КРАСИВАЯ И ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ СОВЕТСКО-ВАНУАТИЙСКОЙ ДРУЖБЫ
Еще один давнишний текст. Написано в октябре 2000 г.
Мы сидели у Димки дома на кухне за маленьким квадратным столом, пили чай и болтали: Толик, неровно дышавшая к Толику Маринка, юноша Алексей и я. А Димка пребывал в "кабинете задумчивости". Вдруг я вспомнил, что принес Толику какую-то газету, которую брал у него почитать, и пока не забыл - вышел в прихожую и переложил газету из кармана своей куртки в карман серого пальто. Вернувшись, я решил уточнить, правильно ли я опознал Толикову одежду и спросил:
- Толик, у тебя пальто с погонами?
- Да-а… - ответил Толик, помедлив, потом еще помедлил и вернул вопрос. - А у тебя?
- И у меня тоже. - сказал я. - С маршальскими.
Возникла пауза. Ее прервал юноша Алексей, встряв с какой-то якобы цитатой:
- Это крайне интересное заявление. Заманчиво, черт возьми!
- С чьими - маршальскими? - поинтересовался Толик. - Может, ты маршал Берега Слоновых Костей. Или Республики Вануату.
Я такое название слышал впервые и возразил:
- Нет такой республики.
- Как это нету? - возмутился Толик. - У моей сестры там любовником министр был.
- Да ты что? - удивился я.
- Да-а-а. - протянул Толик.
- Натурально?
- Да-а-а.
- А где она находится? - решил восполнить я свой географический пробел.
- Она…это…это Новые Гебриды. Это в Океании. - сказал Толик. - Они были французко-английским…это был кондоминиум. Единственная форма совладения колониального. Новые Гебриды.
Толик был мастер на всякие потешные россказни, мы сразу навострили уши, а Толик продолжал:
- Когда англичане поняли, что содержать им все это очень дорого. А французы тем более плюнули на это все. Тогда они им сказали: «Плывите, негры, по островам сами». И образовалась Республика Вануату. Повесили национальный флаг. Президент воткнул в задницу несколько перьев, разжег костер. Жена министра финансов одела юбку. А министр культуры зажег лампочку. Около этого костра. Негры поплясали три часа и объявили Республику Вануату. Со столицей в Порт-Вилла. Кстати говоря, моя сестра из Порт-Вилла мне звонила, слышимость лучше, чем от тебя.
- Да ты что? - снова удивился я.
- Да. Потому что там еще телефонная линия была англичанами протянута. Да. - хохотнул Толик. - По дну окияна-моря…
- Со времен королевы Виктории? - попытался блеснуть эрудицией юноша Алексей.
- Не знаю, какой королевы - ответил Толик, - но там еще англичане это устанавливали. А теперь негры сидят там на березах, то есть на этих, на пальмах и жрут то, что еще там растет. Вот и все. А у них основная национальная одежда - это чехлы для пенисов у мужчин…
Все заржали.
- Очаровательно! - вставил юноша Алексей.
- И тáпа… - продолжал Толик.
- И затычка. - предположил я по аналогии.
- …то есть…да…это…и затычка у женщин. - сказал Толик.
- С другой стороны. - уточнил юноша Алексей.
- Да, с другой стороны там перья заткнуты. Несколько…чем важнее, тем больше перьев, у министра до семи.
- Я думал, больше чехлов. - сострил юноша Алексей.
- У обычного три пера воткнуты. У обычного вануатийца три пера воткнуты в заднице, а у министра до семи. У президента до девяти перьев одновременно.
Юноша Алексей понимающе присвистнул.
- По этим перьям их, очевидно…их определяют…ихнее достоинство, и подойдя к вануатийцу надо подойти к его заднице и пересчитать перья, и вы всегда определите, с кем говорите - с адмиралом, с министром или…или с самим президентом, потому что других там нет, судя по всему.
- Как удобно, да!? - восхитилась Маринка. - Как удобно!
- Вот. Иногда они разжигают на центральной площади столицы костер… около нескольких бунгало и пляшут все под национальным флагом. Вот. И ждут, когда им англичане еще хоть что-нибудь дадут пожрать. - Толик сам рассмеялся своей шутке. - На этом, собственно… Вот этим и изданием собственных почтовых марок, которые они заказывают во Франции, эта Республика Вануату, собственно, и живет.
