Фейк Николая Патрушева: западные русофобы оболгали Ивана Грозного, представив его жестоким тираном
Секретарь Совета безопасности Николай Патрушев в интервью «Аргументам и фактам», помимо прочего, коснулся исторической темы:
- Не стоит забывать, что западная русофобия не вчера возникла. У нее очень долгая история. Нашу страну пытались очернить еще многие столетия назад. Взять хотя бы Ивана Грозного, которого на Западе почему-то называют Ужасным. «Черная легенда» о нем как о жестоком тиране начала входить в оборот еще при жизни царя с подачи западных хронистов, желавших отвлечь внимание европейцев от того, что творилось в их странах. Не нравилось им, что русский царь не признает их политическое и моральное лидерство. Потому что даже в те далекие времена Москва внимательно смотрела на Запад и видела, что там творится. Резня по религиозным мотивам, инквизиция, охота на ведьм, чудовищное колониальное порабощение народов, да и другие деяния, о которых сейчас на Западе предпочитают не вспоминать.
Здесь можно усмотреть явную аналогию с нынешними временами, когда в США и Евросоюзе всеми доступными средствами подавляют инакомыслие и ограничивают в гражданских правах тех, кто не готов поддерживать так называемые западные ценности, но при этом главной угрозой свободе и терпимости продолжают изображать нашу страну. Вообще говоря, русофобские практики остаются одними и теми же что сегодня, что сотни лет назад.
Патрушев утверждает, что критика Ивана Грозного отвлекала европейцев от инквизиции. Инквизиция, если что, была создана за 315 лет до того, как Иван Грозный вообще появился на свет. Почему "русофобская пропаганда" не отвлекала европейцев все эти 315 лет, Патрушев, разумеется, не сказал.
Очевидно, что при изучении средневековой истории приходится опираться на свидетельства современников, которые далеко не всегда достоверны, - других первоисточников нет и быть не может. Но историческая наука давно умеет делать выводы на основе сравнительного анализа источников.
Патрушев утверждает, что сведения о запредельной даже по тем временам жестокости Ивана IV взяты из западных источников. Такие источники действительно есть - это «Московия» папского легата Антонио Поссевино, побывавшего в Москве и лично встречавшегося с Иваном Васильевичем, «Новости из Московии» немецкого дворянина на польской службе Альберта Шлихтинга, записки Генриха фон Штадена - жившего в Москве немца, который в течение нескольких лет был опричником, - и некоторые другие.
Но наряду с ними существуют русские летописные источники, и это не только составленный при дворе Ивана официальный «Летописец начала царства», но и 3-я Псковская летопись, и «Соловецкий летописец», и другие тексты, известные нам по составленным позже сводам - «Пискаревскому летописцу» начала XVII века, «Сокращенному временнику» начала XVIII века. И в этих источниках мы находим свидетельства чрезвычайной жестокости Ивана Васильевича; так, в «Пискаревском летописце» сказано:
«Возъярися царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии на все православное християнство по злых людей совету: Василия Михайлова Юрьева да Олексея Басманова и иных таких же, учиниша опришнину».
Там же говорится:
«Ходил царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии в Новгород гневом и многих людей Новгородцкия области казнил многими розноличными казньми: мечем, огнем и водою».
Патрушев пытается представить Ивана IV российским лидером, противостоявшим враждебному Западу. В действительности Запада как единой силы в то время не было и не могло быть. Россия воевала с речью Посполитой и Швецией, но при этом отношения с Англией были настолько близкими, что после смерти Ивана Васильевича дьяк Андрей Щелкалов объявил британским купцам об урезании их прав фразой «Английский царь умер». Но даже английский дипломат Джером Горсей, выполнявший тайные поручения королевы Елизаветы I, в своем сочинении о России сообщает о беспримерной жестокости царя:
«Царь, вернувшись в Великий Новгород, где оставалась его добыча и пленные, хотел отомстить его жителям за измену и коварство, так как он был особенно разгневан на этот город за его присоединение к недовольной знати; он ворвался туда с тридцатью тысячами своих татар и десятью тысячами своей охранной стражи, которые обесчестили всех женщин и девушек, ограбили и захватили все, что находилось в этом городе, его казну, сосуды, сокровища, убили людей, молодых и старых, подожгли их склады, хранилища товаров, воска, льна, сала, кожи, соли, вин, одежды и шелка; растопившиеся сало и воск залили стоки на улицах, смешиваясь с кровью 700 тысяч убитых мужчин, женщин, детей; мертвые тела людей и животных запрудили реку Волхов (Volca), куда они были сброшены. История не знает столь ужасной резни.
