Дневник москвича, 1917-11-28...1917-12-15 (ч.8)
"..Наш рубль ценится теперь за границей в 4 (!) копейки. В Москве курица стоит теперь 9 рублей, мясо 2 р. 80 к. фунт, масло коровье 6-7 р. фунт, сахар 5-6 р. фунт, башмаки стоют 200 р., мужской костюм 500-900 р. Банкротство России наступило. "Жалкие остатки великой страны", как вчера вслух помыслил какой-то почтенный господин, обходивший труп той несчастной лошади, которая всё ещё валяется на Лубянке...
Телефоны только начинают налаживаться, но и то больше для большевицких учреждений, да за особую единовременную плату в 150 р., а в целостном порядке заработают, говорят, ещё не раньше как через месяц.
Трамвай, по обыкновению, наполовину занят бесплатными пассажирами (солдатами, красногвардейцами, милиционерами и "советскими" ревгусарами), а мы платим двугривенный за станцию. И то ещё благодать, когда как-нибудь повиснешь на лесенке, а извозчик за расстояние, равное станции, дерёт 10-15 р. Ломовые берут за воз 60-70 р., что на пуд груза ложится 1-1 р. 50 к."
..Павшую на Лубянке лошадку, наконец, убрали, но вчера я видел в разных местах ещё три лошадиных трупа. Около них стаи собак. Всё пошло попросту. Социализируемся вовсю!
..По Москве свободно разгуливают австрийцы-пленные. Кажется, заражаются от наших чудо-дезертиров и катаются себе на трамваях да околачиваются около рынков и калошных магазинов. Тоже в "коммерцию" вступают. "Торговые гости", выходит!"
Старое письмо-открытка, 15 ноября 1917
(видимо, отправленное из провинции в Белокаменную):
"Дорогая Александра Васильевна!
ВсЪ родные и я целы и невредимы. Мы цЪлую недЪлю страдали за погибающихъ и за старую Москву. Письма идутъ так долго, что за мЪсяцъ могутъ стрястись новыя неожиданнности. Многiе уЪзжаютъ на югъ и въ деревняхъ тревога. Меня кормитъ сынъ, провизiя изъ именiя. Идётъ снегъ, зима не установилась, мороза 2 градуса. Сердечн.привЪтъ всЪмъ. ЗНЯ"
Дневник москвича Н.П.Окунева
28 ноября 1917 - 15 декабря 1917
(по ст. стилю)
28 ноября 1917
"Вчера вечером приехал в Москву Лёля [сын Н.П.Окунева, армейский офицер, воевавший с германцами]. Как я и ожидал, положение офицеров сделалось невыносимым. Солдаты глядят на них, как на злейших своих врагов. И не боявшийся страшных и непобедимых врагов-немцев мой бедный вояка забоялся своих родных солдатиков и, заявив о своей болезни в ноге, о которой молчал перед призывом на военную службу, получил возможность эвакуироваться для лечения в Москву. Что-то Бог даст дальше, но ясно, что добытые им через учение и ратные подвиги почётное звание офицера и знаки отличия будут отняты у него солдатской властью. Ну, его еще дело такое, что лишение присвоенного и заслуженного заденет лишь его самолюбие, а вот каково кастовым офицерам и генералам и их семьям. Ведь если они не достигли 39-летнего возраста и не избраны на командные должности, то всех их низводят в солдаты, причем предстоят для дальнейшей жизни солдатские нары, солдатский котел, солдатское жалование, а для семей солдатский паёк. И только достигшие 39-летнего возраста будут уволены в отставку. Значит, более молодые, хочешь не хочешь, - служи солдатом, хоть бы ты, начиная с кадетского корпуса, чуть не 30 лет учился военному искусству и завел большую семью, которую доселе имел возможность воспитывать и содержать в культурном порядке вещей.