- Какая площадь у нее? - проявил любознательность юноша Алексей.
- Вот такая. - Толик показал сложенные кружком пальцы.
- Ходячая энциклопедия! - снова не сдержала восхищения Маринка. - Это же надо, а!?
- Там очень забавно… - продолжал Толик, закурив. - Там любовник моей сестры, он русский, министр культуры там, в этой Вануату.
- Что ты говоришь! - изумился я.
- Он русский!
- Русский?
- Русский.
- Потому и министр культуры. - заметил я.
- Я ж тебе рассказывал, по-моему, эту историю. Николай Николаевич Мишутушкин.
Толик затянулся сигаретой.
- О! И фамилия у него… - сказал я.
- Угу.
- …соответствующая.
- Предки которого сбежали из России после великой революции. Потом… Во Францию. Там в дебрях Марселя, в каких-то грязных доках, я не знаю, в каких, ихний последыш подцепил своего друга на всю жизнь, негра Тапиоку оттуда… С этих Новых Гебридов. Которые были кондоминиумом. Эта парочка с тех пор…
- Кондо… чем? - переспросила Маринка.
- Кондоминиум. Совладение. - объяснил Толик. - Не путать с кондомом.
Маринка засмеялась.
- И с минимумом тоже. Вот. Эта парочка всю жизнь путешествует. И коллекционирует тапы, чехлы для пенисов… у них…
- А тапы?.. - начал я. - А! это затычки, да.
- Тапа - это ткань. - сказала Маринка.
- Тапа - это ткань. - согласился Толик.
- Из которой… - хотела что-то объяснить Маринка, но Толик продолжал:
- Порт-Вилла - большой порт и там одновременно до трех траулеров может входить, очень большой порт. Впрочем, там уцелел старый английский форт со старинными пушками, что дало основание…основать свою армию, я не знаю, чем эти пушки до сих пор стреляют, ядрами девятнадцатого века, как оставили англичане, или чем-то еще, но во всяком случае, это дало основание иметь свой собственный военно-морской флот и свою артиллерию республике. Вот. И Николай Николаевич Мишутушкин… вот, он был одно время еще любовником моей сестры, которая работала в институте, и сейчас работает старшим научным сотрудником в институте этнографии имени Миклухо-Маклая. В академическом институте. Вот… и он со своим Тапиокой… или как… да, как его там…
- Тапа. - невпопад подсказал юноша Алексей.
- Нет, тапы он возит с собой, ему здесь министерство…
- Это спереди которая? - уточнил юноша Алексей.
- Тапа это… тапа… - начал Толик.
- Это ткань. - влезла возмущенная непонятливостью юноши Алексея Маринка. - Ее можно использовать как угодно, и как юбочку, и как… э, накидку, плащ.
- Да. На тапе они пьют кáву. - продолжал Толик.
- А что это? - полюбопытствовал юноша Алексей.
- Кава это… - начала Маринка.
- Кава это то же самое, только из кокоса. И с прибавлением наркотика. - объяснил Толик.
- У-у-у. - протянул юноша Алексей.
- Это алкогольный напиток с прибавлением наркотика. - подтвердила Маринка.
- Они… На тапе они пьют каву. Последний официальный случай людоедства на Новых Гебридах зарегистрирован в 1956 году. Официальный случай людоедства.
- С тех пор они голодают. - снова сострил юноша Алексей.
- Нет. С тех пор они съедают правительство во время очередных парламентских дебатов. - рассмеялся в ответ Толик. - После этого правительство автоматически уходит в отставку. Потому что его просто нет.
- Надо же как-то выполнять продовольственную программу. - продолжал истекать остроумием юноша Алексей.
- Да.
- Ну, так и что Мишутушкин-то? - попытался я вернуть разговор в прежнее русло.
- Че. У Мишутушкина квартира в Париже, квартира в Бордо и бунгало там. И у него два паспорта - французский… а там он работает министром. Вот и все.
- А культура-то там есть? - задал я резонный вопрос.
