Нужно ли бояться полицейского государства?
Говоренкова Татьяна Михайловна (директор Центра "Муниципалитет")
Жуков Алексей Иванович - соучредитель Фонда муниципальных исследований им. Т.М.Говоренковой и А.М.Якшина, член Клуба муниципальных деятелей.
Савин Дмитрий Анатольевич - соучредитель Фонда муниципальных исследований им. Т.М.Говоренковой и А.М.Якшина, Председатель Московской организации общероссийской общественной организации "Российская Христианско-Демократическая перспектива"
Чуев Александр Викторович - заместитель Председатель Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы РФ, Председатель общероссийской общественной организации «Российская Христианско-Демократическая перспектива».
Нужно ли бояться полицейского государства?
Глава 1.
Полицейское право: наука о благоустройстве государства и общества.
Первый и второй этапы возникновения полицейского права.
Ранее: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4
Часть 5
6. Второй этап полицейского развития государства.
«С XIII века в западно-европейских государствах возрождается полицейская деятельность государства, которая на этой ступени почти во всех государствах, кроме Англии, не может встать в надлежащее отношение и связь с полицейской деятельностью общества. Правительство силится предпринять множество мер, которые бы доставили благополучие обществу, но большинство этих мер оказываются несостоятельными. Полицейская деятельность общества и последствия, ею достигаемые, совершенно неизвестны правительству. Последнее не может открыть и тех затруднений, которые встречает общество относительно достижений условий безопасности и благосостояния в неустройствах средневековой государственной жизни. Развитие полицейских начал на этой ступени представляет значительные различия в Англии, Германии и Франции» [95].
Полицейская деятельность государства в Западной Европе в XIII веке отличалась от полицейской деятельности Римской Империи тем, что в Европе XIII века отсутствовало презрение к труду. Немногие меры Римской Империи, направленные на регулирование ремесленного труда[96], призваны были законсервировать существующую ситуацию, а не содействовать технологическому развитию. Наоборот, полицейская деятельность государства в Западной Европе в XIII веке была направлена на развитие производительных сил. К XIII-XIV веку по Р.Х. технологический упадок, характерный для раннего Средневековья, был преодолен. Народы Европы создали или переняли у своих соседей такие технологии, которые не были известны в Римской Империи: в XIV веке европейцы уже использовали огнестрельное оружие, что требовало изготовления артиллерийских орудий. К XIII-XIV веку по Р.Х. в Европе углубилось разделение труда, а следовательно, расширялась и сфера товарных отношений.
Новая полицейская деятельность государств Европы и была призвана создать условия для этого технологического и экономического подъема, воспользоваться его результатами, то есть проводить активные меры по созданию условий безопасности и благосостояния. Другое дело, что меры эти часто приводили к обратным результатам, скорее затрудняли создание условий безопасности и благосостояния, чем способствовали им. Происходило эта потому, что всю полицейскую деятельность в эту эпоху государство стремилось сосредоточить в своих руках, превратив и граждан, и их союзы, и местные власти в простых исполнителей воли государства, поэтому тип государства, возникшего в эту эпоху, называется «абсолютистским государством».
Исключением из общей тенденции усиления абсолютизма в Европе стала Англия, своим примером показавшая, что там, где государство не превращается в фикцию, где сохраняется баланс между государственной и частной деятельностью, в конечном результате оказываются лучше защищены частные интересы, и сохраняется больший простор для частной инициативы.
Государство в Англии даже в Средние века не утратило своего значения и сохранилось как дееспособный общественный институт вследствие особой ситуации, возникшей после завоевания Англии норманнами. Права Вильгельма Завоевателя и его наследников на королевский престол Англии опирались на сути на право победителей[97], чем норманны и воспользовались, захватив часть земель, принадлежавших старой саксонской знати. Однако вследствие своей малочисленности норманны не могли полностью вытеснить старую саксонскую знать, которая сохранила часть своих земельных владений и вытекающие отсюда властные права. Норманнские феодалы, находясь во враждебном окружении, вынуждены были сплотиться вокруг королевской власти, следовательно, поступиться в ее пользу частью своих феодальных прав. Старая же саксонская знать не могла быть для новой династии надежной опорой, и королевская власть ради своего сохранения должна была ограничить свободу феодалов, опираясь на другие слои населения, в том числе на свободное крестьянство.
