Libérés... Évadés... Échappés... Envolés...
с тех пор, как прочитала этот пост, все время пою "Libérés". знаете, типа, про себя, но "громко". :)
хочу скопировать отрывок (надеюсь, автор будет не против :)), который вот просто слово в слово передает мои мысли и ощущения. подробный отзыв о концерте я обязательно напишу, честно!
Но вот…. Вот - «Libérés»! Моя любимая, любимая, любимая! Ох, как же я ее люблю… Она, она…она, понимаете - она задыхается, страдает и взлетает. Мечется в клетке из угла в угол, выбивает прутья, шажок, два, три…полет! Вступает голос Брюно - и всё, вот уже крылья несут освобожденных над землей, над мучениями, ввысь, неизвестно куда - но ввысь! И радостно, и страшно, и ярость в груди, хорошая, нужная ярость - ярость своей правоты, ярость свободного человека, вырвавшегося из клетки. Я плакала там, в Олимпийском. Ничегошеньки не видела, на экраны не смотрела, только слушала. Очень сильно.
На видео (см.ниже) в конце песни хор совсем заглушает голос Брюно - а я привыкла, что его слышно больше, дольше, и выше всех. Выше - не по звучанию, а по полету - над всем, что есть. Этот голос словно крыло, и несущее всех, и всех же укрывающее - сверху, чтобы уберечь от чего-то. Он сливается с другими голосами, потому что он такой же, как и они, но в то же время - он выделяется, но не для того, чтобы выделиться, а именно чтобы защитить. Он воспевает свободу, он часть этой свободы, он лучше всех знает - что она такое, и поэтому защищает. Так я это воспринимаю и слышу. Не знаю, как лучше объяснить…
И я не знаю, может, меня сглючило (фоннадки такие фоннадки;) ), но с моего места было слышно, что голос таки вырвался - над. Нет, это не соревнование «кто кого переорет» - я этого терпеть не могу. Просто в этой песне для меня важно, чтобы его голос был так - над.
Libérés... Évadés... Échappés... Envolés...
P.S. вот так это было в оригинале.
хочу скопировать отрывок (надеюсь, автор будет не против :)), который вот просто слово в слово передает мои мысли и ощущения. подробный отзыв о концерте я обязательно напишу, честно!
Но вот…. Вот - «Libérés»! Моя любимая, любимая, любимая! Ох, как же я ее люблю… Она, она…она, понимаете - она задыхается, страдает и взлетает. Мечется в клетке из угла в угол, выбивает прутья, шажок, два, три…полет! Вступает голос Брюно - и всё, вот уже крылья несут освобожденных над землей, над мучениями, ввысь, неизвестно куда - но ввысь! И радостно, и страшно, и ярость в груди, хорошая, нужная ярость - ярость своей правоты, ярость свободного человека, вырвавшегося из клетки. Я плакала там, в Олимпийском. Ничегошеньки не видела, на экраны не смотрела, только слушала. Очень сильно.
На видео (см.ниже) в конце песни хор совсем заглушает голос Брюно - а я привыкла, что его слышно больше, дольше, и выше всех. Выше - не по звучанию, а по полету - над всем, что есть. Этот голос словно крыло, и несущее всех, и всех же укрывающее - сверху, чтобы уберечь от чего-то. Он сливается с другими голосами, потому что он такой же, как и они, но в то же время - он выделяется, но не для того, чтобы выделиться, а именно чтобы защитить. Он воспевает свободу, он часть этой свободы, он лучше всех знает - что она такое, и поэтому защищает. Так я это воспринимаю и слышу. Не знаю, как лучше объяснить…
И я не знаю, может, меня сглючило (фоннадки такие фоннадки;) ), но с моего места было слышно, что голос таки вырвался - над. Нет, это не соревнование «кто кого переорет» - я этого терпеть не могу. Просто в этой песне для меня важно, чтобы его голос был так - над.
Click to viewLibérés... Évadés... Échappés... Envolés...
P.S. вот так это было в оригинале.