- Чехлы для пенисов. Перья в жопе. И тапа. И еще несколько грязных, мрачных, унылых идолов, стоящих в разных частях островов. Которым негры приносят бананы, раньше они им приносили человеческие головы. Щас полиция запретила. - рассмеялся Толик. - Поэтому головы обгладываются там же. Там же, где съедается все остальное. Но к идолам не приносятся. Потому что могут посадить. Вот. И там же съесть. Вот и все. Но слышимость по телефону лучше, чем из Коломенского, скажем, мне позвонить. Она звонила.
Толик выпустил дым и продолжал.
- На тапе пьют каву. Николай Николаевич, будучи русским, почувствовав себя русским, привез… он собрал коллекцию, стоимость которой 10 миллионов долларов.
- Чего он наколлекционировал-то? - встрял я с вопросом, удивившись такой сумме.
- И привез в Советский Союз.
- Тапу, что ли?
- Тапа была чудовищных размеров. Это была тапа самого большого вождя, где он сидел там со своими многими-многими женами, друзьями, которыми он питался и так далее, то есть тапа была колоссальная.
- И она стоила 10 миллионов долларов? - все не мог я поверить.
- Там кроме тапы были несколько идолов ухмыляющихся, какие-то топоры, чехлы для пенисов, перья, там была вся культура!
- А кто ее оценил?
- Ну, это ЮНЕСКО оценило!
- Да ты что!
- Ну конечно! Это же, это же, это же…достояние цивилизации человеческой!
- На тапе бывают уникальные росписи ручные. - добавила Маринка.
- Это уже другое дело. - согласился я.
- Да! Это стоит 10 миллионов долларов. Николай Николаевич Мишутушкин приехал сюда, его мини…поцеловал в жопу министр культуры тогдашний и сказал: «Очень хорошо, мы выставим коллекцию в этой самой э-э…вот в это вот…на Новом Арбате…особняк-то, дом Дружбы Народов, чей он, Рябушинского или чей он был. Вот.
- Морозова. - предположил я.
- Морозова, да. И выставили…тапу. Я был там, я видел там это сам, беседовал с Николаем Николаевичем...
Тут в кухню зашел Димка, и перебил Толика уже набившим оскомину вопросом.
- Тапа это что, кресло какое-то?
- Ткань!!! Ткань!!! - взорвалась Маринка.
- Это ткань!! - возопил Толик.
- Это ткань! - эхом отозвался Димка.
- Это длинный холст. На котором жрали, писали, какали, делали все остальное, рожали и так далее, вот. Значит, это у них все, тапа. Вот. Тапа - это как у советского человека сберкнижка была!
- Понятно. - кивнул Димка.
- Вот. Значит, посмотрели они и сказали…министр…а Николай Николаевич собрался в Париж срочно. Говорит: «Сматываю я свою тапу, сматываю удочки, уезжаю в Париж, хватит». А Министерство культуры ему сказало: «Батюшка! Оставь до весны нам эту тапу, те по весне мы другую выставку здесь устроим. Чтобы народы наши, советский и окиянский, сошлись. Потому как корней много. Шпиён наш русский Миклухо-Маклай там сидел? Там. Да еще…да-а…Миклухо-Маклай был же единственный…один из немногих…это же был шпион генштаба русского. Да-а.
- А что же он у них шпионил-то? - скептически отнесся я к объявлению всем известного ученого шпионом.
- Вс…нет, он выяс…он был, он выяснял сферу влияния России. Стоит туда соваться или нет.
- И за этим он там десять лет просидел?
- Совершенно верно! Это был разведчик… ну грубо говоря. Это был челов…организация…это было организовано на деньги военного ведомства во время колониального раздела мира. Вспомните время, так сказать, когда Миклухо-Маклай… Когда шла борьба за колонии. Стоит России туда распространять интересы или нет, он дал ответ. Не стоит. В конце концов. Говно все это, он написал. Правильно написал.
- Долго же он разбирался.