Закон Вильгельма Завоевателя установил, что община обязана содействовать государству в сохранении «мира»[98], для чего избирает своих выборных лиц, постановление которых считается официальным заявлением должностного лица. Эта политика опоры королевской власти на местные союзы при наследниках Вильгельма Завоевателя получила дальнейшее развитие. Так в Англии начало складываться убеждение в том, что поддержание «мира» и реализация иных задач есть совместное дело государства и граждан, поэтому граждане и должны, и имеют право участия в решении таких дел [99]. Примером может послужить военная реформа Генриха II Плантагенета, который с одной стороны, заменил обязанность феодалов являться со своими отрядами на королевскую военную службу на денежный налог, позволявший королю содержать постоянную армию, а с другой - обязал всех свободных жителей Англии иметь оружие и регулярно упражняться в его использовании.
Возобладало в Англии и представление, что нет людей неподсудных, что каждый провинившийся в нарушении «мира», должен нести за это ответственность. Точно также возобладало и представление о том, что налоги и иные государственные повинности должны нести все, в том числе знать и духовенство. Так условия норманнского завоевания в Англии привели к раннему сосредоточению нации и государственной власти, а в местной жизни сохранили значения за всесословными и местными союзами.
Конечно, и Англия не избежала усобиц, однако конечным их результатом каждый раз становилось восстановление баланса государства и общества, а не разрушение одного из субъектов полицейской деятельности и полное поглощение его другим. Даже конфликт между феодалами и королем Иоанном Безземельным, завершившийся принятием знаменитой Magna Charta (Великой Хартии Вольностей), ставшей гарантией личной неприкосновенности, прав и свобод англичан, ставил собой целью законодательное ограничение королевской власти, а не разрушение государства.
Совсем иная ситуация сложилась во Франции, где при слабых преемниках Карла Великого усиление власти вассалов довело страну почти до полной анархии. Стремление сословий позаботиться о безопасности и благосостоянии привело к ряду народных инициатив и обращений к королевской власти, предложивших реформы общественного управления во Франции путем улучшение государственного управления, в частности, создания постоянно действующих полицейских сил. Людовик XI воспользовался этими обращениями, но не для благосостояния страны, а для укрепления личной власти. Налоги при нем увеличились до чрезвычайности, а следующие короли, в меру своих сил, стремились продолжать укрепление своей власти, не прислушиваясь к мнению народа. После смерти Генриха IV третье сословие возбудило вопрос о необходимости радикальных реформ: уничтожения продажи должностей, лучшего устроения финансовой администрации, обеспечение свободы промышленности. Но правительство было весьма далеко от принятия благоразумных советов. Все условия безопасности и благосостояния ему казались в одном средстве - все в большем поглощении королевской властью власти вассалов. Такое положение подготовило убеждение Людовика XIV, что благосостояние и безопасность страны зависит от его личного благосостояния и безопасности (L’etat - c’est moi - государство - это я). Так постепенно создавалась и особая полицейская система, имевшая в виду создать все средства для королевских интересов. Именно эта французская полицейская система подготовила наибольшие опасности для королевской власти, и несмотря на сильную иерархию органов исполнительной полиции, построенную на началах централизации, не только не в состоянии была предупредить, но еще ускорила разрушение королевской власти [100].
В Германии в XIII веке областью свободы становятся города, стремящиеся создать некоторые полицейские условия[101], однако меры городов могли иметь только ограниченный характер. Императоры Священной Римской Империи пытались распространить некоторые из полицейских мер на всю территорию Империи, но меры эти были малоподготовленны и не слишком успешны, правители же отдельных входящих в Империю государств были еще менее императорской власти способны к проведению осмысленной полицейской деятельности. Однако после приобретения отдельными государствами, входившими в Священную Римскую Империю, государственной самостоятельности, их полицейская деятельность расширяется, эти государства уже стремятся в конце XVII и в течение всего XVIII века соединить под своей властью созданные задатки полицейских учреждений в одно целое, доставить народу благополучие во что бы то ни стало. Но их стремления были напрасны: под новыми формами они продолжают вести дело по-прежнему. Не имея в действительности никаких средств, правители XVIII ст. задаются громадными задачами - взять народ под полную правительственную опеку и доставить ему благополучие, хотя бы он сам к достижению его по своему неразумию и не стремился. «Народу, как больному ребенку, должно указывать, что ему есть и что пить» - рассуждал Фридрих II Прусский, прозванный великим. Лучше выразить суть второго этапа полицейской деятельности невозможно [102].