Разрушенный такими действиями город был оставлен безлюдным и пустынным, а царь вернулся с армией и пленными из Ливонии в город Москву. По пути он приказал своим военачальникам и другим чиновникам (officers) выгнать из городов и деревень в округе на 50 миль людей всех сословий: дворян, крестьян, купцов, монахов, старых и молодых, с их семьями, добром и скотом и отправить их очистить и населить разрушенный Новгород. Это было новой казнью, так как многие из них умерли от чумы, зараженные воздухом города, в который они попали; такая мера не могла пополнить население, хотя много людей разного возраста были согнаны туда из отдаленных мест.
Эта жестокость породила столь сильную всеобщую ненависть, подавленность, страх и недовольство во всем его государстве, что возникало много попыток и замыслов сокрушить этого тирана, но ему удавалось раскрывать их заговоры и измены при помощи отъявленных негодяев, которых он жаловал (inoibling) и всячески поощрял, противопоставляя главной знати (chieff nobielitie)».
Идея о том, что средневековые западные хронисты намеренно очерняли российское государство, возможно, почерпнута из докторской диссертации Владимира Мединского «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV-XVII веков». В 2016-2017 годах ВАК рассматривала вопрос о лишении Мединского степени доктора исторических наук на том основании, что его диссертация ненаучна и изобилует грубыми ошибками. Экспертный совет ВАК рекомендовал лишить его степени. В конечном счете президиум ВАК 14 голосами против 6 высказался за сохранение докторской степени, но оба историка, входящие в президиум, голосовали против.
"История государства Российского" Н. М. Карамзин:
Скоро увидели, что Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник - так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешней - мог безопасно теснить, грабить соседа, и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или Дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить или идти на правеж : то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что-нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом, и за сию будто бы краденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого Царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от Дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иоанн мог надеяться на усердие своих разбойников-телохранителей в новых, замышляемых им убийствах. Чем более Государство ненавидело опричных, тем более Государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности.
- Затейливый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев Царских и метут Россию!
Но смерть казалась тогда уже легкою: жертвы часто требовали ее как милости. Невозможно без трепета читать в записках современных о всех адских вымыслах тиранства, о всех способах терзать человечество. Мы упоминали о сковородах: сверх того были сделаны для мук особенные печи, железные клещи, острые ногти, длинные иглы; разрезывали людей по составам, перетирали тонкими веревками надвое, сдирали кожу, выкраивали ремни из спины...
И когда, в ужасах душегубства, Россия цепенела, во дворце раздавался шум ликующих: Иоанн тешился с своими палачами и людьми веселыми, или скоморохами, коих присылали к нему из Новагорода и других областей вместе с медведями! Последними он травил людей и в гневе и в забаву: видя иногда близ дворца толпу народа, всегда мирного, тихого, приказывал выпускать двух или трех медведей и громко смеялся бегству, воплю устрашенных, гонимых, даже терзаемых ими; но изувеченных всегда награждал: давал им по золотой деньге и более. Одною из главных утех его были также многочисленные шуты, коим надлежало смешить Царя прежде и после убийств и которые иногда платили жизнию за острое слово. Между ими славился Князь Осип Гвоздев, имея знатный сан придворный. Однажды, недовольный какою-то шуткою, Царь вылил на него мису горячих щей: бедный смехотворец вопил, хотел бежать: Иоанн ударил его ножом... Обливаясь кровию, Гвоздев упал без памяти. Немедленно призвали доктора Арнольфа. «Исцели слугу моего доброго, - сказал Царь: - я поиграл с ним неосторожно». Так неосторожно (отвечал Арнольф), что разве Бог и твое Царское Величество может воскресить умершего: в нем уже нет дыхания. Царь махнул рукою, назвал мертвого шута псом, и продолжал веселиться. В другой раз, когда он сидел за обедом, пришел к нему Воевода Старицкий, Борис Титов, поклонился до земли и величал его как обыкновенно. Царь сказал: «Будь здрав, любимый мой Воевода: ты достоин нашего жалованья» - и ножом отрезал ему ухо. Титов, не изъявив ни малейшей чувствительности к боли, с лицем покойным благодарил Иоанна за милостивое наказание: желал ему царствовать счастливо!