- Ну… Ну так… Это же целый континент, простите. Там островов до… матери. Вот. Это самое. Значит…но… Но как оказалось, у нас много общего с этими чехлами для пенисов и перьями. И в общем, Николай Николаевич уехал с Тапиокой в эту самую… в Париж…э-э-э…гулять по борделям. А…это самое… - Толик выпустил струю дыма, ловя ускользающую нить рассказа. - Вот. Ну, Тапиока это его законная жена, негр был. Они даже регистрировались где-то, в какой-то стране, кстати, вот…это…и он уехал в Париж, оставил тапу здесь. Всю коллекцию. Значит. Все это вынесли из особняка Морозова, значит, чтоб сложить. Сложить куда - не нашли. И бросили во двор Министерства культуры. А в России, как известно, зимой снег. - закончил Толик интригующим шепотом.
Слушатели затаили дыхание. С расстановкой, почти торжественно, Толик произнес:
- Когда Николай Николаевич. Следующей весной. С Тапиокой в обнимку. Приехал из Бордо. Шобы развернуть здесь выставку. Он обнаружил несколько тряпочек…
Юноша Алексей и Маринка начали тихо хихикать и уже не останавливались до самого конца повествования.
- …местами сгнивших, местами подъеденных крысками. Местами обгаженных кошками. Описанных. «Азохен вэй!» - закричал русский патриот. (Здесь Толик добавил одесской интонации). - «Што я здесь привез? Што вы из-под мене хотите?» И побежал жаловаться в Министерство культуры. Там ему сказали: «Как?! Как?! Ваша коллекция? Да вот она, возьмите это тряпье, оно нам не нужно. И вообще, кто вы такой?!» - «Я министр!» - в ужасе закричал… - «Чего?» - «Республики Вануату!» - «А что это такое?» Он побежал в суд, куда его просто не пустили. Он сказал ему, что имя тебе никакое и звание твое никто. Ну, посольства Республики Вануату тогда еще не было, потому что если бы Республика Вануату рассылала послов по другим странам, там просто не осталось бы жителей. Это естественно. Им не на что было бы арендовать помещения просто в чужих странах. Ну, Николай Николаевич проклял эту страну с ее старинными красивыми обычаями, забрал остатки гнилых пенисов, то есть этих, чехлов, уехал и больше не появлялся здесь. Вот так закончилась эта красивая и трагическая история советско-вануатийской дружбы.
Все молчали, охваченные драматическим пафосом рассказа. Тишину нарушил, разумеется, юноша Алексей, предложив:
- Так выпьем же за нее, да?
- Выпьем. - согласился Толик. - Но человек был достойный.
Мы сидели у Димки дома на кухне за маленьким квадратным столом, пили чай и болтали: Толик, неровно дышавшая к Толику Маринка, юноша Алексей и я. А Димка пребывал в "кабинете задумчивости". Вдруг я вспомнил, что принес Толику какую-то газету, которую брал у него почитать, и пока не забыл - вышел в прихожую и переложил газету из кармана своей куртки в карман серого пальто. Вернувшись, я решил уточнить, правильно ли я опознал Толикову одежду и спросил:
- Толик, у тебя пальто с погонами?
- Да-а… - ответил Толик, помедлив, потом еще помедлил и вернул вопрос. - А у тебя?
- И у меня тоже. - сказал я. - С маршальскими.
Возникла пауза. Ее прервал юноша Алексей, встряв с какой-то якобы цитатой:
- Это крайне интересное заявление. Заманчиво, черт возьми!
- С чьими - маршальскими? - поинтересовался Толик. - Может, ты маршал Берега Слоновых Костей. Или Республики Вануату.
Я такое название слышал впервые и возразил:
- Нет такой республики.
- Как это нету? - возмутился Толик. - У моей сестры там любовником министр был.
- Да ты что? - удивился я.
- Да-а-а. - протянул Толик.
- Натурально?
- Да-а-а.
- А где она находится? - решил восполнить я свой географический пробел.
- Она…это…это Новые Гебриды. Это в Океании. - сказал Толик. - Они были французко-английским…это был кондоминиум. Единственная форма совладения колониального. Новые Гебриды.
Толик был мастер на всякие потешные россказни, мы сразу навострили уши, а Толик продолжал:
- Когда англичане поняли, что содержать им все это очень дорого. А французы тем более плюнули на это все. Тогда они им сказали: «Плывите, негры, по островам сами». И образовалась Республика Вануату. Повесили национальный флаг. Президент воткнул в задницу несколько перьев, разжег костер. Жена министра финансов одела юбку. А министр культуры зажег лампочку. Около этого костра. Негры поплясали три часа и объявили Республику Вануату. Со столицей в Порт-Вилла. Кстати говоря, моя сестра из Порт-Вилла мне звонила, слышимость лучше, чем от тебя.