Активизация полицейской деятельности государства вызвала его желание освободиться от контроля со стороны Церкви. Конечно, государство не посягало на верховенство Церкви в религиозных вопросах, но решать частные, конкретные, ежедневные проблемы оно хотело опираясь на светских правоведов и законников, которых к XIII веку было уже достаточно. Развитие светской юстиции было связано с потребностями становящегося третьего сословия, городских слоев, заинтересованных в создании инструментов для практического разрешения коммерческих споров, которые не могли решаться «божьим судом» (то есть поединком) [103]. Централизованное государство просто воспользовалось в своих интересах этим созданным городами инструментом. «Эмансипацию» государства от Церкви облегчили начавшиеся конфликты вокруг избрания Папы Римского: нередко одновременно действовали несколько Пап, каждый из которых анафематствовал своего противника. Не удивительно, что в такой ситуации Папы становились заложниками светских монархов. Довершил «эмансипацию» раскол в XVI веке Западной Церкви, приведший к появлению протестантизма и религиозным войнам, после чего светские владыки сами стали судьями по религиозным вопросам своих подданных. Большинство светских историков положительно оценивает «эмансипацию» государства от Церкви, однако было ли на самом деле достижением освобождение государства от этого пусть и несовершенного, но все-таки ограничивающего государственный абсолютизм влияния?
Ко второму этапу полицейской деятельности относится и возникновение экономического учения, призванного как обосновать активную полицейскую деятельность государства, так и дать конкретные рекомендации по предпринимаемым полицейским мерам - меркантилизма. Большинство экономистов считает меркантилизм не экономической теорией, а набором практических рецептов, поскольку меркантилизм не ставит своей целью объяснение природы экономических отношений. Однако практические рецепты меркантилизма были основаны на анализе экономической практики, и содержали немало разумного.
Родиной меркантилизма считается Англия, где первые признаки политики меркантилизма относятся к XIV веку [104]. Однако Англии, как уже часто бывало в ее истории, удалось избежать крайностей: элементы политики меркантилизма в Англии имели место в течение трех веков, но никогда не переходили некоторых границ. Период правления Елизаветы I стал периодом расцвета английской торговли и промышленности именно благодаря отмене ограничений и внутренних монополий. Именно противодействие английских протестантов проводимой первыми монархами из династии Стюартов[105] политики, направленной на создание монополий в интересах «приближенных к трону лиц», привело к гражданской войне и в конечном счете к смене правящей династии, результатом чего стал запрет на создание внутренних монополий [106]. Зато континентальная Европа, как часто бывало, восприняла английскую инициативу, но не восприняла критического отношения к ней. Яркими примерами проведения политики меркантилизма стала политика Гогенцоллернов в Пруссии и Жана Батиста Кольбера во Франции.
Как политике меркантилизма, так и шире, всему второму этапу полицейской деятельности трудно дать однозначную оценку. С одной стороны, если бы эта политика не давала никаких результатов, вряд ли бы она продолжалась несколько веков. У нее были и свои достоинства, например, использование государством социально-экономических институтов, возникших вследствие частной инициативы, и превращение их в публично-правовые институты. С другой стороны, именно на втором этапе полицейской деятельности возникли серьезные стеснения для проявления этой частной инициативы, поэтому новые частные инициативы становились все более редкими, пока в некоторых странах совсем не прекратились. Именно поэтому в эпоху перехода к третьему этапу полицейской деятельности меркантилизм с его ограничениями и монополиями, преференциями и запретами, вмешательством государственных чиновников в каждую мелочь, регламентацией всего и вся, подвергся жесткой критике.
Однако в конце XIX века, в эпоху социальных проектов и широкого распространения различных социалистических идей, отношение к меркантилизму стало более сочувственным: ведь социальные реформаторы и социалисты рассматривали государство как инструмент, призванный сгладить социальные противоречия современного им общества, ограничить произвол богатых, поддержать бедных. Не случайно, что в политике меркантилизма они видели воплощение своих идей. Так, среди немецких социальных реформаторов и социалистов[107], большой популярностью пользовались Прусские Гогенцоллерны: «к счастью для Бранденбурга-Пруссии дом Гогенцоллернов подарил его целым рядом разумных и твердых правителей, которые более 100 лет прилежно, твердо и разумно управляли судьбами страны» [108].
Однако даже те, кто сочувственно относился и к политике меркантилизма, и шире, к активной государственной полицейской деятельности, вынуждены были признать, что «при такой системе всякий успех и неуспех благословение и проклятие зависят в конце концов от доброй воли и просвещенного взгляда правителя… Меркантилизм с его искусственной поддержкой мануфактуры, привилегиями отдельным отраслям промышленности, опекой над торговлей мог пробудить и успешно содействовать развитию производительных сил обновленного государства. Но эта система по своему существу не должна была быть ничем иным, как воспитательной системой. Она была неудачна в тех случаях, когда она не придерживалась сознательно цели - сделать самое себя излишней» [109].
