Алкоголь -
классический спутник настоящей творческой личности. Вспомним Эдгара По. Или глушившего абсент Ван Гога. С одной стороны, это здорово, когда личность раскрывается; ведь конечной ее целью так или иначе является искусство, и что она при этом употребляла, вроде как становится не важно.
С другой стороны, грустно, когда за искусством проступает человек вместе с его трагедией. Уж лучше бы не писал, не творил - но зато оставался цельным. А тут - жизнь, словно на разрыв аорты.
Еще я считаю, что гении должны умирать молодыми - как Виктор Цой, например. Как Меркьюри. Нам не повезло, зато повезло им. Нет ничего страшнее, чем распадаться вместе с окружающим тебя миром.
К чему я все это? На днях я посмотрел творческий вечер Самойлова (не самая очевидная подборка из пятнадцати песен, которые перемежаются довольно трогательным общением автора с залом). Вот Глеб - умный, совершенно искренний, совершенно настоящий человек, который отдает публике всего себя без остатка. Сейчас я не могу вообразить себе кого-нибудь более близкого моему мировосприятию. Но, Великий Юггот, кажется, я присоединюсь к хору плакальщиков и плакальщиц, которые вразнобой стонут: "Глеб, не губи себя!" Потому что Глеб, помимо вышесказанного, производит впечатление человека, который и в жизни так долго и упорно ходил по краю, что полностью перевоплотился в свое творческое "Я".
Готика, черт бы ее побрал.
С другой стороны, грустно, когда за искусством проступает человек вместе с его трагедией. Уж лучше бы не писал, не творил - но зато оставался цельным. А тут - жизнь, словно на разрыв аорты.
Еще я считаю, что гении должны умирать молодыми - как Виктор Цой, например. Как Меркьюри. Нам не повезло, зато повезло им. Нет ничего страшнее, чем распадаться вместе с окружающим тебя миром.
К чему я все это? На днях я посмотрел творческий вечер Самойлова (не самая очевидная подборка из пятнадцати песен, которые перемежаются довольно трогательным общением автора с залом). Вот Глеб - умный, совершенно искренний, совершенно настоящий человек, который отдает публике всего себя без остатка. Сейчас я не могу вообразить себе кого-нибудь более близкого моему мировосприятию. Но, Великий Юггот, кажется, я присоединюсь к хору плакальщиков и плакальщиц, которые вразнобой стонут: "Глеб, не губи себя!" Потому что Глеб, помимо вышесказанного, производит впечатление человека, который и в жизни так долго и упорно ходил по краю, что полностью перевоплотился в свое творческое "Я".
Готика, черт бы ее побрал.