- Да ты что? - снова удивился я.
- Да. Потому что там еще телефонная линия была англичанами протянута. Да. - хохотнул Толик. - По дну окияна-моря…
- Со времен королевы Виктории? - попытался блеснуть эрудицией юноша Алексей.
- Не знаю, какой королевы - ответил Толик, - но там еще англичане это устанавливали. А теперь негры сидят там на березах, то есть на этих, на пальмах и жрут то, что еще там растет. Вот и все. А у них основная национальная одежда - это чехлы для пенисов у мужчин…
Все заржали.
- Очаровательно! - вставил юноша Алексей.
- И тáпа… - продолжал Толик.
- И затычка. - предположил я по аналогии.
- …то есть…да…это…и затычка у женщин. - сказал Толик.
- С другой стороны. - уточнил юноша Алексей.
- Да, с другой стороны там перья заткнуты. Несколько…чем важнее, тем больше перьев, у министра до семи.
- Я думал, больше чехлов. - сострил юноша Алексей.
- У обычного три пера воткнуты. У обычного вануатийца три пера воткнуты в заднице, а у министра до семи. У президента до девяти перьев одновременно.
Юноша Алексей понимающе присвистнул.
- По этим перьям их, очевидно…их определяют…ихнее достоинство, и подойдя к вануатийцу надо подойти к его заднице и пересчитать перья, и вы всегда определите, с кем говорите - с адмиралом, с министром или…или с самим президентом, потому что других там нет, судя по всему.
- Как удобно, да!? - восхитилась Маринка. - Как удобно!
- Вот. Иногда они разжигают на центральной площади столицы костер… около нескольких бунгало и пляшут все под национальным флагом. Вот. И ждут, когда им англичане еще хоть что-нибудь дадут пожрать. - Толик сам рассмеялся своей шутке. - На этом, собственно… Вот этим и изданием собственных почтовых марок, которые они заказывают во Франции, эта Республика Вануату, собственно, и живет.
- Какая площадь у нее? - проявил любознательность юноша Алексей.
- Вот такая. - Толик показал сложенные кружком пальцы.
- Ходячая энциклопедия! - снова не сдержала восхищения Маринка. - Это же надо, а!?
- Там очень забавно… - продолжал Толик, закурив. - Там любовник моей сестры, он русский, министр культуры там, в этой Вануату.
- Что ты говоришь! - изумился я.
- Он русский!
- Русский?
- Русский.
- Потому и министр культуры. - заметил я.
- Я ж тебе рассказывал, по-моему, эту историю. Николай Николаевич Мишутушкин.
Толик затянулся сигаретой.
- О! И фамилия у него… - сказал я.
- Угу.
- …соответствующая.
- Предки которого сбежали из России после великой революции. Потом… Во Францию. Там в дебрях Марселя, в каких-то грязных доках, я не знаю, в каких, ихний последыш подцепил своего друга на всю жизнь, негра Тапиоку оттуда… С этих Новых Гебридов. Которые были кондоминиумом. Эта парочка с тех пор…
- Кондо… чем? - переспросила Маринка.
- Кондоминиум. Совладение. - объяснил Толик. - Не путать с кондомом.
Маринка засмеялась.
- И с минимумом тоже. Вот. Эта парочка всю жизнь путешествует. И коллекционирует тапы, чехлы для пенисов… у них…
- А тапы?.. - начал я. - А! это затычки, да.
- Тапа - это ткань. - сказала Маринка.
- Тапа - это ткань. - согласился Толик.
- Из которой… - хотела что-то объяснить Маринка, но Толик продолжал:
- Порт-Вилла - большой порт и там одновременно до трех траулеров может входить, очень большой порт. Впрочем, там уцелел старый английский форт со старинными пушками, что дало основание…основать свою армию, я не знаю, чем эти пушки до сих пор стреляют, ядрами девятнадцатого века, как оставили англичане, или чем-то еще, но во всяком случае, это дало основание иметь свой собственный военно-морской флот и свою артиллерию республике. Вот. И Николай Николаевич Мишутушкин… вот, он был одно время еще любовником моей сестры, которая работала в институте, и сейчас работает старшим научным сотрудником в институте этнографии имени Миклухо-Маклая. В академическом институте. Вот… и он со своим Тапиокой… или как… да, как его там…
- Тапа. - невпопад подсказал юноша Алексей.