- Иногда тиран сластолюбивый, забывая голод и жажду, вдруг отвергал яства и питие, оставлял пир, громким кликом сзывал дружину, садился на коня и скакал плавать в крови. Так он из-за роскошного обеда устремился растерзать Литовских пленников, сидевших в Московской темнице. Пишут, что один из них, Дворянин Быковский, вырвал копье из рук мучителя и хотел заколоть его, но пал от руки Царевича Иоанна, который вместе с отцем усердно действовал в таких случаях, как бы для того, чтобы отнять у Россиян и надежду на будущее царствование! Умертвив более ста человек, тиран при обыкновенных восклицаниях дружины: гойда! гойда! с торжеством возвратился в свои палаты и снова сел за трапезу... Однако ж и в сие время, и на сих пирах убийственных, еще слышался иногда голос человеческий, вырывались слова великодушной смелости. Муж храбрый, именем Молчан Митьков, нудимый Иоанном выпить чашу крепкого меда, воскликнул в горести: «О Царь! Ты велишь нам вместе с тобою пить мед, смешанный с кровию наших братьев, Христиан правоверных!» Иоанн вонзил в него свой острый жезл. Митьков перекрестился и с молитвою умер.
Таков был Царь; таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех в терпении, ибо считали власть Государеву властию Божественною и всякое сопротивление беззаконием; приписывали тиранство Иоанново гневу небесному и каялись в грехах своих; с верою, с надеждою ждали умилостивления, но не боялись и смерти, утешаясь мыслию, что есть другое бытие для счастия добродетели и что земное служит ей только искушением; гибли, но спасли для нас могущество России: ибо сила народного повиновения есть сила государственная.
Довершим картину ужасов сего времени: голод и мор помогали тирану опустошать Россию. Казалось, что земля утратила силу плодородия: сеяли, но не сбирали хлеба; и холод и засуха губили жатву. Дороговизна сделалась неслыханная: четверть ржи стоила в Москве 60 алтын или около девяти нынешних рублей серебряных. Бедные толпились на рынках, спрашивали о цене хлеба и вопили в отчаянии. Милостыня оскудела: ее просили и те, которые дотоль сами питали нищих. Люди скитались как тени; умирали на улицах, на дорогах. Не было явного возмущения, но были страшные злодейства: голодные тайно убивали и ели друг друга! От изнурения сил, от пищи неестественной родилась прилипчивая смертоносная болезнь в разных местах. Царь приказал заградить многие пути; конная стража ловила всех едущих без письменного вида, неуказною дорогою, имея повеление жечь их вместе с товарами и лошадьми. Сие бедствие продолжалось до 1572 года.
ОТСЮДА
Иван IV был прозван за свою жестокость Мучителем, прозвище Грозный появилось лишь после его смерти. Опричники не только и не столько убивали и грабили бояр, которых было не так уж и много в процентном отношении к общей численности населения, сколько убивали и грабили обычных крестьян.
За время правления Ивана IV население уменьшилось на треть, деревни стояли безлюдные. Кого-то убили опричники, кто-то бежал на Днепр и Дон в казаки (именно оттуда пошла Запорожская Сечь, причем казаки вернулись в Москву в Смутное время и сыграли значительную роль в тех событиях), кто-то умер от мора и голода.
В итоге правление Ивана IV оказалось по своей пагубности для Руси сродни самым опустошительным нашествиям чужеземных завоевателей. Гордиться таким ублюдком, как Иван IV, могут лишь самые отъявленные негодяи-русофобы, к которым можно отнести весь путинский кагал, потому что даже при царизме Иваном IV брезговали и не стали включать его в памятник «Тысячелетие России».