Под звуки нескончаемого марша
Самое страшное явление природы вовсе не вулкан, сжигающий смоляной тучей все живое, и не удар цунами по нежным пальмами и пляжным зонтиками. Страшней всего на свете встреча с городской барышней с телефоном в одной руке и зонтиком в другой. В третьей руке у этого, увы, привычного объекта городского пейзажа сумка, в которой она напряженно ищет самое дорогое четвертой рукой.
Пятой рукой при этом толкается стеклянная дверь в метро.Такая штука опаснее обвязанного взрывчаткой боевика. Тот хоть прикидывает, какой рукой ему дернуть за чеку. Городская штучка не прикидывает ничего. Я глядел таким особам в глаза. Они совершенно пустые.
Самое печальное, что таких опасных субъектов в большом городе много и по моим наблюдениям с каждым днем становиться все гуще.
Выколотый зонтиком глаз или отдавленная нога становится вполне реальным итогом вполне невинной прогулки по улице. Осторожный и внимательный я вынужден передвигаться по городу каким-то противолодочным зигзагом.
Руки я теперь держу наготове, а не в карманах, как раньше . Нога моя теперь тревожно напружинена. Всегда готов к отскоку, приседу с прыжком и кувырком через опорную руку. Но и эта бдительность не всегда спасает.
Не буду голословным, приведу пару примеров.
Третьего дня на меня в переходе метро выкинулась сумасшедшая баба с пучком каких-то строительных длинномеров, обвязанных скотчем.
Острый конец этого копья был нацелен мне прямо в глаз. Не знаю, каким чудом я успел вскинуть руку и отбить удар в сторону-вверх.
Надо ли говорить, что второй руке этой копьеметательницы был телефон, в который она взволнованно пиздела на бегу. Не надо, это и так понятно.
Есть вариант иностранный с чемоданом наперевес и с самолетной биркой на ремне, это пиздец вообще. Идиотина вернулась из рима, ляйпцега, лиссабона, таких много на метро московская. Странница наголодалась в лиссабонах по роскоши человеческого общения, потому пиздит в телефон со страстью вышедшего на свободу узника одиночной камеры. Движениями тети ловко управляет чемодан, поэтому куда она сиганет известно только ему. Опасность тут в том, что иногда чемодан отделяется от опротивевшей ему тети и отправляется в автономное плавание. В моем случае гад на колесиках метил мне в колено. Ногу я убрал, и агрессор звучно брякнулся на пол. Этим я вызвал неудовольствие тети, ожидавшей видимо, что я брошусь спасть ее имущество.
Особо тяжкий случай-стая девочек школьного возраста. Каждая девочка снабжена телефоном, это азбука. Особо продвинутые особи имеют по два (!) телефона. Как они умудряются активно чатиться, трещать в телефон, сопровождая эти действия непрерывным хохотом и бессмысленными телодвижениями, мне непонятно. Вожака в таких группах не бывает, поэтому куда они ломануться в следующий момент не знает даже чемодан из предыдущего случая.
Интересно, что в таких группах бывает особо опасный экземпляр. Я их называю «осенняя девочка». Название родилось в соответствии со следующим ассоциативным рядом, возникающем при визуальном контакте с объектом: ночь-холодно-ветер-одиночество-долгий путь- сумерки-все плохо- я чучело. Ну и так далее, думаю, образ уже сложился. Осенняя девочка телом пребывает в стае, а душой в холодных осенних просторах, по которым она бредет незнамо куда в полной прострации. К носу она плотно прижимает все тот же проклятый телефон и все ее внимание поглощено им и только им.
Опасна осенняя девочка тем, что изменить ее траекторию движения к местам вечного упокоения, куда она стремится, не способны даже боги. В моем случае этот сосуд мировой скорби после столкновения со мной выронил на пол перехода пластиковый пакет и продолжил свое сомнамбулическое движение.
-Эй, ты, чучело, - подобрал я пакет. Свое барахло забери.