- Нет, тапы он возит с собой, ему здесь министерство…
- Это спереди которая? - уточнил юноша Алексей.
- Тапа это… тапа… - начал Толик.
- Это ткань. - влезла возмущенная непонятливостью юноши Алексея Маринка. - Ее можно использовать как угодно, и как юбочку, и как… э, накидку, плащ.
- Да. На тапе они пьют кáву. - продолжал Толик.
- А что это? - полюбопытствовал юноша Алексей.
- Кава это… - начала Маринка.
- Кава это то же самое, только из кокоса. И с прибавлением наркотика. - объяснил Толик.
- У-у-у. - протянул юноша Алексей.
- Это алкогольный напиток с прибавлением наркотика. - подтвердила Маринка.
- Они… На тапе они пьют каву. Последний официальный случай людоедства на Новых Гебридах зарегистрирован в 1956 году. Официальный случай людоедства.
- С тех пор они голодают. - снова сострил юноша Алексей.
- Нет. С тех пор они съедают правительство во время очередных парламентских дебатов. - рассмеялся в ответ Толик. - После этого правительство автоматически уходит в отставку. Потому что его просто нет.
- Надо же как-то выполнять продовольственную программу. - продолжал истекать остроумием юноша Алексей.
- Да.
- Ну, так и что Мишутушкин-то? - попытался я вернуть разговор в прежнее русло.
- Че. У Мишутушкина квартира в Париже, квартира в Бордо и бунгало там. И у него два паспорта - французский… а там он работает министром. Вот и все.
- А культура-то там есть? - задал я резонный вопрос.
- Чехлы для пенисов. Перья в жопе. И тапа. И еще несколько грязных, мрачных, унылых идолов, стоящих в разных частях островов. Которым негры приносят бананы, раньше они им приносили человеческие головы. Щас полиция запретила. - рассмеялся Толик. - Поэтому головы обгладываются там же. Там же, где съедается все остальное. Но к идолам не приносятся. Потому что могут посадить. Вот. И там же съесть. Вот и все. Но слышимость по телефону лучше, чем из Коломенского, скажем, мне позвонить. Она звонила.
Толик выпустил дым и продолжал.
- На тапе пьют каву. Николай Николаевич, будучи русским, почувствовав себя русским, привез… он собрал коллекцию, стоимость которой 10 миллионов долларов.
- Чего он наколлекционировал-то? - встрял я с вопросом, удивившись такой сумме.
- И привез в Советский Союз.
- Тапу, что ли?
- Тапа была чудовищных размеров. Это была тапа самого большого вождя, где он сидел там со своими многими-многими женами, друзьями, которыми он питался и так далее, то есть тапа была колоссальная.
- И она стоила 10 миллионов долларов? - все не мог я поверить.
- Там кроме тапы были несколько идолов ухмыляющихся, какие-то топоры, чехлы для пенисов, перья, там была вся культура!
- А кто ее оценил?
- Ну, это ЮНЕСКО оценило!
- Да ты что!
- Ну конечно! Это же, это же, это же…достояние цивилизации человеческой!
- На тапе бывают уникальные росписи ручные. - добавила Маринка.
- Это уже другое дело. - согласился я.
- Да! Это стоит 10 миллионов долларов. Николай Николаевич Мишутушкин приехал сюда, его мини…поцеловал в жопу министр культуры тогдашний и сказал: «Очень хорошо, мы выставим коллекцию в этой самой э-э…вот в это вот…на Новом Арбате…особняк-то, дом Дружбы Народов, чей он, Рябушинского или чей он был. Вот.
- Морозова. - предположил я.
- Морозова, да. И выставили…тапу. Я был там, я видел там это сам, беседовал с Николаем Николаевичем...
Тут в кухню зашел Димка, и перебил Толика уже набившим оскомину вопросом.
- Тапа это что, кресло какое-то?
- Ткань!!! Ткань!!! - взорвалась Маринка.