Классическим примером «блеска и нищеты» меркантилизма является деятельность Ж.Б.Кольбера. Благодаря проведению политики меркантилизма ему удалось развить французскую промышленность и торговлю, создать для Франции третий по силе флот, наполнить государственную казну, но уже при жизни он увидел крах всех своих начинаний, оказавшихся несовместимыми с внешней политикой Людовика XIV, втянувшего Францию в долговременный внешнеполитический конфликт, закончившийся разгромом французской армии и флота. Так еще раз было продемонстрировано, что «ручное управление страной» слишком зависит от качеств того, кто это «ручное управление» осуществляет, и даже самые лучшие правители могут не всегда оказаться на высоте. Французский же народ, утомленный вмешательством государственных чиновников во все и вся, бессмысленной регламентацией самых мельчайших сторон частной и хозяйственной жизни, ненавидел Кольбера настолько, что при его похоронах пришлось призвать армию, чтобы помешать беспорядкам.
Второй этап полицейской деятельности исчерпал себя, и требовался иной подход к полицейской деятельности, при котором государство было бы не единственным ее субъектом, а одним из них наравне с гражданами, общественными союзами и местными властями. Этот третий, классический этап полицейской деятельности начинается в конце XVIII - начале XIX века по Р.Х., и требует уже отдельного специального рассмотрения.
7. Вместо заключения.
Если бы авторы писали эту статью в конце XIX - начале XX века, когда писались классические отечественные учебники по полицейскому праву, то ограничились бы при изложении первого и второго этапа полицейской деятельности несколькими абзацами, перейдя сразу к ее третьему, классическому этапу. Однако XX век дал такие уроки, которые указали на ограниченность многих положений классического учения о государстве[110].
В XX веке неожиданно возродились к жизни такие формы отношений между субъектами полицейской деятельности (граждане - общественные объединения - местные власти - государство), которые вызвали к жизни термин «неофеодализм» [111]. XX век дал и немало примеров того, как государство пыталось взять на себя всю полицейскую деятельность, подмять под себя остальные ее субъекты, лишив их инициативы и самостоятельности, что характерно для второго этапа полицейской деятельности. Наконец, есть и примеры выхода в XX веке на поверхность таких исторических пластов, которые своими корнями уходят в историю не только Древнего Мира, но и в догосударственную эпоху.
Поэтому в наши дни классические труды по полицейскому праву, написанные сто лет назад, и казалось бы навечно погребенные в книгохранилищах, оказываются неожиданно актуальными, заставляют задуматься и взглянуть на проблему благоустройства - то есть создание условий безопасности и благосостояния - под совершенно неожиданными углами. «В курганах книг, похоронивших стих, железки строк случайно обнаруживая, вы с уважением ощупывайте их, как старое, но грозное оружие» [112]
Примечания:
[95] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.42-43
[96] Например, при императоре Диоклетиане
[97] Хотя сам Вильгельм Завоеватель всегда стремился обосновать свое право на английский престол тем, что он был наследником последнего законного саксонского короля Англии
[98] «Мир»- понятие из германского права, включающее в себя первоначально обязанность воздерживаться от применения силы, а затем и соблюдать иные требования закона. Первоначальном понятие «мир» было ограничено пространством и временем, например, устанавливался «мир» на дни поведения рынка или ярмарки, затем на некоторых территориях «мир» стал постоянным.
[99] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.43-44
[100] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.53-54
[101] Т.М.Говоренкова, А.И.Жуков, Д.А.Савин, А.В.Чуев Жилищный вопрос и логика его решения. Эпизод XV. Муниципальный социализм. №5, 2008 год, Москва, стр.84-105
[102] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.50-51
[103] М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.308
[104] М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.315
[105] Династия Стюартов воцарилась на Английском престоле после смерти бездетной королевы Елизаветы, наследником который стал ее племянник, сын казненной по ее приказу ее сестры Марии Стюарт, король Яков (Иаков) I Английский, он же Яков VI Шотландский, бывший первым государем, правившем как Англией, так и Шотландией.
[106] Существование внешних монополий, по образцу Британской Ост-Индской кампании, было призвано компенсировать этим компаниям расходы, связанные с выполнением по сути государственных полномочий. Так, Британская Ост-Индская компания имела право содержать собственные вооруженные силы, объявлять и прекращать войну, а также «арендовать» у Англии войска для ведения войны. М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.316
[107] Кроме марксистов, поставивших своей целью полное отрицание современного им общества
[108] А.Дамашке «Аграрная реформа», Спб., 1907 год, стр.217
[109] А.Дамашке «Аграрная реформа», Спб., 1907 год, стр.232
[110] Точно так же, как появление теории относительности и квантовой механики не опровергли классическую физику, но указали на пределы ее применимости
[111] В.Ойкен, «Основные принципы экономической политики», М., 1995, стр.420
[112] В.Маяковский, «Во весь голос»
Жуков Алексей Иванович - соучредитель Фонда муниципальных исследований им. Т.М.Говоренковой и А.М.Якшина, член Клуба муниципальных деятелей.
