СМЕРТЬ СТАРИКА
Он сидел на корточках, опершись спиной о стену, втянув голову в плечи; его била дрожь. В белесых глазах цвета балтийской воды плескался животный ужас. Это был он, наверняка он.
Опускавшееся за высотки Сити солнце окрашивало небо над Зарядьем всеми оттенками оранжевого. Невдалеке пять или шесть ополченцев в брониках смотрели на планшете новостной выпуск. До меня долетели слова: …захватывают и громят офисы «Единой России» и отделения полиции. Известно о десятках случаев расправ с представителями местных органов власти. О судах Линча сообщают как из крупных городов, так и из небольших населенных пунктов.»
Ко мне подошел высокий мужик с лицом, заросшим седой щетиной.
- Закурить не найдется?
Я протянул ему пачку сигарет.
- Ого! - обрадовался он. - Можно две? Спасибо, брат!
Он с удовольствием затянулся.
- Слыхал, говорят, Жириновского в бочку с говном посадили?
Я усмехнулся.
- Не слышал. Утопили?
- Да вроде нет.
- Жаль.
Он снова затянулся.
- Хорошо мы им врезали! Ну, ты отчаянный парень! Здорово придумал с тем пулеметчиком. Много наших он положил, гаденыш.
Мужик с ненавистью посмотрел на сидящего у стены старика. Растрепанные бесцветные волосы делали его похожим на взъерошенного новорожденного птенца.
- Попался, сволочь! - со злобой сказал мужик. - Теперь будем судить его всенародным судом за все его паскудные дела!
Ну да, подумал я, знаем мы эти суды. Набегут сто адвокатов и будут годами тянуть кота за хвост. Вон этих, как их, гэкачепистов судили и что? Ничего. Выпустили вскоре по амнистии, живут себе, радуются.
- Да может это и не он, а двойник какой-нибудь. Их же у него много.
- Ничего, разберемся! - мужик сплюнул в сторону старика. - Ладно, спасибо за курево. Пойду послушаю.
Он отошел к группе с планшетом. Я посмотрел на сжавшуюся у стены фигуру. Это был он, точно он. Но надо было проверить, убедиться. Я вынул нож из чехла и сунул его в левый рукав лезвием внутрь. Затем сделал несколько шагов и присел в метре от старика. Он поднял на меня взгляд затравленного зверя.
- Курить хочешь? - я протянул ему пачку. Он отрицательно помотал головой. Я понизил голос и очень тихо сказал:
- Ты кто? Говорун? Дипломат? Банкетный?
- Что? - он непонимающе уставился на меня.
- Спокойно! - еще тише сказал я. - Я майор ФСО. Вижу, что ты не Первый. Ты двойник?
Он впился в меня взглядом. Страха в глазах уже не было, собранный пронизывающий, как рентген, взгляд. Он пытался понять, к чему я клоню; соображал, что мне ответить. Через несколько секунд кивнул.
- Отлично! - я отодвинул край рукава и показал ему ручку ножа. - Теперь бери нож и бросайся на меня. Не бойся меня ранить, у тебя это не получится. Бери.
Он непонимающе помотал головой. Хрипло выдохнул:
- Зачем?
Я объяснил:
- Все ищут Первого. Я тебя сейчас убью, и твой труп будет предъявлен миру как доказательство его смерти. Все расслабятся, контроль ослабнет, и Первый спокойно эвакуируется в безопасное место. Понял? Бери нож и бросайся. Ну?
Он снова помотал головой и, кажется, еще сильнее вжался спиной в стену. В глазах снова появился страх. Он не хотел умирать.
- Ты контракт подписывал? - я добавил металла в голосе. - Там был пункт, что ты обязан пожертвовать собой ради спасения Первого лица. Этот момент настал. Давай, бери нож.
Он выдохнул, поколебался мгновение и выдавил из себя:
- Я не двойник, я - Первый.
Ну, вот, что и требовалось доказать. Купился! Я бросил нож ему под ноги и одновременно резко ударил его в горло. Затем обхватил его рукой за голову, прижимая ее к своей груди и резко крутанулся вокруг своей оси, с силой оттолкнувшись ногами от земли. Шейные позвонки хрустнули.
К нам подбежали, загалдели наперебой:
- Ты что наделал?!
- Он что, убил его?!
Я со злобой заорал в ответ:
- Кто его обыскивал?!! Он мне чуть нож в шею не воткнул! Да уберите вы руки!
Меня отпустили.
- Что ж ты наделал, браток! - с огорчением сказал мужик, стрелявший у меня сигареты. - Его же надо было судить публично!
Я пожал плечами.
- Извини, так уж вышло. Да, может, это и не он вовсе, а двойник.
- Может, и двойник, разберись теперь поди…
Старик лежал на брусчатке с вывернутой головой. Ветер трепал сивый цыплячий пух на темени. Стеклянные глаза таращились в вечернее небо. С первого взгляда было ясно, что он мертв.
Нет, гнида, - подумал я, - не будешь ты доживать в комфортной голландской тюрьме с трехразовым питанием и цветным телевизором. Не заслужил. Каддафи засунули дрын в задницу, таракана растерзала толпа, а ты чем лучше них?