Что же делается у нас? И что эти "трое", Ленин, Троцкий и Муралов, за законодатели превращения интеллигентных людей в каторжников? Неужто это их законное право и никто никогда не отменит их ужасных, бесчеловечных "декретов"? События последних дней не сулят скорого избавления от такого неслыханного произвола. Большевики сильны безусловно и даже там, где, казалось бы, они должны были встретить могучий отпор, т.е. на Украине, на Дону и в других "самоопределившихся" краях. Они победоносно завоевывают себе властное значение: несколько дней уже идет активная борьба большевиков с казаками, юнкерами и офицерами в Ростове-на-Дону, в Нахичевани, в Белгороде, и, по-видимому, Каледину и Корнилову не сдобровать. Значит, нет такой силы, которая могла бы урезонить ликующих большевиков. "Буржуазные" газеты надеются на образумление "тёмных масс", но я не вижу этого вскоре и склонен думать, что террор родины прогрессирует и может быть остановлен только союзом европейских государств, но для этого там нет теперь таких гениев, как Наполеон или Бисмарк.
Иерусалим англичанами еще не занят, а только окружен. А вот у нас большевики уже "заняли" Сенат, Петр/оградскую/ Судебную палату и друг.судебные установления (в исполнение декрета об устранении суда).
Бедный генерал Духонин! И мёртвому ему не дают покоя: привезли было его прах на Киевское кладбище, но явились солдаты и не дали хоронить его там - хорони где хочешь, только не на кладбище. Что за дикий народ! Неужели у них нет никакой совести и она не гложет их хоть ночной порой, наедине с самим собой?
"Всероссийская Комиссия по выборам в Учредительное собрание" - освобождена от ареста, а Учредительное собрание по декрету Ленина-Троцкого открывается не сегодня, а тогда, когда на него съедется не менее 400 чел. Собственно, это такая штука, что если большевики не захотят, то Учредительное собрание никогда не съедется. Вообще, с каждым днем всё безотраднее.
Все наши послы при заграничных дворах получили отставки.
Сенсационный арест: посадили в тюрьму главного парламентёра с немцами - Шнеура.
Петроградские "буржуазные" газеты опять прихлопнуты, а также и наше "Русское Слово" (с сегодняшнего числа).
В Кремль всё еще не пускают. Видно, стыдно показать, как осквернены там братоубийственной войной Успенский собор, Церковь 12-ти Апостолов, Патриаршая ризница, Чудов монастырь и Малый дворец.
Разрушения в Кремле (Вознесенский монастырь?) после бомбардировки его большевиками, XI/1917:
Театры Большой, Малый и Художественный открылись только на днях. В Малом театре засело в боевые дни 200 красногвардейцев, которые там так набезобразничали, что артисты плакали. Много из личного и казенного добра расхищено, растерзано и переломано.
Вот иллюстрация существующего в Москве внешнего порядка: в центре города, на Большой Лубянке, лежит уже пять дней дохлая лошадь, и если бы не морозная погода, то этой улицей не пройти бы. Мы морщим носы, когда читаем в описании Пекина, что там на улицах валяются дохлые кошки, а у самих-то под носом что делается?
Лубянская площадь и ул. Б.Лубянка, 1900е/2006:
29 ноября 1917
"29 ноября. Расклеено воззвание народных комиссаров "Всем, всем и всем". Предостерегают верноподданных большевиков, что буржуи взбунтовались всерьёз. Каледин на Дону, Корнилов на юге, Дутов на Урале. Им объявлена беспощадная борьба; туда и сюда шлются и сами едут матросы, красногвардейцы и все другие, кому делать кроме нечего, а главное те, у коих совесть нечиста или готова на всякое, даже братоубийственное дело. И всех пуще орудуют матросы. Откуда взялась храбрость, завоевательные приемы и работоспособность не только морская, но и сухопутная?! Некоторые суда проникли в Ростов н/Д. и Таганрог, и производится форменная бомбардировка, а тысячи две матросов, кроме того, разъезжают в воинских поездах и то там, то тут орудуют, как в добрые старые времена орудовали против турок.
Воинственному азарту наших преторианцев помогает винное зелье. В Петрограде приступом взяты дворцовые винные погреба, и по всей России громятся всякие винные склады. Вино льётся рекой, в нём товарищи прямо купаются. Никакими силами нельзя приостановить это пьянство. Сам Луначарский заявил в Смольном, что в Петрограде царит пьяный ужас... Кое-где заранее вино выливают в реки, в канализационные трубы и т.п. Так, например, в Москве уничтожены громадные запасы Удельного вина.