Савин Дмитрий Анатольевич - соучредитель Фонда муниципальных исследований им. Т.М.Говоренковой и А.М.Якшина, Председатель Московской организации общероссийской общественной организации "Российская Христианско-Демократическая перспектива"
Чуев Александр Викторович - заместитель Председатель Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы РФ, Председатель общероссийской общественной организации «Российская Христианско-Демократическая перспектива».
Нужно ли бояться полицейского государства?
Глава 1.
Полицейское право: наука о благоустройстве государства и общества.
Первый и второй этапы возникновения полицейского права.
Ранее: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4
Часть 5
6. Второй этап полицейского развития государства.
«С XIII века в западно-европейских государствах возрождается полицейская деятельность государства, которая на этой ступени почти во всех государствах, кроме Англии, не может встать в надлежащее отношение и связь с полицейской деятельностью общества. Правительство силится предпринять множество мер, которые бы доставили благополучие обществу, но большинство этих мер оказываются несостоятельными. Полицейская деятельность общества и последствия, ею достигаемые, совершенно неизвестны правительству. Последнее не может открыть и тех затруднений, которые встречает общество относительно достижений условий безопасности и благосостояния в неустройствах средневековой государственной жизни. Развитие полицейских начал на этой ступени представляет значительные различия в Англии, Германии и Франции» [95].
Полицейская деятельность государства в Западной Европе в XIII веке отличалась от полицейской деятельности Римской Империи тем, что в Европе XIII века отсутствовало презрение к труду. Немногие меры Римской Империи, направленные на регулирование ремесленного труда[96], призваны были законсервировать существующую ситуацию, а не содействовать технологическому развитию. Наоборот, полицейская деятельность государства в Западной Европе в XIII веке была направлена на развитие производительных сил. К XIII-XIV веку по Р.Х. технологический упадок, характерный для раннего Средневековья, был преодолен. Народы Европы создали или переняли у своих соседей такие технологии, которые не были известны в Римской Империи: в XIV веке европейцы уже использовали огнестрельное оружие, что требовало изготовления артиллерийских орудий. К XIII-XIV веку по Р.Х. в Европе углубилось разделение труда, а следовательно, расширялась и сфера товарных отношений.
Новая полицейская деятельность государств Европы и была призвана создать условия для этого технологического и экономического подъема, воспользоваться его результатами, то есть проводить активные меры по созданию условий безопасности и благосостояния. Другое дело, что меры эти часто приводили к обратным результатам, скорее затрудняли создание условий безопасности и благосостояния, чем способствовали им. Происходило эта потому, что всю полицейскую деятельность в эту эпоху государство стремилось сосредоточить в своих руках, превратив и граждан, и их союзы, и местные власти в простых исполнителей воли государства, поэтому тип государства, возникшего в эту эпоху, называется «абсолютистским государством».
Исключением из общей тенденции усиления абсолютизма в Европе стала Англия, своим примером показавшая, что там, где государство не превращается в фикцию, где сохраняется баланс между государственной и частной деятельностью, в конечном результате оказываются лучше защищены частные интересы, и сохраняется больший простор для частной инициативы.
Государство в Англии даже в Средние века не утратило своего значения и сохранилось как дееспособный общественный институт вследствие особой ситуации, возникшей после завоевания Англии норманнами. Права Вильгельма Завоевателя и его наследников на королевский престол Англии опирались на сути на право победителей[97], чем норманны и воспользовались, захватив часть земель, принадлежавших старой саксонской знати. Однако вследствие своей малочисленности норманны не могли полностью вытеснить старую саксонскую знать, которая сохранила часть своих земельных владений и вытекающие отсюда властные права. Норманнские феодалы, находясь во враждебном окружении, вынуждены были сплотиться вокруг королевской власти, следовательно, поступиться в ее пользу частью своих феодальных прав. Старая же саксонская знать не могла быть для новой династии надежной опорой, и королевская власть ради своего сохранения должна была ограничить свободу феодалов, опираясь на другие слои населения, в том числе на свободное крестьянство.
Закон Вильгельма Завоевателя установил, что община обязана содействовать государству в сохранении «мира»[98], для чего избирает своих выборных лиц, постановление которых считается официальным заявлением должностного лица. Эта политика опоры королевской власти на местные союзы при наследниках Вильгельма Завоевателя получила дальнейшее развитие. Так в Англии начало складываться убеждение в том, что поддержание «мира» и реализация иных задач есть совместное дело государства и граждан, поэтому граждане и должны, и имеют право участия в решении таких дел [99]. Примером может послужить военная реформа Генриха II Плантагенета, который с одной стороны, заменил обязанность феодалов являться со своими отрядами на королевскую военную службу на денежный налог, позволявший королю содержать постоянную армию, а с другой - обязал всех свободных жителей Англии иметь оружие и регулярно упражняться в его использовании.