- Это ткань!! - возопил Толик.
- Это ткань! - эхом отозвался Димка.
- Это длинный холст. На котором жрали, писали, какали, делали все остальное, рожали и так далее, вот. Значит, это у них все, тапа. Вот. Тапа - это как у советского человека сберкнижка была!
- Понятно. - кивнул Димка.
- Вот. Значит, посмотрели они и сказали…министр…а Николай Николаевич собрался в Париж срочно. Говорит: «Сматываю я свою тапу, сматываю удочки, уезжаю в Париж, хватит». А Министерство культуры ему сказало: «Батюшка! Оставь до весны нам эту тапу, те по весне мы другую выставку здесь устроим. Чтобы народы наши, советский и окиянский, сошлись. Потому как корней много. Шпиён наш русский Миклухо-Маклай там сидел? Там. Да еще…да-а…Миклухо-Маклай был же единственный…один из немногих…это же был шпион генштаба русского. Да-а.
- А что же он у них шпионил-то? - скептически отнесся я к объявлению всем известного ученого шпионом.
- Вс…нет, он выяс…он был, он выяснял сферу влияния России. Стоит туда соваться или нет.
- И за этим он там десять лет просидел?
- Совершенно верно! Это был разведчик… ну грубо говоря. Это был челов…организация…это было организовано на деньги военного ведомства во время колониального раздела мира. Вспомните время, так сказать, когда Миклухо-Маклай… Когда шла борьба за колонии. Стоит России туда распространять интересы или нет, он дал ответ. Не стоит. В конце концов. Говно все это, он написал. Правильно написал.
- Долго же он разбирался.
- Ну… Ну так… Это же целый континент, простите. Там островов до… матери. Вот. Это самое. Значит…но… Но как оказалось, у нас много общего с этими чехлами для пенисов и перьями. И в общем, Николай Николаевич уехал с Тапиокой в эту самую… в Париж…э-э-э…гулять по борделям. А…это самое… - Толик выпустил струю дыма, ловя ускользающую нить рассказа. - Вот. Ну, Тапиока это его законная жена, негр был. Они даже регистрировались где-то, в какой-то стране, кстати, вот…это…и он уехал в Париж, оставил тапу здесь. Всю коллекцию. Значит. Все это вынесли из особняка Морозова, значит, чтоб сложить. Сложить куда - не нашли. И бросили во двор Министерства культуры. А в России, как известно, зимой снег. - закончил Толик интригующим шепотом.
Слушатели затаили дыхание. С расстановкой, почти торжественно, Толик произнес:
- Когда Николай Николаевич. Следующей весной. С Тапиокой в обнимку. Приехал из Бордо. Шобы развернуть здесь выставку. Он обнаружил несколько тряпочек…
Юноша Алексей и Маринка начали тихо хихикать и уже не останавливались до самого конца повествования.
- …местами сгнивших, местами подъеденных крысками. Местами обгаженных кошками. Описанных. «Азохен вэй!» - закричал русский патриот. (Здесь Толик добавил одесской интонации). - «Што я здесь привез? Што вы из-под мене хотите?» И побежал жаловаться в Министерство культуры. Там ему сказали: «Как?! Как?! Ваша коллекция? Да вот она, возьмите это тряпье, оно нам не нужно. И вообще, кто вы такой?!» - «Я министр!» - в ужасе закричал… - «Чего?» - «Республики Вануату!» - «А что это такое?» Он побежал в суд, куда его просто не пустили. Он сказал ему, что имя тебе никакое и звание твое никто. Ну, посольства Республики Вануату тогда еще не было, потому что если бы Республика Вануату рассылала послов по другим странам, там просто не осталось бы жителей. Это естественно. Им не на что было бы арендовать помещения просто в чужих странах. Ну, Николай Николаевич проклял эту страну с ее старинными красивыми обычаями, забрал остатки гнилых пенисов, то есть этих, чехлов, уехал и больше не появлялся здесь. Вот так закончилась эта красивая и трагическая история советско-вануатийской дружбы.
Все молчали, охваченные драматическим пафосом рассказа. Тишину нарушил, разумеется, юноша Алексей, предложив:
- Так выпьем же за нее, да?
- Выпьем. - согласился Толик. - Но человек был достойный.