Евпатория и кое что еще
Ожидая приятеля в претенциозном иерусалимском Гамифаль, размышляю о совершенных поступках и проступках и в особенности, что в последнее время со мной происходит часто, о моих изобразительных пристрастиях. Кое что я уже об этом рассказал, здесь https://reu-k.livejournal.com/382223.html но вот есть еще две истории. 1 Евпатория 2. Философский словарь. Тот час объясню их заголовки. Но отмечу прежде что и кроме этиъ есть еще несколько историй который все время хотел рассказать в бытность жж живым и брыкающимся, да так и не успел. Хотелось бы все-таки их рассказать то ли до того, как покину сей мир или до того\, как он сам нас всех то ли кинет то ли покинет, хотя и не совсем понятно зачем.
В Евпаторию мы я приехал с родителями будучи совсем еще маленьким мальчиком, лет что ли 8 или 9. Трудно сказать. Там я впервые увидел море и момент этот отчетливо помню по сей день. Огромное синее пространство цвета ультрамарин открылось моему взгляду издали и произвело на меня впечатление почти наркотически-возбуждающее. Вырвав свои руки из цепких родительских дланей, я убежал в направлении моря, по склону, так быстро что никто не смог меня поймать и остановить и вскоре оказался стоящим среди холодных и шумящих волн дрожа от восторга - я в море, и я убежал от них! Однако я тотчас же был отловлен догнавшим меня отцом и отчитан маменькой. Это, пожалуй, было первое сокрушительное столкновение с прекрасным. Столкновение с прекрасным приводит к некоему бунту. Или по крайней мере так я это понимаю сейчас.
Приятель пришел, рассказ я не дописал, зато пили пиво и говорили о художниках, т.е в тему. Потому что в Евпатории папа нашел комнату на съем для мамы, меня и маминой сестры с ее сыном. Отец сразу уехал, а мы остались, исправно ходя к морю, бывая в снятом месте утрами и вечерами. Комната была в небольшом доме с внутренним двором в котором стояло дощатое, но вполне солидное строение с отдельным входом. Обитателями всего этого были две сестры, и брат-художник. Сестры спали в доме, брат во флигеле, в котором была его студия. Был он бородат, много курил и был молчалив, но приветлив. Несмотря на это во флигель я не заходил, когда он там был, а только в его отсутствие, благо дверь была всегда открыта. Помню там были букеты высыхающих цветов, а на полотнах, как правило не завершенных с островами белого холста, те же цветы и также женщины с длинными волосами. Керамические сосуды, в которых стояли разных размеров длинные кисти, палитры и пепельницы довершали убранство. В мастерской было душно, но хорошо, время от времени я вытаскивал кисть, но бумаги или холста коснутся ею боялся, и водил ее то по воздуху, то по собственному лицу. Мне очень хотелось увидеть, как художник размазывает краски по холсту, но войти туда в т его присутствии я не решался. Возможно, со временем я бы осмелился бы о чем-то поговорить с художником, но внезапно все кончилось. Мамина сестра зачем-то залезла в мастерскую, открыла какой-то шкаф и обнаружила в нем немалое количество лекарств, которым в те времена лечили туберкулез. В мастерскую мне тотчас же был вход заказан, и вскоре, уверив сестер что мы внезапно возвращаемся домой, мы покинули этот дом и перебрались в другой. Помню, что мне было грустно, море меня по-прежнему радовало, но досада о том что мне так и не удалось узнать как работает художник докучала мне весьма. Однажды я попытался даже пойти на старое место, но нашел его, и потом с трудом нашел дорогу назад, снова получил нагоняй за отсутствие, причину которого сохранил в тайне. Через несколько дней я пошел гулять по пляжу и так засмотрелся на горизонт, далекие силуэты кораблей и людей покрытых загаром, что оказался очень далеко от исходного места пути, и возвращался назад боясь потеряться или не найти моих людей. Подходя к оставленному месту услышал что по мегафону объявляют о потерянном мальчике в трусах в горошек и в панаме, но решил что это не может быть обо мне, пока не увидел маму рыдающую у вышки спасателя и не пожалел ее всем сердцем. Что впочем не отменило тот час же полученно оплеухи и прочих наказаний. Интересно какой из этого я извлек урок. Может я понял что за попытки обретения свободы нужно расплачиваться получением тумаков. Или может быть я впервые обрел вкус к бездумному и потому приятному глазению, когда мир впитывается глазами и все что мешает этому на время исчезает. Визуальный Эрос, извольте видеть.
Ну вот и закончилась первая история, а о второй уж как нибудь потом.