Возобладало в Англии и представление, что нет людей неподсудных, что каждый провинившийся в нарушении «мира», должен нести за это ответственность. Точно также возобладало и представление о том, что налоги и иные государственные повинности должны нести все, в том числе знать и духовенство. Так условия норманнского завоевания в Англии привели к раннему сосредоточению нации и государственной власти, а в местной жизни сохранили значения за всесословными и местными союзами.
Конечно, и Англия не избежала усобиц, однако конечным их результатом каждый раз становилось восстановление баланса государства и общества, а не разрушение одного из субъектов полицейской деятельности и полное поглощение его другим. Даже конфликт между феодалами и королем Иоанном Безземельным, завершившийся принятием знаменитой Magna Charta (Великой Хартии Вольностей), ставшей гарантией личной неприкосновенности, прав и свобод англичан, ставил собой целью законодательное ограничение королевской власти, а не разрушение государства.
Совсем иная ситуация сложилась во Франции, где при слабых преемниках Карла Великого усиление власти вассалов довело страну почти до полной анархии. Стремление сословий позаботиться о безопасности и благосостоянии привело к ряду народных инициатив и обращений к королевской власти, предложивших реформы общественного управления во Франции путем улучшение государственного управления, в частности, создания постоянно действующих полицейских сил. Людовик XI воспользовался этими обращениями, но не для благосостояния страны, а для укрепления личной власти. Налоги при нем увеличились до чрезвычайности, а следующие короли, в меру своих сил, стремились продолжать укрепление своей власти, не прислушиваясь к мнению народа. После смерти Генриха IV третье сословие возбудило вопрос о необходимости радикальных реформ: уничтожения продажи должностей, лучшего устроения финансовой администрации, обеспечение свободы промышленности. Но правительство было весьма далеко от принятия благоразумных советов. Все условия безопасности и благосостояния ему казались в одном средстве - все в большем поглощении королевской властью власти вассалов. Такое положение подготовило убеждение Людовика XIV, что благосостояние и безопасность страны зависит от его личного благосостояния и безопасности (L’etat - c’est moi - государство - это я). Так постепенно создавалась и особая полицейская система, имевшая в виду создать все средства для королевских интересов. Именно эта французская полицейская система подготовила наибольшие опасности для королевской власти, и несмотря на сильную иерархию органов исполнительной полиции, построенную на началах централизации, не только не в состоянии была предупредить, но еще ускорила разрушение королевской власти [100].
В Германии в XIII веке областью свободы становятся города, стремящиеся создать некоторые полицейские условия[101], однако меры городов могли иметь только ограниченный характер. Императоры Священной Римской Империи пытались распространить некоторые из полицейских мер на всю территорию Империи, но меры эти были малоподготовленны и не слишком успешны, правители же отдельных входящих в Империю государств были еще менее императорской власти способны к проведению осмысленной полицейской деятельности. Однако после приобретения отдельными государствами, входившими в Священную Римскую Империю, государственной самостоятельности, их полицейская деятельность расширяется, эти государства уже стремятся в конце XVII и в течение всего XVIII века соединить под своей властью созданные задатки полицейских учреждений в одно целое, доставить народу благополучие во что бы то ни стало. Но их стремления были напрасны: под новыми формами они продолжают вести дело по-прежнему. Не имея в действительности никаких средств, правители XVIII ст. задаются громадными задачами - взять народ под полную правительственную опеку и доставить ему благополучие, хотя бы он сам к достижению его по своему неразумию и не стремился. «Народу, как больному ребенку, должно указывать, что ему есть и что пить» - рассуждал Фридрих II Прусский, прозванный великим. Лучше выразить суть второго этапа полицейской деятельности невозможно [102].
Активизация полицейской деятельности государства вызвала его желание освободиться от контроля со стороны Церкви. Конечно, государство не посягало на верховенство Церкви в религиозных вопросах, но решать частные, конкретные, ежедневные проблемы оно хотело опираясь на светских правоведов и законников, которых к XIII веку было уже достаточно. Развитие светской юстиции было связано с потребностями становящегося третьего сословия, городских слоев, заинтересованных в создании инструментов для практического разрешения коммерческих споров, которые не могли решаться «божьим судом» (то есть поединком) [103]. Централизованное государство просто воспользовалось в своих интересах этим созданным городами инструментом. «Эмансипацию» государства от Церкви облегчили начавшиеся конфликты вокруг избрания Папы Римского: нередко одновременно действовали несколько Пап, каждый из которых анафематствовал своего противника. Не удивительно, что в такой ситуации Папы становились заложниками светских монархов. Довершил «эмансипацию» раскол в XVI веке Западной Церкви, приведший к появлению протестантизма и религиозным войнам, после чего светские владыки сами стали судьями по религиозным вопросам своих подданных. Большинство светских историков положительно оценивает «эмансипацию» государства от Церкви, однако было ли на самом деле достижением освобождение государства от этого пусть и несовершенного, но все-таки ограничивающего государственный абсолютизм влияния?