Вчера в Петрограде к Таврическому дворцу, месту Учредительного Собрания, весь день шли громадные толпы "штатских". Это была мирная и внушительная демонстрация с лозунгами "Вся власть Учредительному Собранию". Самое Собрание официально, конечно, еще не могло открыться. Но собравшиеся 40-50 членов собрания (соц.-револ. и кадеты), однако, вошли в зал заседания и под председательством В.М.Чернова поговорили против большевиков (их не было), против их декретов и выразили единодушный протест против арестов членов Учредительного Собрания (Кокошкин, Шингарев и Кн.Долгоруков арестованы) и против отмены свободы печати. Решили собираться таким же порядком до тех пор, пока не соберётся кворум, и тогда уже объявят официальное начало заседаний.
Наш рубль ценится теперь за границей в 4 копейки. В Москве курица стоит теперь 9 рублей, мясо 2 р. 80 к. фунт, масло коровье 6-7 р. фунт, сахар 5-6 р. фунт, башмаки стоют 200 р., мужской костюм 500-900 р. Банкротство России наступило. "Жалкие остатки великой страны", как вчера вслух помыслил какой-то почтенный господин, обходивший труп той несчастной лошади, которая все еще валяется на Лубянке...
Телефоны только начинают налаживаться, но и то больше для большевицких учреждений, да за особую единовременную плату в 150 р., а в целостном порядке заработают, говорят, еще не раньше как через месяц.
Трамвай, по обыкновению, наполовину занят бесплатными пассажирами (солдатами, красногвардейцами, милиционерами и "советскими" ревгусарами), а мы платим двугривенный за станцию. И то еще благодать, когда как-нибудь повиснешь на лесенке, а извозчик за расстояние, равное станции, дерёт 10-15 р. Ломовые берут за воз 60-70 р., что на пуд груза ложится 1-1 р. 50 к."
Лубянская площадь, 1900е-1910е:
30 ноября 1917
"Вот тебе, "бабушка, и Юрьев день, и Милюков!" Декретом народных комиссаров все кадеты признаны "врагами народа", а их вожаки, не исключая и таких "неприкосновенных" лиц, как члены Учредительного Собрания, арестуются и предаются Военно-революционному суду. В первую голову вчера арестован Ф.И.Родичев, уже участвовавший в первом частном заседании Учредительного Собрания. Это будет почище гонений на Госуд.Думу. Штык-социалисты чувствуют себя всемогущее немцев, которые, как говорил Бисмарк, никого кроме Бога не боятся, - эти в первые голову "Бога не боятся", а про людей что уж говорить!".
2 декабря 1917
"Родичев, должно быть, не арестован еще, но он, как и другие видные кадеты, приговорен к этому и, по-видимому, скрывается. Арестован Н.Н.Кутлер - это подтверждено. Писал ли я, что Иерусалим наконец занят англичанами?.. А "мы" взяли Калугу, Белгород, Ростов и Нахичевань (по сообщению большевиков)".
Павшую на Лубянке лошадку, наконец, убрали, но вчера я видел в разных местах ещё три лошадиных трупа. Около них стаи собак. Всё пошло попросту. Социализируемся вовсю!
Во всех газетах сегодня сообщается слух о побеге из Тобольска Николая Второго. Ещё раньше писали о том, что его дочка Татьяна, переодевшись в мужской костюм, бежала в Англию.
Застрелился генерал Скалон, участвовавший от русского генерального штаба в переговорах о перемирии с немцами. Трагическую его кончину приписывают несогласию его с демократическими делегатами, не останавливающимися на подписании сепаратного перемирия. В частности, таковое уже заключено нашим Румынским фронтом, в окончательной форме.
По Москве свободно разгуливают австрийцы-пленные. Кажется, заражаются от наших чудо-дезертиров и катаются себе на трамваях да околачиваются около рынков и калошных магазинов. Тоже в "коммерцию" вступают. "Торговые гости", выходит!
Мне хотелось встать "вверх ногами". Нет, должно быть, идет к тому, что всех нас, россиян, перекувырнут вверх тормашками, независимо от того, какое мы сами, "свободные" граждане, желали бы иметь положение..."
5 декабря 1917
"Слухи о побеге Николая Второго опровергаются.
