубочно, златая осень в альбоме года строчит сонет...
Ах, осень, осень, твой свет несносен...
Но без него нам не выжить, нет.
Ах, осень, осень, твой свет несносен и неподвижен, как взор слепца.
Пытайся вспомнить, откуда шел ты; зачем, куда, из какой страны...
Из ста цветов нам достался желтый, цвета другие - упразднены.
Ищите бога не в дебрях блога; насквозь просвечен дверной проём...
Еще немного, совсем немного - и это станет вчерашним днём.
Для всех приверженцев спортрежима, для всех, кто с томной хандрой дружил,
ты снова, осень, непостижима, как жизнь на Марсе, как "Дыр бул щыл".
Девчонка в парке читает Олби, с обложки смотрит морской пейзаж...
Шизофренический ртутный столбик берет рекорды на абордаж.
Два континента попали в сети, спроворил чудо старик Хоттаб...
В индейском лете и бабьем лете найди отличья. Одно хотя б.
В похожих путах Дубна и Сохо, близки Торонто и Геленджик...
Всё в этой жизни не так и плохо, набрось улыбку на скорбный лик.
Звуча лубочно, златая осень в альбоме года строчит сонет...
Ах, осень, осень, твой свет несносен...
Но без него нам не выжить, нет.