Девочка вернулась (!!!). - Пакетик, да,- произнесла она скорбно. После чего двинулась дальше, наступив мне во время этого маневра на ногу.
Я посмотрел на то, как она идет, и в ярости согнул голой рукой какой-то железный штырь, очень кстати торчащий из стены.
Пятой рукой при этом толкается стеклянная дверь в метро.Такая штука опаснее обвязанного взрывчаткой боевика. Тот хоть прикидывает, какой рукой ему дернуть за чеку. Городская штучка не прикидывает ничего. Я глядел таким особам в глаза. Они совершенно пустые.
Самое печальное, что таких опасных субъектов в большом городе много и по моим наблюдениям с каждым днем становиться все гуще.
Выколотый зонтиком глаз или отдавленная нога становится вполне реальным итогом вполне невинной прогулки по улице. Осторожный и внимательный я вынужден передвигаться по городу каким-то противолодочным зигзагом.
Руки я теперь держу наготове, а не в карманах, как раньше . Нога моя теперь тревожно напружинена. Всегда готов к отскоку, приседу с прыжком и кувырком через опорную руку. Но и эта бдительность не всегда спасает.
Не буду голословным, приведу пару примеров.
Третьего дня на меня в переходе метро выкинулась сумасшедшая баба с пучком каких-то строительных длинномеров, обвязанных скотчем.
Острый конец этого копья был нацелен мне прямо в глаз. Не знаю, каким чудом я успел вскинуть руку и отбить удар в сторону-вверх.
Надо ли говорить, что второй руке этой копьеметательницы был телефон, в который она взволнованно пиздела на бегу. Не надо, это и так понятно.
Есть вариант иностранный с чемоданом наперевес и с самолетной биркой на ремне, это пиздец вообще. Идиотина вернулась из рима, ляйпцега, лиссабона, таких много на метро московская. Странница наголодалась в лиссабонах по роскоши человеческого общения, потому пиздит в телефон со страстью вышедшего на свободу узника одиночной камеры. Движениями тети ловко управляет чемодан, поэтому куда она сиганет известно только ему. Опасность тут в том, что иногда чемодан отделяется от опротивевшей ему тети и отправляется в автономное плавание. В моем случае гад на колесиках метил мне в колено. Ногу я убрал, и агрессор звучно брякнулся на пол. Этим я вызвал неудовольствие тети, ожидавшей видимо, что я брошусь спасть ее имущество.
Особо тяжкий случай-стая девочек школьного возраста. Каждая девочка снабжена телефоном, это азбука. Особо продвинутые особи имеют по два (!) телефона. Как они умудряются активно чатиться, трещать в телефон, сопровождая эти действия непрерывным хохотом и бессмысленными телодвижениями, мне непонятно. Вожака в таких группах не бывает, поэтому куда они ломануться в следующий момент не знает даже чемодан из предыдущего случая.
Интересно, что в таких группах бывает особо опасный экземпляр. Я их называю «осенняя девочка». Название родилось в соответствии со следующим ассоциативным рядом, возникающем при визуальном контакте с объектом: ночь-холодно-ветер-одиночество-долгий путь- сумерки-все плохо- я чучело. Ну и так далее, думаю, образ уже сложился. Осенняя девочка телом пребывает в стае, а душой в холодных осенних просторах, по которым она бредет незнамо куда в полной прострации. К носу она плотно прижимает все тот же проклятый телефон и все ее внимание поглощено им и только им.
Опасна осенняя девочка тем, что изменить ее траекторию движения к местам вечного упокоения, куда она стремится, не способны даже боги. В моем случае этот сосуд мировой скорби после столкновения со мной выронил на пол перехода пластиковый пакет и продолжил свое сомнамбулическое движение.
-Эй, ты, чучело, - подобрал я пакет. Свое барахло забери.
Девочка вернулась (!!!). - Пакетик, да,- произнесла она скорбно. После чего двинулась дальше, наступив мне во время этого маневра на ногу.
Я посмотрел на то, как она идет, и в ярости согнул голой рукой какой-то железный штырь, очень кстати торчащий из стены.