Ко второму этапу полицейской деятельности относится и возникновение экономического учения, призванного как обосновать активную полицейскую деятельность государства, так и дать конкретные рекомендации по предпринимаемым полицейским мерам - меркантилизма. Большинство экономистов считает меркантилизм не экономической теорией, а набором практических рецептов, поскольку меркантилизм не ставит своей целью объяснение природы экономических отношений. Однако практические рецепты меркантилизма были основаны на анализе экономической практики, и содержали немало разумного.
Родиной меркантилизма считается Англия, где первые признаки политики меркантилизма относятся к XIV веку [104]. Однако Англии, как уже часто бывало в ее истории, удалось избежать крайностей: элементы политики меркантилизма в Англии имели место в течение трех веков, но никогда не переходили некоторых границ. Период правления Елизаветы I стал периодом расцвета английской торговли и промышленности именно благодаря отмене ограничений и внутренних монополий. Именно противодействие английских протестантов проводимой первыми монархами из династии Стюартов[105] политики, направленной на создание монополий в интересах «приближенных к трону лиц», привело к гражданской войне и в конечном счете к смене правящей династии, результатом чего стал запрет на создание внутренних монополий [106]. Зато континентальная Европа, как часто бывало, восприняла английскую инициативу, но не восприняла критического отношения к ней. Яркими примерами проведения политики меркантилизма стала политика Гогенцоллернов в Пруссии и Жана Батиста Кольбера во Франции.
Как политике меркантилизма, так и шире, всему второму этапу полицейской деятельности трудно дать однозначную оценку. С одной стороны, если бы эта политика не давала никаких результатов, вряд ли бы она продолжалась несколько веков. У нее были и свои достоинства, например, использование государством социально-экономических институтов, возникших вследствие частной инициативы, и превращение их в публично-правовые институты. С другой стороны, именно на втором этапе полицейской деятельности возникли серьезные стеснения для проявления этой частной инициативы, поэтому новые частные инициативы становились все более редкими, пока в некоторых странах совсем не прекратились. Именно поэтому в эпоху перехода к третьему этапу полицейской деятельности меркантилизм с его ограничениями и монополиями, преференциями и запретами, вмешательством государственных чиновников в каждую мелочь, регламентацией всего и вся, подвергся жесткой критике.
Однако в конце XIX века, в эпоху социальных проектов и широкого распространения различных социалистических идей, отношение к меркантилизму стало более сочувственным: ведь социальные реформаторы и социалисты рассматривали государство как инструмент, призванный сгладить социальные противоречия современного им общества, ограничить произвол богатых, поддержать бедных. Не случайно, что в политике меркантилизма они видели воплощение своих идей. Так, среди немецких социальных реформаторов и социалистов[107], большой популярностью пользовались Прусские Гогенцоллерны: «к счастью для Бранденбурга-Пруссии дом Гогенцоллернов подарил его целым рядом разумных и твердых правителей, которые более 100 лет прилежно, твердо и разумно управляли судьбами страны» [108].
Однако даже те, кто сочувственно относился и к политике меркантилизма, и шире, к активной государственной полицейской деятельности, вынуждены были признать, что «при такой системе всякий успех и неуспех благословение и проклятие зависят в конце концов от доброй воли и просвещенного взгляда правителя… Меркантилизм с его искусственной поддержкой мануфактуры, привилегиями отдельным отраслям промышленности, опекой над торговлей мог пробудить и успешно содействовать развитию производительных сил обновленного государства. Но эта система по своему существу не должна была быть ничем иным, как воспитательной системой. Она была неудачна в тех случаях, когда она не придерживалась сознательно цели - сделать самое себя излишней» [109].