Итальянские подводные лодки в Триестской гавани потопили австрийский броненосец "Вена" и повредили броненосец "Монарх".
3-го декабря в Москве произошла манифестация в защиту Учредительного собрания. Я на улицу не выходил и сам ничего не видел, но по газетам можно вывести заключение, что манифестация имела внушительные размеры и порядочно-таки рассердила большевиков, которые даже не допустили гласных Думы в Университет Шанявского, где предполагалось заседание Думы. Оно состоялось под открытым небом на Миусской площади. Высшие служащие старой Городской Управы бастуют, и вообще сейчас никакой управы над городом нет. Хозяйствуют районные большевики и какой-то Афонин. Впрочем, "какому-то Афонину" выдано уже на нужды города из Гос.банка 16 млн.
Судебные учреждения в Москве вчера закрыты военной силой, явившейся по распоряжению Муралова (Маралова или Мурлова - как его зовут "близко знающие").
Но Ростов-на-Дону и Нахичевань заняты казаками. Значит, большевики не везде еще воцарились. Точно так же в Киеве и Харькове им дан отпор со стороны Украинской Рады.
Перемирие с немцами, австрийцами, турками и болгарами заключено до 1-го января 18 г.; сейчас же начнутся переговоры о мире, в которых наши союзники, должно быть, участвовать не хотят. Не говоря уже о кадетах, и социал-революционеры предсказывают, что будет заключен похабный мир.
Японцы уже совершили оккупацию Владивостока. Вот это дело! Только что же немцы не делают этого в отношении Петрограда, а англичане - в отношении Архангельска? Кажется, в этом только и есть проблески спасения России от самоуничтожения."
9 декабря 1917
"В Петрограде "осадное" положение, а в Москве с 8-го по 20-е объявлено "военное положение", причем газеты и всякие печатные произведения на это время подвергаются предварительной цензуре, вследствие этого сегодня ни одна не только "буржуазная", но и "эсеровская" газета не вышла. Видно, переговоры насчет "мира" и объявленная война малороссийской Раде, а также действия Каледина, Корнилова и Дутова не по носу их величествам большевикам. (Сам Горький в "Новой жизни" сознается уже, что у нас сейчас не революция, а типичный "русский бунт". Он же подсчитывает, что было за время "свободы" 10.000 самосудов.)
Последнее развлечение солдат и красногвардейцев - срывать погоны с несчастных офицеров. Публика вступается за последних, но это только разжигает страсти. Были случаи убиения и избиения сопротивляющихся расстаться с признаками своего почетного звания.
Свод "заборных законов", как называются остряками декреты народных комиссаров, утолщается каждый день, но, кажется, они никем не выполняются, хотя за неисполнение их угрожают тюрьмой и конфискацией всего имущества. А так как старые законы упразднены Лениным-Троцким-Луначарским (собственно по законам комиссарствует особая штучка - Стучка), то теперь царит полное беззаконие. Преступления не караются, об них даже некому заявить, налоги и повинности не вносятся - боятся, как бы потом не заплатить их вдругорядь, - но жить жутко: каждый мало-мальски порядочный человек теперь "враг народа", и любой из них - страшный преступник, потому что он не принимает участия в разбоях, захватах, поруганиях над лучшими людьми, обысках и доносах, что только и находится сейчас под защитой "заборных законов".
15 декабря 1917
"15 декабря. Так долго не писал, но что писать-то? Мир ещё не заключён, и переговоры об нем окружены какой-то тайной, а война "внутренняя" продолжается. Ничего отрадного не предвидится в ближайшем будущем. Учредительное Собрание все ещё не открыто. Шествует царь-голод, бесхлебица и царица нищеты - безработица. Чернорабочие требуют уравнения платы с рабочими обученными, солдаты - с красногвардейцами, красногвардейцы - с офицерами. Заводы и фабрики вешают на двери замки; банки по неделе совсем закрыты. Арестуют фабрикантов, банковских директоров, городские служащие бастуют. Воровство, грабежи повсеместные. Если кто ещё не обворован, то не потому, что он принял какие-то меры, а потому, что до него очередь не дошла. "Не разорваться же грабителям! Везде сразу не успеешь!"
В Москве установилась настоящая зима: 10-15 гр. мороза и отличный санный путь".
2 be continued