Опускавшееся за высотки Сити солнце окрашивало небо над Зарядьем всеми оттенками оранжевого. Невдалеке пять или шесть ополченцев в брониках смотрели на планшете новостной выпуск. До меня долетели слова: …захватывают и громят офисы «Единой России» и отделения полиции. Известно о десятках случаев расправ с представителями местных органов власти. О судах Линча сообщают как из крупных городов, так и из небольших населенных пунктов.»
Ко мне подошел высокий мужик с лицом, заросшим седой щетиной.
- Закурить не найдется?
Я протянул ему пачку сигарет.
- Ого! - обрадовался он. - Можно две? Спасибо, брат!
Он с удовольствием затянулся.
- Слыхал, говорят, Жириновского в бочку с говном посадили?
Я усмехнулся.
- Не слышал. Утопили?
- Да вроде нет.
- Жаль.
Он снова затянулся.
- Хорошо мы им врезали! Ну, ты отчаянный парень! Здорово придумал с тем пулеметчиком. Много наших он положил, гаденыш.
Мужик с ненавистью посмотрел на сидящего у стены старика. Растрепанные бесцветные волосы делали его похожим на взъерошенного новорожденного птенца.
- Попался, сволочь! - со злобой сказал мужик. - Теперь будем судить его всенародным судом за все его паскудные дела!
Ну да, подумал я, знаем мы эти суды. Набегут сто адвокатов и будут годами тянуть кота за хвост. Вон этих, как их, гэкачепистов судили и что? Ничего. Выпустили вскоре по амнистии, живут себе, радуются.
- Да может это и не он, а двойник какой-нибудь. Их же у него много.
- Ничего, разберемся! - мужик сплюнул в сторону старика. - Ладно, спасибо за курево. Пойду послушаю.
Он отошел к группе с планшетом. Я посмотрел на сжавшуюся у стены фигуру. Это был он, точно он. Но надо было проверить, убедиться. Я вынул нож из чехла и сунул его в левый рукав лезвием внутрь. Затем сделал несколько шагов и присел в метре от старика. Он поднял на меня взгляд затравленного зверя.
- Курить хочешь? - я протянул ему пачку. Он отрицательно помотал головой. Я понизил голос и очень тихо сказал:
- Ты кто? Говорун? Дипломат? Банкетный?
- Что? - он непонимающе уставился на меня.
- Спокойно! - еще тише сказал я. - Я майор ФСО. Вижу, что ты не Первый. Ты двойник?
Он впился в меня взглядом. Страха в глазах уже не было, собранный пронизывающий, как рентген, взгляд. Он пытался понять, к чему я клоню; соображал, что мне ответить. Через несколько секунд кивнул.
- Отлично! - я отодвинул край рукава и показал ему ручку ножа. - Теперь бери нож и бросайся на меня. Не бойся меня ранить, у тебя это не получится. Бери.
Он непонимающе помотал головой. Хрипло выдохнул:
- Зачем?
Я объяснил:
- Все ищут Первого. Я тебя сейчас убью, и твой труп будет предъявлен миру как доказательство его смерти. Все расслабятся, контроль ослабнет, и Первый спокойно эвакуируется в безопасное место. Понял? Бери нож и бросайся. Ну?
Он снова помотал головой и, кажется, еще сильнее вжался спиной в стену. В глазах снова появился страх. Он не хотел умирать.
- Ты контракт подписывал? - я добавил металла в голосе. - Там был пункт, что ты обязан пожертвовать собой ради спасения Первого лица. Этот момент настал. Давай, бери нож.
Он выдохнул, поколебался мгновение и выдавил из себя:
- Я не двойник, я - Первый.
Ну, вот, что и требовалось доказать. Купился! Я бросил нож ему под ноги и одновременно резко ударил его в горло. Затем обхватил его рукой за голову, прижимая ее к своей груди и резко крутанулся вокруг своей оси, с силой оттолкнувшись ногами от земли. Шейные позвонки хрустнули.
К нам подбежали, загалдели наперебой:
- Ты что наделал?!
- Он что, убил его?!
Я со злобой заорал в ответ:
- Кто его обыскивал?!! Он мне чуть нож в шею не воткнул! Да уберите вы руки!
Меня отпустили.
- Что ж ты наделал, браток! - с огорчением сказал мужик, стрелявший у меня сигареты. - Его же надо было судить публично!
Я пожал плечами.
- Извини, так уж вышло. Да, может, это и не он вовсе, а двойник.
- Может, и двойник, разберись теперь поди…
Старик лежал на брусчатке с вывернутой головой. Ветер трепал сивый цыплячий пух на темени. Стеклянные глаза таращились в вечернее небо. С первого взгляда было ясно, что он мертв.
Нет, гнида, - подумал я, - не будешь ты доживать в комфортной голландской тюрьме с трехразовым питанием и цветным телевизором. Не заслужил. Каддафи засунули дрын в задницу, таракана растерзала толпа, а ты чем лучше них?