Классическим примером «блеска и нищеты» меркантилизма является деятельность Ж.Б.Кольбера. Благодаря проведению политики меркантилизма ему удалось развить французскую промышленность и торговлю, создать для Франции третий по силе флот, наполнить государственную казну, но уже при жизни он увидел крах всех своих начинаний, оказавшихся несовместимыми с внешней политикой Людовика XIV, втянувшего Францию в долговременный внешнеполитический конфликт, закончившийся разгромом французской армии и флота. Так еще раз было продемонстрировано, что «ручное управление страной» слишком зависит от качеств того, кто это «ручное управление» осуществляет, и даже самые лучшие правители могут не всегда оказаться на высоте. Французский же народ, утомленный вмешательством государственных чиновников во все и вся, бессмысленной регламентацией самых мельчайших сторон частной и хозяйственной жизни, ненавидел Кольбера настолько, что при его похоронах пришлось призвать армию, чтобы помешать беспорядкам.
Второй этап полицейской деятельности исчерпал себя, и требовался иной подход к полицейской деятельности, при котором государство было бы не единственным ее субъектом, а одним из них наравне с гражданами, общественными союзами и местными властями. Этот третий, классический этап полицейской деятельности начинается в конце XVIII - начале XIX века по Р.Х., и требует уже отдельного специального рассмотрения.
7. Вместо заключения.
Если бы авторы писали эту статью в конце XIX - начале XX века, когда писались классические отечественные учебники по полицейскому праву, то ограничились бы при изложении первого и второго этапа полицейской деятельности несколькими абзацами, перейдя сразу к ее третьему, классическому этапу. Однако XX век дал такие уроки, которые указали на ограниченность многих положений классического учения о государстве[110].
В XX веке неожиданно возродились к жизни такие формы отношений между субъектами полицейской деятельности (граждане - общественные объединения - местные власти - государство), которые вызвали к жизни термин «неофеодализм» [111]. XX век дал и немало примеров того, как государство пыталось взять на себя всю полицейскую деятельность, подмять под себя остальные ее субъекты, лишив их инициативы и самостоятельности, что характерно для второго этапа полицейской деятельности. Наконец, есть и примеры выхода в XX веке на поверхность таких исторических пластов, которые своими корнями уходят в историю не только Древнего Мира, но и в догосударственную эпоху.
Поэтому в наши дни классические труды по полицейскому праву, написанные сто лет назад, и казалось бы навечно погребенные в книгохранилищах, оказываются неожиданно актуальными, заставляют задуматься и взглянуть на проблему благоустройства - то есть создание условий безопасности и благосостояния - под совершенно неожиданными углами. «В курганах книг, похоронивших стих, железки строк случайно обнаруживая, вы с уважением ощупывайте их, как старое, но грозное оружие» [112]
Примечания:
[95] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.42-43
[96] Например, при императоре Диоклетиане
[97] Хотя сам Вильгельм Завоеватель всегда стремился обосновать свое право на английский престол тем, что он был наследником последнего законного саксонского короля Англии
[98] «Мир»- понятие из германского права, включающее в себя первоначально обязанность воздерживаться от применения силы, а затем и соблюдать иные требования закона. Первоначальном понятие «мир» было ограничено пространством и временем, например, устанавливался «мир» на дни поведения рынка или ярмарки, затем на некоторых территориях «мир» стал постоянным.
[99] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.43-44
[100] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.53-54
[101] Т.М.Говоренкова, А.И.Жуков, Д.А.Савин, А.В.Чуев Жилищный вопрос и логика его решения. Эпизод XV. Муниципальный социализм. №5, 2008 год, Москва, стр.84-105
[102] Андреевский И.Е. Полицейское право, т.1-2 СПб, 1874-1876, стр.50-51
[103] М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.308
[104] М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.315
[105] Династия Стюартов воцарилась на Английском престоле после смерти бездетной королевы Елизаветы, наследником который стал ее племянник, сын казненной по ее приказу ее сестры Марии Стюарт, король Яков (Иаков) I Английский, он же Яков VI Шотландский, бывший первым государем, правившем как Англией, так и Шотландией.
[106] Существование внешних монополий, по образцу Британской Ост-Индской кампании, было призвано компенсировать этим компаниям расходы, связанные с выполнением по сути государственных полномочий. Так, Британская Ост-Индская компания имела право содержать собственные вооруженные силы, объявлять и прекращать войну, а также «арендовать» у Англии войска для ведения войны. М.Вебер, «История хозяйства», в книге М.Вебер, «История хозяйства. Город», М., 2001 г, стр.316
[107] Кроме марксистов, поставивших своей целью полное отрицание современного им общества
[108] А.Дамашке «Аграрная реформа», Спб., 1907 год, стр.217
[109] А.Дамашке «Аграрная реформа», Спб., 1907 год, стр.232
[110] Точно так же, как появление теории относительности и квантовой механики не опровергли классическую физику, но указали на пределы ее применимости
[111] В.Ойкен, «Основные принципы экономической политики», М., 1995, стр.420
[112] В.Маяковский, «Во весь голос»